— Вот именно что «немало»! — психанул Бажанов. — А ты тоже, Шумахер, блин… Чего, уже «трамвай» не в состоянии объехать?
— Так мне чё, фурам на таран пойти? — огрызнулся дядя Кока. — Думаешь, быстрее получится? Да и какой смысл? Нам промеж тех бревновозов всё едино не вклиниться.
— А смысл такой, что мы их не видим, придурок!
— И в чем трагедь? Куда они, на хрен, денутся? — философски пожал плечами водила. — Как съедут на обочину, так и увидим. Мимо не проскочим.
— А если не съедут?
— А не съедут — так скоро Опёнки будут. Там как раз дорога на леспромхоз уходит. Эти бобры явно туда уйдут. Вот тогда «мазду» и нагоним. Опять же, пацаны должны быть где-то на подъезде. Ты бы лучше им позвонил: узнал, где они и чего?
— Жену поучи. Борщи варить!
Бажанов оборотился к сидящим на заднем сиденье бойцам — скучающему, молчаливому Кардану и истово страдающему, нервно теребящему в руках резиновую дубинку Гордееву. В котором Купцов сейчас без труда опознал бы того самого «качка с джином», из-под чьего носа он столь эффектно ускользнул в «Звездочке». К слову, это именно Гордей накануне в Питере пропас «фронтеру» от дома Асеевой через офис «Магистрали» и аккурат до аэропорта «Пулково». Опосля чего всё на тех же своих четырех «бээмвэшных» колесах добрался до вологодского городка, поступив уже в непосредственное подчинение господина Бажанова…
— Игоря этого давно знаете? Никаких фокусов-подстав с его стороны ждать не приходится?
— Игоряныч — реальный пацан, — вынес свое авторитетное суждение Кардан.
— Ну-ну…
— Босс! Ты же отдашь мне этого питерского? — обиженно, немного по-бабьи взвизгнул Гордеев. — Хотя бы на пару минут? Я эту падлу…
— Заткнись, Гордей! Ты сегодня и без того с горочкой накосорезил! — оборвал его Бажанов. И… недовольно отвернулся. Умом понимая, что на самом деле никаких претензий к Гордею быть не может. Тот честно и старательно выполнял поставленную ему задачу: контролировать выход из гостинцы. Кто ж мог предвидеть, что этот Купцов окажется таким прытким? «Кто-кто? Да вот как раз он сам и должен был просчитать все возможные, включая самые невероятные, варианты развития событий!»
Так что, по большому счету, с себя и спрос. В том числе за более чем странное поведение Игорька. Который блестяще справился с дебютом операции по захвату питерских гостей, однако в дальнейшем повел себя, мягко говоря, неадекватно.
Павел Тимофеевич выругался и снова взялся за телефон.
* * *
— Значит, если мы отдадим «тугамент», вы нас отпускаете на все четыре стороны? — уточнил Купцов.
— Без вопросов, — уверенно кивнул Игорь. — Вон мобила опять надрывается. Отзовись, и Паша тебе то же самое скажет.
— Паша? — навострила ушки Яна Викторовна. — Бажанов?
— А хер его знает, как его фамилиё. Я к нему в паспорт не заглядывал. Дрын — он и в Африке Дрын, и в Череповце обратно Дрын.
— Значит, все-таки он.
— Что, ваш знакомый? — подивился Купцов.
— Вроде того, — хмуро кивнула Асеева. — Нет, я, конечно, допускала, что Бажанов имеет самое непосредственное отношение к этой истории. Но чтобы участвовать в ней самолично… Хм… Вот уж действительно: не стареют душой ветераны.
— А если не отдадим? Бумагу? — возобновил торг Леонид.
— Скоро сплошняковый лес пойдет. Там парни стопудово нагонят — и сзади, и спереди. Короче, возьмут в клещи, ну и… Учти! Останавливать станут жестко. Да, может, ты на гаишный пост надеешься? Не стоит. До ближайшего верст тридцать пилить. Так что не дури, сходи с колеи. Вас никто пальцем не тронет, обещаю.
— Даже ты?
— Что я?
— Неужто не тронешь? После всего того, что промеж нас случилось?
— Слово даю. Я ведь сам виноват. Грамотно ты меня уделал, чего уж там. Как сообразил-то?
Купцов в ответ загадочно улыбнулся и процитировал:
Вот так шпион был пойман у самой у границы.
Никто на нашу землю не ступит, не пройдет.
В Алешкиной коллекции та пуговка хранится,
За маленькую пуговку — ему большой почет!
[20]
— Не понял?
— Да это я так, о своем. Не обращай внимания.
Леонид сделал вид, что в последний раз глубоко и серьезно задумался, и… подхватив раскалившуюся трубку с кучей непринятых, вызвал последний исходящий.
— Ты там чё, Игорёк?! Совсем оструел, в натуре?! — вместо традиционного «слушаю» ворвалось через динамик в купцовское ухо негодующе-раздраженное.
— Во-первых, это не Игорёк. А во-вторых, здрасте. Меня зовут Леонид Николаевич. С кем имею честь?
Ответом повисло недоуменное молчание. Похоже, невидимый абонент лихорадочно восстанавливался после такого вот вербального нокаута.
— Ну не хотите представляться — ваше право. Что до нас, то мы сочли возможным внять доводам вашего товарища и принять ваши условия.
— Какие условия? — отозвалось после паузы настороженное.
— Я говорю: мы сдаемся!
— Леонид Николаевич! — испугалась Асеева. — Что вы делаете?
— Разве не видите, Яна Викторовна? Сдаюсь перед превосходящими силами противника, — равнодушно пояснил Купцов и включил аварийную световую сигнализацию.
Не уходя с единственной (хоть тут повезло!) полосы, он снизил скорость и через пару секунд остановился — что называется «посередь дороги». Соответственно, за ним вынужденно встали два «бревновоза» и джип преследователей.
— Руки развяжи! — требовательно приказал Игорь, не вполне понимая маневра.
— Само собой, — кивнул Леонид и… действительно высвободил запястья лжеохранника. Вот только предварительно снова пропустил через него энное количество электрозарядов.
— А что, хорошая штука! — констатировал Купцов, наблюдая за реакцией забившегося в конвульсиях Игоря. — Только, похоже, аккумулятор подсел. В первый раз поинтереснее корчился.
С этими словами он брезгливо перегнулся через «наэлектризованное» тело и толкнул правую дверцу.
* * *
— НИ ХРЕНА СЕБЕ, ИРИСКА! — поперхнулся обалдело водитель второго лесовоза, наблюдая как из «ненормальной», по его оценочному мнению, «мазды» на дорогу со стороны пассажирского сидения выпало и покатилось вроде как человеческое тело. Мужеского, судя по одежде, полу. — С ума соскочить — это ж беспредел голимый!.. Они там чего? Типа, во времени заплутали?
Рука водителя невольно потянулась к монтировке.
Однако «мазда», взревев мотором, уже рванула с места.