Информационные войны. Новый инструмент политики - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Почепцов cтр.№ 25

Перестройка как порождение разнообразия (политического, экономического, социального) стала следствием феномена застоя. Психологически застой воспринимается сегодня как проявление стабильности, но в то время он был попыткой «заморозить» любые изменения. Ни одна система не может эффективно функционировать с подобной «приглушенной» обратной связью.

Советский застой также имел и информационную составляющую. Воспитав большое число людей с высшим образованием, привив любовь к книге и чтению, уже нельзя удерживать людей в информационном и виртуальном пространстве с существенными ограничениями. Только стандартный идеологический набор, только соцреализм вызывали естественное отрицание.

По этой причине те же «шестидесятники» сразу в свое время привлекли внимание. Они могли даже выступать в качестве модели «выпускания пара». Любая западная выставка сразу же создавала многочасовые очереди. То есть закрытость страны создала наилучшие условия для привлечения внимания ко всему чужому. В СССР переводили очень много, но при этом всегда присутствовал идеологический критерий. Как считалось, лучше переводить уже умерших писателей, поскольку они уже не смогут выступить с осуждающим по отношению к Союзу заявлением. К тому же книги в СССР всегда были дефицитом, что также подтверждает тот факт, что люди имели нужду в гораздо более насыщенным разнообразием информационном и виртуальном мире.

Ж. Эллюль отмечает, что все страны насаждают грамотность, чтобы вместе с ней запускать и пропаганду [179] . Без введения элементарной грамотности пропаганда не сможет проникать в широкие слои населения. И отсюда становится понятным, как в современном мире именно министерства образования заняли место министерств пропаганды прошлого.

А. Снайдер приводит наиболее значимый пример управления чужим информационным пространством, который в сильной степени способствовал разрушению СССР — это проект звездных войн, именуемый стратегической оборонной инициативой США [180] , [181] , (его сайт — www.alvinsnyder.com). Втягивая информационно СССР в эту новую гонку, США разрушали советскую экономику. Мы говорим об информационном управлении, поскольку в реальности проект звездных войн был блефом. В него просто «заманивали» СССР.

Снайдер также подробно описывает, как они препарировали записи переговоров советского пилота, сбившего южнокорейский лайнер в 1983 г., чтобы продемонстрировать в ООН, что пилот не сомневался, что перед ним пассажирский, а не военный самолет. Когда в 1988 г. уже американцы сбили иранский лайнер, Р. Рейган назвал это «трагическим, но объяснимым», ссылаясь на то, что американцы приняли его за военный самолет, что в принципе невозможно.

В статье 1996 г. в газете Washington Post А. Снайдер детально описывает совещание в госдепартаменте по подготовке этого видеоматериала [182] . При этом он подчеркивает, что госслужащих нельзя осуждать, ведь они выполняют волю начальства.

Если интерпретацию сбитого корейского самолета и звездные войны Снайдер относит к успехам американской пропаганды, то к числу успехов советской он причисляет привязку СПИДа к секретным разработкам Пентагона, а также антиамериканские демонстрации в Западной Европе по поводу размещения там ядерного оружия.

СССР также втянул США в строительство самолета-невидимки с помощью двойного агента А. Толкачева [183] , [184] . Этот «Стелс» хоть и обошелся в 30 миллиардов долларов, но не оказался невидимкой для советской ПВО.

Описывая мир после холодной войны, Снайдер акцентирует то, что Голливуд может быть и союзником в продвижении американских идей, но он же может давать и невыгодную картинку американской действительности [185] . То есть и такой мощный канал также требует определенной коррекции, если не сказать управления со стороны власти.

Еще одной попыткой предложить для публичной дипломатии работающую матрицу является работа Н. Гринчевой о «психосиле» культурной дипломатии [186] . Она попытается приложить к данным прикладным задачам теорию французского философа Б. Стиглера (см. о нем [187] , в его биографии есть даже тюремное заключение за вооруженное ограбление). Он философ техники, который считает, что современные электронные технологии пытаются свести знания к информации, хотя это разные вещи [188] . Информация — это «сырой материал» для знаний.

Процесс этих изменений касается всех. Происходит то, что Стиглер именует процессом грамматизации. Это массовый перенос психических, ментальных и социальных функций сквозь технику, меняющих психическое и коллективное сознание. Например, с его точки зрения сеть «убивает» прошлое глубокое чтение. Сеть организована так, чтобы затруднить полемическую и герменевтическую активность, являющуюся обязательной для эволюции знания.

Если перенести это на перестройку, то мы как раз имели близкую модель, хотя и без сети, когда огромный массив информации обрушился на граждан, которые не получили из-за этого возможности собственного осмысления предоставляемой им информации. Им пришлось взять знания, которые им предлагались без всякой проверки. И главной особенностью перестройки стало то, то новые информационные потоки с антисоветским содержанием порождались с помощью все еще советской пропагандистской машины. Условно говоря, если до этого ЦК был главным по насаждению ленинизма всеми методами, включая репрессивные, то теперь ЦК стал главным по порождению антиленинизма.

Б. Стиглер цитирует Ж. Делеза, подчеркивавшего, что сегодня мы живем в обществе контроля, созданного информационными технологиями [189] . Стиглер же видит все это как потерю «индивидуации» человека. Радио и телевидение, с его точки зрения, позволили «интимизировать управление индивидуальным поведением, трансформированным в массовое поведение, когда наблюдатель, изолированный перед своим экраном (в отличие от кинотеатра), сохраняет иллюзию уединенного развлечения».