Бог жесток - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Белавкин cтр.№ 56

Мы молча курили. Потом я вспомнил о Белецких, о своем обещании, данном при расставании Иннокентию Георгиевичу. Я попросил разрешения позвонить, и Жанна, кивнув, вышла. Мне ответил несколько суховатый и все же приятный голос Тамары Ивановны:

— Квартира Белецких. Здравствуйте.

Я поздоровался и назвал себя. В трубке установилась глухая, давящая на барабанные перепонки тишина. Еще немного погодя супруга отставного генерала, стараясь сохранить в голосе нотки любезности, произнесла:

— Да, Евгений Галкин, я вас помню. Вы пришли в наш дом, представившись близким знакомым Лены. Так это или нет, я судить не берусь, но теперь я уверена, что муж был прав, когда сразу хотел указать вам на дверь. А вы сыграли на моих чувствах к Лене, и я не послушала его. Я знаю, вы приходили сюда еще раз и о чем-то разговаривали с Кешей. Не гадайте, откуда мне это известно, только не от него, он всегда умел держать язык за зубами. Просто я ждала его к обеду, он задерживался, и мне пришлось выглянуть в окно. Вы разговаривали около подъезда. Меня удивило, Евгений, что два человека, с самого первого раза невзлюбившие друг друга, могут так долго что-то обсуждать. Кешу не так-то просто вызвать на откровенность, в этом я убедилась за нашу семейную жизнь. Но с вами он говорил. Я не собираюсь узнавать о чем, просто хочу передать, что после этого разговора он пришел сам не свой, мрачный, подавленный, отказался от обеда и ушел в свою комнату. Я так и не добилась от него, в чем дело. — Тамара Ивановна говорила ровным, но каким-то неживым голосом — голосом запрограммированной машины. — Кеша только прикидывается здоровым и бодрым, на самом деле он уже далеко не молод, и старость дает о себе знать. А поэтому я вас прошу, а если не понимаете этого слова, то требую, не звоните и не приходите к нам больше. Нам и так тяжело. До свидания, Евгений.

Но положить трубку она не успела. В мембране раздались шум, треск, невнятное бормотание, и мне в ухо гаркнул резкий командный голос Иннокентия Георгиевича, по обыкновению забывшего поздороваться:

— Так это вы? Я же вас настоятельно предупреждал, ни слова Томе! Что вы там еще наболтали ей, молодой человек?

— Я не успел открыть и рта. Говорила одна Тамара Ивановна, — сказал я.

— Ладно, я надеялся, что вы будете молчать, — несколько смягчился старик. — Она хотела разжалобить вас, но не верьте, здоровье у меня пока в порядке. Тома все придумала про мое мрачное настроение и прочее слюнтяйство. — Проговорил он это решительно и безапелляционно, но поверил я почему-то его жене. — А что у вас? Ведь не стали бы вы меня беспокоить попусту.

Тянуть резину, да к тому же с суровым Кешей, я не осмелился.

— Я нашел Сашу Стрелкова, живого и здорового, — отрапортовал я коротко, по-военному.

— Я не ослышался? — так же коротко спросил он.

— Никак нет, Иннокентий Георгиевич.

Никаких радостных охов и вздохов облегчения, отставной генерал оставался верен себе.

— Сейчас не время, чтобы обсуждать это, а услышать от вас я рассчитываю многое, если, разумеется, вы того пожелаете, — произнес он. — И еще… — Он, как и раньше, оставался скуп на эмоции в проявлении своих чувств. — Должен лично сказать вам спасибо и пожать вашу руку.

Не попрощавшись, Белецкий дал отбой. Жанна Гриневская заглянула в кухню. Как оказалось, все это время она прислушивалась к моим словам и, принимая у меня из рук трубку, произнесла не очень уверенно:

— Я не ошиблась, вы назвали своего собеседника Иннокентий Георгиевич?

— Да, а что? — спросил я.

— Я только хотела сказать, что вроде бы знаю человека с таким именем. Оно ведь действительно не особо распространенное. Это высокий седой старик с непроницаемым лицом и военной выправкой?

— Вы правы. Откуда вам известен Белецкий?

— Все по тому же случаю с Сашей Стрелковым, — ответила женщина. — Он появился в моем кабинете почти сразу же, как мальчик попал к нам. Хотел знать все об условиях, в которых дети живут у нас. Регулярно, два-три раза в неделю навещал Сашу и приносил ему разные передачки. Но не то чтобы баловал. Яблоко, апельсин, пачку печенья к чаю. Я сначала думала, что он приходится ему дедом, но среди Сашиных родственников таких не значилось. Этот старик был хмур, суров и немногословен, и я никак не решалась поговорить с ним откровенно. В первый раз он представился дальним родственником Сашиной бабушки, Зои Алексеевны, но сделал это так неуклюже, что я не поверила. Да и что дальнему родственнику опекать мальчика, к судьбе которого равнодушна родная бабушка? Второй раз я догнала Иннокентия Георгиевича на улице после его посещения и завела тот же разговор в неформальной обстановке. Я говорила о Саше, о его интересах и некоторых странностях, а старик слушал молча, словно тяготясь всем этим, и вдруг остановился, обернулся ко мне и прямо ожег взглядом. Когда он смотрит на вас в упор, у него очень опасный взгляд. «Лена была мне как дочь, кем же тогда будет ее ребенок?..» — вроде бы так сказал он. И зашагал еще быстрее, уже не оборачиваясь на меня.

— Уж не намекаете ли вы, что Белецкий с какого-то бока тоже был замешан в похищении? — удивился я. — Например, из каких-то псевдородственных чувств?

— Вы не дослушали меня, — качнула головой Гриневская. — Иннокентий Георгиевич был искренне потрясен исчезновением Саши. Он пришел сюда тем же днем, как всегда внешне бравым и подтянутым, но психологически был подавлен. Он даже говорить со мной спокойно не мог. Требовал, чтобы я назвала всех, кто находился в здании в эту ночь. Я назвала Мишукова, но о Пырине промолчала, меня предупредили не говорить о нем в интересах следствия. Но старик узнал и о нем.

— Каким образом?

— В моем кабинете висит график с расписанием ночных дежурств воспитателей, — объяснила Жанна. — Иннокентий Георгиевич увидел в соответствующей графе фамилию Пырина и разнервничался еще сильнее. Он и раньше, когда навещал Сашу и встречал Федора, смотрел на него как на затаившегося врага, оборотня… Этот старик оказался на самом деле самым проницательным из нас.

«Куда меня заносит? — мелькнула в голове неприятная мысль. — Отставной генерал из чувства мести хладнокровно расстреливает похитителя и его сообщника, каким-то образом вычислив их, но чего добивается, осуществив эту расправу? Ниточка к мальчику окончательно обрывается, и только случайность спасает его. Нет, эта версия не верна, как и множество других, уже отработанных, и опять на месте первой подозреваемой остается Людмила Горина, незаурядная шлюха, манекенщица, стриптизерша и авантюристка, любимая и единственная дочь безутешных родителей, настоящая мать восьмилетнего мальчика… Кто она еще? Убийца или только заказчица?»

Вереница мыслей, неуловимых и до глупости смелых, пронеслась у меня в мозгу. Я не заметил, как на улице стемнело, на тротуарах разлились желтые пятна высоких фонарей. Мы сидели напротив друг друга. Фиалковые глаза Жанны приобретали цвет сгущающейся ночи.

— Пойдемте в гостиную, — сказала она. — Я угощу вас коньяком. Это не повредит после такого сумасшедшего дня.