Любовь и смысл жизни - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Веллер cтр.№ 59

Но при столкновениях с врагом внешним верность власти – это форма верности дому и народу, форма предъявления своей личной значительности в противовес значительности врагов. Я не отрекусь от своего короля – можете казнить! (сука неблагодарная этот король, и награды не дождешься, и страну профукал, – но мой король – это символ моего достоинства, моего величия через принадлежность к короне, моей значимости как малой части великого целого, противостоящего вам, засранцы, и головы мы перед вами не склоним, не дождетесь).

6-А. Власть, как всякая сила, к чему-то прикладывается, то есть чему-то противопоставлена: хоть враждебной группировке, хоть природе, в которой надо выживать через какие-то на ней действия.

И чем солиднее власть – тем сложнее она структурирована сверху вниз, в пределе – на государственном уровне. И каждый, кто занимает самую мелкую руководящую должность, самоутверждается не столько через подчинение (где как раз утверждаются над ним вышестоящие), сколько через свой маленький сектор власти.

Здесь в масштабах завода, города, а особенно, конечно, государства происходят дивные вещи, когда маленькие люди посредством своих должностей отыгрываются на всех, кто зависит от них по роду их деятельности. Мелкий чиновник, автомеханик, продавец – в силах попортить людям настроение либо улучшить, в рамках своих полномочий делая что-то или не делая. И так граждане демонстрируют друг другу свою значительность «по очереди», каждый в своем секторе.

Это немало мирит их с верховной властью, с которой они могут быть во многом несогласны. Нас давят – мы давим, жить легче.

Структурированная власть неизбежно организуется по принципу «разделяй и властвуй». Скажем, армия, военная полиция, политическая государственная полиция и криминальная полиция везде и всегда ненавидели друг друга, поскольку сферы их влияния всегда частично совпадали, накладывались краями, и каждая структура несколько давила на соседнюю, надзирая за ней и будучи над ней в некоторой степени властной. В этой взаимной неприязни и столкновении функций они друг другу мешали, ослабляли, но одновременно и контролировали, не давая борзеть и угрожать власти верховной.

Борьба властей «второго уровня» между собой неизбежна. Она почти всегда вредит конкретному делу – но полезна стабильности верховной власти. А одновременно отвлекает от недовольства верховной властью, конкретизируя это недовольство «по горизонтали».

7. Может ли правитель быть дураком, и может ли он быть умным?

Если правитель – наследный монарх, то все возможно: родился идиотом, или родился гением. Но обычно имеются в виду лидеры выборные.

Полным дураком он быть не может, будь спок. Иначе бы не вылез. Если смог сделать такую карьеру – значит, не дурак. Если он кажется тебе дураком – ну, ты многого не знаешь из закулисной механики, стоящей за его действиями и словами.

Но и подлинно умный человек наверху – большая редкость. Почему? Потому что, при прочих равных, цели достигает тот, кто к ней сильнее стремился и кто был больше способен ее достичь. Достигший власти человек – как правило редкий умница по части достичь власти и удержать ее. Это дело первейшее – иначе обойдут конкуренты, сковырнут, скомпрометируют. Умение говорить что надо где надо, ладить с нужными людьми, обольщать и обещать, нравиться и запугивать – тут он умен.

А вот по части распорядиться властью правитель может быть совершенно зауряден. И то: он ведь вынужден пускать все свои умения прежде всего на то, чтоб добиться и удержаться. А править – это дело другое, тут многое может не нравиться народу, а многое – окружению лидера, да и пока он занят государственными делами – конкурент может все силы употребить на сковыривание его.

Поэтому наибольшая удача для народа – это умный и энергичный абсолютный монарх. Ему не приходится думать (условно предположим) об удержании власти, и все силы и ум идут на собственно правление. Но поскольку и монархи чаще были идиотами, они больше не фурычут.

Обычно правитель – среднего же ума человек, безмерно властолюбивый, который очень умен и талантлив как карьерист – достичь места и сидеть на нем, в вопросах же отправления власти он тебя не умнее, в общем; огромный аппарат советников и профессионалов управления сидит под ним, и вообще может без него обойтись, но – нужен кто-то на это координирующее место.

8. Может ли правитель быть хорошим человеком?

Если у тебя еще были иллюзии – отдохни от них. Нет, не может. Есть желание – перечитай Макиавелли.

Во-первых. Хорошим – значит честным, добрым, верным, порядочным, высокоморальным. Значит, при столкновении прагматического интереса с моралью он должен предпочесть мораль. Ага. А победит в жизни тот, кто предпочтет расчет. Вот и всего делов. Выгодно для победы в деле и достижения своей цели быть хорошим – будет хорошим, а надо солгать, предать, убить, подкупить, чтоб подняться еще на ступеньку вверх – он и это сделает, и обойдет твоего хорошего человека.

Во-вторых. Властолюбец – человек резко вышесредней энергетики, ему много от жизни надо, он много может. А это сказывается во всех сферах чувств – властолюбец неизбежно жаден до удовольствий. Женщин! вина! украшений! вилл! Да, Сталин или Франко были весьма скромны в быту – но, во-первых, это немногие исключения из общего правила, и, во-вторых, они обладали столь огромной личной властью, целая страна и так принадлежала им, что пьянящее сознание обладания всем становилось своего рода психологической мастурбацией. Кроме того, они пришли к настоящей власти уже в весьма зрелом возрасте. Если же взять ребяток помоложе, либо одной ступенью пониже – вот там жадность ко всем проявлениям жизни разворачивалась обязательно. Перетраханный Кировым Мариинский театр, царские сокровища членов ЦК КПСС, постельные услады и коррумпированные миллионы американских президентов, и так далее.

В любом человеке сидит комплекс: если бы я был самым главным – ух я бы себя усладил, особенно если б были средства, чтоб никто не узнал. Правители в этом отношении – точно такие же ребята, как ты. Только у них в самом деле есть средства. Вот и блядуют, мстят личным врагам, набивают карманы и продают друзей, если те уже не нужны или слово не так сказали. Нормальный ход.

А кроме того. Чем больше ты хочешь совершить, тем большее сопротивление тебе приходится преодолевать – окружения, подчиненных, народа. Ибо у всех есть свои личные интересы, которые они хотят сохранить и умножить. А Петр I гонит их воевать, флот строить, город возводить, людишек разоряет, судьбы гнет по своему усмотрению. А был бы добр и хорош – снизошел бы к слезам и горю человеческому, и не стал бы реформировать государство.

Не говоря о войне, любые крупные военные учения – это неизбежные травмы и какие-то человеческие жертвы. А что делать, учений не проводить?.. За какое бы крупное дело ни брались люди – кто-то платил своими жизнями. Открытия земель, научные открытия и технические изобретения – и везде гибели, и везде лидеры, готовые брать на себя ответственность за смерть других. Какая ж тут на фиг хорошесть.

Резюмируя. Наши пороки – суть продолжение наших достоинств (как бы за гранью на другой половине «цилиндра чувств» – см. Ч. 1, гл. 2, п. 5, «Полнота жизни»). Лидер, человек повышенной энергетики, имеет и достоинства и недостатки крупнее средних. Но достоинства-то должны лежать в сфере деловой, конкретной, – а недостатки в сфере моральной, что делам только помогает либо не мешает. Так что с моральной хорошестью есть большая напряженка.