Волки на переломе зимы - читать онлайн книгу. Автор: Энн Райс cтр.№ 98

Ройбен кивнул, хотя сейчас, в этот миг, он чувствовал лишь печаль, печаль из-за ее ухода, печаль из-за того, что он никогда больше не услышит ее голоса; лишь постепенно до него начало доходить, что ему сейчас было дано великое утешение.

Когда он обернулся и снова посмотрел Феликсу в глаза, он уже чувствовал глубокий покой и верил, что мир все же именно то хорошее, доброе место, каким он его всегда считал.

– Пойдем, – сказал Феликс, крепко обняв и тут же отпустив его. Его глаза блестели прежним живым светом. – Нас наверняка ждут и сильно боятся за нас. Пойдем к ним.

– Все снова стало замечательно, – сказал Ройбен.

– Да, мой мальчик, да. И если мы этого не поймем, то ужасно разочаруем ее.

Они медленно повернулись и направились в обратный путь по промокшему кострищу к узкому проходу сквозь непроходимую в других местах россыпь валунов и в непринужденном теперь молчании совершили неблизкий переход к дому.

Пастор Джордж приехала во второй половине дня. Накануне она позвонила Ройбену и попросила его о встрече и приватном разговоре. Он не мог отказать ей.

Они встретились в библиотеке. Она вновь оделась довольно празднично, примерно так же, как на рождественский прием; только брючный костюм был красным и на шее повязан белый шелковый платочек. Короткие седоватые волосы тщательно завиты, а на лице пудра и губная помада. Вероятно, она считала этот визит важным для себя.

Ройбен предложил ей большое кресло, стоявшее у камина. Сам он расположился на честерфильдовском диване. На столике уже ждали кофейник и бисквит. Ройбен наполнил чашки.

Она держалась совершенно спокойно, приветливо, и когда Ройбен спросил о Сюзи, сообщила, что у Сюзи все очень хорошо. После того как ей поверил отец Джим, Сюзи захотела рассказать ему и родителям о «других вещах», которые происходили с нею за то время, пока она была в плену у похитителя, и теперь стала вполне счастливым ребенком.

– Я просто не могу найти слов, чтобы отблагодарить вас за то, что вы сделали, – сказала пастор Джордж. – Родители уже дважды возили ее к отцу Джиму, присутствовали на полуночной мессе.

Ройбен не скрывал радости и облегчения, но пастор Джордж могла оценить их лишь наполовину. Нет, он не допускал даже мысли о том, что Джим мог бы раскрыть тайну исповеди брата. Но Джим смог поверить Сюзи и сделать для нее доброе дело.

Пастор Джордж немного поговорила о том, что отец Джим очень мил. Оказалось, что ей никогда прежде не доводилось иметь дела с католическими священниками. Он согласился приехать в ее церквушку для беседы о нуждах бездомных, за что она была очень благодарна ему.

– Я никак не ожидала, что священник согласится посетить маленькую захолустную церковь иной конфессии, но он сделал это с большой охотой. А уж как мы все были рады!

– Он отличный парень, – улыбнулся Ройбен. – И к тому же мой родной брат. Я всегда знал, что на Джима можно положиться.

Пастор Джордж промолчала.

«И что дальше? – думал Ройбен. Долго еще она будет ходить вокруг да около, как она подведет разговор к загадке Человека-волка, как она будет уходить с этой темы? Он постарался собраться с мыслями, так как все еще не представлял себе толком, что ему говорить и делать, чтобы самому дистанцироваться от этой загадки и вести разговор в абстрактном, неопределенном духе».

– Это ведь вы спасли Сюзи, верно? – вдруг спросила пастор Джордж. Ройбен остолбенел.

Она, спокойная, как обычно, смотрела прямо ему в глаза.

– Это ведь были вы? – повторила она. – Это вы принесли ее к моим дверям.

Ройбен почувствовал, что краснеет. Больше того, у него задрожали руки и ноги. Он промолчал.

– Я знаю, что это были вы, – понизив голос, доверительно сказала она. – Я поняла это, когда вы прощались с нею здесь, на втором этаже, и сказали: «Я люблю тебя, моя дорогая». Я заметила еще кое-что – по вашей, так сказать, манере поведения: движениям, походке, речи. О, конечно, разница есть, и немалая, но все же… модуляции, интонации… Это были вы.

Он снова ничего не сказал. Он не знал толком, что делать, что говорить, лишь твердо знал, что ни в коем случае не признается ей. Ни о каких признаниях, прямых или косвенных, не могло быть и речи, ни сейчас, ни впредь, и все же мысль о том, что ее придется обмануть, была ему глубоко отвратительна.

– Сюзи тоже это знает, – продолжала пастор Джордж. – Но ей приезжать сюда и донимать вас вопросами было вовсе незачем. Она знает, и хватит с нее. Вы ее герой. И ее тайный друг. Она может сказать все это вашему брату Джиму, потому он священник и никогда не разгласит тайну ее исповеди. Поэтому ей и не требуется говорить о вас с кем-нибудь другим. Мне – тоже. Обсуждать вас с кем-то не требуется ни ей, ни мне. Но я должна была приехать сюда. Приехать и сказать. Не знаю почему, не знаю зачем, должна была. Может быть, потому, что я пастор, верующая, человек, для которого мистика, скажем, очень, очень реальна. – Все это говорила очень ровным, практически не окрашенным эмоциями голосом.

Ройбен все так же, не говоря ни слова, выдерживал ее испытующий взгляд.

– Полиция ведь ошибалась, верно? – спросила она. – Искали по всему побережью какого-нибудь йети или саскуоча, когда на самом деле Человек-волк превращается в это существо, а потом превращается обратно. Человек-волк – оборотень. Не представляю, как он это делает. Но у полиции нет никаких зацепок.

Кровь в щеках Ройбена пульсировала так, что их жгло словно огнем. Он опустил глаза. Потянулся было за кофе, но пальцы у него так тряслись, что он испугался, что не удержит чашку, и просто опустил руку на подлокотник дивана. Потом медленно снова перевел взгляд на собеседницу.

– Мне всего лишь нужно было узнать, что я не ошиблась. Узнать, что это, с моей стороны, не пустые домыслы, что Человек-волк – это вы. Поверьте, у меня нет никаких дурных замыслов. И судить кого-то или что-то вроде вас я не имею права. Я знаю, что вы спасли Сюзи. Если бы не вы, сейчас ее уже не было бы на свете. А когда вы понадобились Сюзи, то вы с готовностью приняли ее здесь, в этом доме, и познакомили ее с человеком, который помог исцелить ее душу. Я не замышляю против вас ничего дурного.

В голове Ройбена скакали уже не мысли, а образы, обрывочные и перепутанные образы Йоля, Лесных джентри, ужасающего сожжения двух морфенкиндеров, жалкого человечка, похитившего Сюзи, и его окровавленное изуродованное тело в своих лапах. Потом рассудок совсем сдался. Ройбен снова поднял взгляд и опять уставился в лицо пастора Джордж. В голове словно стучали молотки, но он упорно вглядывался в ее глаза.

А она просто смотрела на нее; на ее широком приятном лице не было ничего, кроме безмятежного спокойствия.

Она взяла чашку, отхлебнула и сказала чуть слышно:

– Отличный кофе. – Потом поставила чашку и уставилась в огонь.

– Я всего лишь оказался лучшим из впечатлений, которые Сюзи успела получить от мира, – сказал Ройбен; несмотря на все усилия, его голос слегка дрожал.