Ну а мы двинулись «на проспект» —
где и должно было состояться общее собрание.
Глава двенадцатая
в которой мы
узнаем, что украли с Плюшки, и наблюдаем маленький междусобойчик
Пластиковые стены, из которых были
сооружены комнатушки жителей Нигредо, имели свое преимущество. Часть комнат в
середине пещеры, под осветительным шаром, просто разобрали — освободив
площадку, на которой и разместилось сотни две человек. Шум стоял как на
каком-нибудь митинге крайней оппозиции — разве что партийных
гимнов не пели и транспарантами с требованиями не размахивали. Впрочем, они
ведь по сути и были местной оппозицией — не желающие принять официальную линию
«мы в глубоком космосе» и выдвигающие свою программу
«мы в глубокой виртуальности».
Хотя, на мой взгляд, существенным в
данном случае было прилагательное.
На импровизированной трибуне из того
же серого пластика стояли привезенный нами с Плюшки контейнер и два стула.
Возле трибуны что-то оживленно обсуждала группа людей, среди которых были и
Мастер, и Роман. Парализованный Палыч, к моему удивлению, тоже оказа
лся среди них — на самодельном инвалидном кресле. К этой
группе собравшиеся деликатно не приближались, как бы признавая их право на
приватность.
— Руководство Ищущих, — пояснила
Лена. — Что ж они, до сих пор не решили, что делать будут?
Да, похоже, там шел оживленный спор.
— Привет, Ленка! — сзади к нам
подошел Орда. Лену приобнял, мне подмигнул и хлопнул по плечу. — Здорово,
Катран.
— Привет, Орда, — ответил я.
— Ох, сейчас начнутся споры-раздоры,
— весело сказал Орда. — Слышал, вы у Романа корабль купили?
— Купили, — признала Лена.
— Хороший корабль, — кивнул Орда. —
Хотя ободрал он вас — к гадалке не ходи… Всем хорош человек, вот только выгоды
своей никогда не упустит.
— Орда, а где наш пленник? —
поинтересовалась Лена.
— Бледный Лис? Я его сегодня на
шахту отвез. Двадцать пять километров к западу. Там Хач вкалывал, ему три
месяца рудных работ за пьяную драку вкатили. Ему еще неделю оставалось… ох,
обрадовался же он, что смена появилась.
— Вы что, оставили его одного? —
удивилась Лена.
— Конечно. Шахта в горах. Оттуда
даже при хорошей погоде пешком не уйти, а уж весной, когда то метели, то ливни…
Нет, захочет — пускай. Его жизнь, что хочет с ней, то пусть и делает.
Лена покачала головой.
— Сурово… И сколько парню
определили?
— Полгода для начала. А там
посмотрим.
— Гляжу, вы тут нормально
обустроились.
— Планета хорошая, — дипломатично
ответил Орда. — Только холодная и вода черная. А так… для синтезаторов все
есть. У нас семь шахт, можно и еще поставить, но пока хватает.
— Что вы с Плюшкой-то не поделили? —
спросила Лена. — Затаились тут… налет на станцию совершили… неправильно все
это.
Орда чуть смутился.
— Да я тоже так считаю, Ленок.
Правоту надо доказывать не войной. Но видишь… нашим вождям приперло…
Лена пожала плечами:
— Доиграетесь. Объявит Плюшка охоту
не на «Сильвану» с похитителями, не на Мастера с Романом, а на всех Ищущих.
Пообещает хороший приз. И все альянсы кинутся вас мочить. Сам понимаешь, не
выстоите.
— Не выстоим, — согласился Орда. —
О, Мастер на трибуну полез… послушаем, что он скажет?
Зиновий и впрямь поднялся на
трибуну. Шутливо раскланялся. Помахал руками. Разве что воздушных поцелуйчиков
в толпу не послал.
Народ приветственно зашумел.
Странная вещь — толпа. Вроде ничего
и не различить в гомоне. А вот общее настроение, «средняя температура по
палате», чувствуется сразу.
Вот сейчас мне показалось, что к
Зиновию относятся приятственно, уважительно. Но в то же время подлинным вождем
или великим трибуном его не считают. Может быть, постоянные попытки казаться
настоящим лидером его и губят, вызывают в соратниках легкую иронию…
— Друзья! Братья и сестры! —
торжественно начал Зиновий.
— И тебе привет! — выкрикнул кто-то.
— Не тяни резину!
Зиновий снисходительно улыбнулся,
давая понять, что снисходителен к такой фамильярности. Потом посерьезнел.
— Прошу всех почтить минутой
молчания память Кости-Динамо. Мы все его хорошо знали. Было в нем и хорошее, и
плохое. Но пусть теперь в наших сердцах останется только хорошее… только самое
светлое. Мир ему — там, где он теперь есть. Скорбим, Костя!
Шум стих. Несколько человек, бывшие
в головных уборах, стянули свои кепки и береты.
Зиновий придирчиво осмотрел
собравшихся, будто выискивая уклонившихся от скорби. Но таковых не нашлось, и
Мастер кивнул:
— Хорошо. Теперь о нашей акции.
Информация от агента оказалась верной. Гасильник действительно был разработан.
И нам удалось его захватить.
Часть народа радостно завопила.
Часть недоуменно зашумела.
— Для тех, кто не совсем в теме, —
продолжил с улыбкой Зяма. — Три месяца назад мы выяснили, что при изучении боевых
систем, которые может продуцировать Плюшка, было открыто новое оружие. Из
общеизвестных списков оно исключено… технология производства оста
лась в одном из резервных коллоидов памяти. Возможно,
создатели Плюшки предполагали, что гасильник будет открыт с течением времени,
когда в действующем ныне коллоиде накопятся усталостные ошибки и он будет
заменен. А может быть, гасильник по здравом размышлении
решили вообще убрать из списка доступных вооружений — но забыли стереть из
запасного блока…
— О чем он? — спросил я Лену. И
поразился тому, как изменилось ее лицо. Она одновременно побледнела и пошла
красными пятнами. Но ответила:
— Программы для синтезаторов
хранятся в контейнерах с коллоидным гелем. Это элементы памяти здешних
компьютеров. Часть программ активирована, часть пока нет — видимо, станут
доступны с течением времени… но все равно, можно было выяснить, что там еще
содержится… в закромах родины…
— А гасильник?
— О нем ходили слухи, хотя в
доступной базе такого оружия не существовало. Гасильник — оружие против звезд.
Он их тушит.
Я снова посмотрел на Зяму.
— Самое забавное, — продолжал тот, —
что мы сумели захватить не просто схемы, а тот самый, единственный на Плюшке
коллоид, позволяющий создать гасильник. Так что теперь у нас есть матрица для
производства этого оружия. На Плюшке — нет.
— Понятно, чего они так
запаниковали… — прошептал я.