Три грустных тигра - читать онлайн книгу. Автор: Гильермо Инфанте Габрера cтр.№ 87

а

Ах

Ах, если бы ты только сказала Сама бы, сама бы сказала

Contraria contrariis curantur [148] ,

Это так просто для нас, аллопатов.

Если бы ты, Лесбия, сказала с акцентом

О fortunatos nimium, sua si bona norint, Agricolas [149] , Словно Гораций.

(Или это Вергилий

Публий?)

Или хотя бы

Mehr Licht [150] ,

Это так просто,

Что всякий, когда наступают черные дни,

говорит так.

(Даже Гете.)

Если бы ты сказала, Беба,

Заметь, сказала бы,

Беба,

а не объяла бы,

сказала бы

Thalassa! Thalassa! [151]

По-гречески с Ксенофонтом

Или с Валери, вечно обновляемым,

разумеется, хорошенько выговори последнее и

в ударениИ.

Или, если хочешь,

хотя бы с

Сен

Жоном

Персом,

Скажи

Ананабасис.

Если бы ты сказала

Thus conscience does make cowards of us all [152] ,

Членораздельневнятно,

как сэр Лоуренс и сэр Джон,

Лоуренс Оливье, Гилгуд и проч.

Или, сумрачно поводя руками, как Аста Нильсен, обретшая голос

с витафоном,

Если бы ты сказала,

Лесбия моих простыней,

с любовью:

Если бы ты сказала,

Лесбия или Беба,

а лучше, Лесбийская Беба,

Если бы ты сказала

La chair est triste, helas, et j’ai lu tous le livres! [153]

Даже если это ложь, и книги знакомы тебе лишь обложками и корешками,

а не словами,

да еще где-то услышанными названиями:

A la Recherche du Temps [154] этцетера

Или Remembrance of Things Past Translation [155]

(Как волшебно,

о как волшебно

было бы,

Беба, кабы ты произнесла levres [156] , а не livres! [157]

Тогда ты была бы не ты,

и я был бы не я,

и уж точно не ты,

я или я,

ты:

или сказала бы viande [158] , а не chaire [159] ,

пусть даже это звучало бы как мартини-кэз.

Я стал бы сладким Напо-

леоном твоей плотской жозефирности, съедобной и недужной.)

Если бы сказала, Бебита,

Eppur (или E pur) si muove [160] ,

как сказал Галилей, оправдываясь

перед теми, кто упрекал уличенного во лжи астронома

за то, что он женился на старой уродливой шлюхе,

безжалостной в прелюбодеянии.

Если бы ты сказала так, Беба,

Лесбеба,

Пусть бы неправильно выговорила:

Если бы своим проворным, будто бы живущим отдельной жизнью язычком

ты превратила бы

кое-какой греческий, скудную латынь и невыученный арамейский в

живые языки.

Или повторила бы сорок четыре тысячи раз и еще столько же

Или всего 144,

Что первая цифра,

Сорок Четыре,

Тысячи, слова, — для здешнего мира, а вторая,

в цифровом отображении, — для тайного, утаенного

пути.

Если бы у моего ламы

(Долой Рампы)

или у простого скромного гуру

ты научилась бы говорить, вор

куя:

Ом-ма-ни Пад-ме-Хум

Безрезультатно,

Понятно.

Или если бы ты показала мне мудру

Вздыбившимся, стоящим средним пальцем,

а безымянный и тот, другой, пусть будет указательный,

оба, четверо, все остальные пали пред ним ниц.

Если бы добился от тебя такого,

я был бы уже не мной,

я был бы бардо,

а не бардом.

Однако это сложно.

Невозможно.

Если бы сказала

что-нибудь попроще, поплоше,

Ах какой ты была бы хорошей,

Если бы и я сказал с тобою,

а с нами и весь наш мирок,

Mali mir (транскрибированное «Малый мир»)

как там поется:

Ieto miesto svobodno!

SvobodnO!

Ax если бы ты звалась Бабилон, а не Беба Мартинес!

Арсений Куэтулл умолк, и молчание дрожало в машине, и наш «меркьюри» обратился в Пегаса. Я чуть не зааплодировал. Но меня остановило недоумение в голосе Бебы. Или Лесбии. А точнее, то, как быстро она сказала:

— Но, милый, у меня ж не Мартинес фамилья.

— Да что ты, — очень серьезно ответил Куэ.

— Да, и вапще мне ненравится эта имечка Бадминтон.