Русский лабиринт - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Дарин cтр.№ 80

На следующий день Камиль чуть не опоздал к поезду – такси (свою машину на время долгой отлучки разумные люди оставляют в гараже) попало в вечную пробку на Волгоградском проспекте. Водители ругались, орали друг на друга, в воздухе, смешавшись с бензиновыми парами, растекалось озлобление.

– Озверел народ совсем, – вздохнул пожилой таксист, – это еще пробка не тяжелая. Что дальше с людьми будет?

Камиль грустно улыбнулся. Он представлял себе, как никто другой, к чему приводит людей злоба. Борьба за выживание начала уже приобретать какой-то зоологический оттенок, расчеловечивая людей. Государство самоустранилось от социальных проблем, бросив своих граждан на произвол судьбы, причем врало им в открытую со страниц газет и телеэкранов. Правительство охраняло только свою власть и ничего, кроме брезгливости, у народа не вызывало. Все стали равны – но не перед законом, а беззаконием. Все решали организованные «братки», милиция сама их опасалась. Распад души могла бы остановить только религия, вернее сказать, вера. Но христианство, особенно православие, призывало к многотерпению в земном мире, характера обязывающего закона не имело. Сколько чужих душ нужно сломать, чтобы понять, что пора спасать свою. Коран же был намного конкретнее, чем Новый завет. «Горе всякому хулителю и обидчику, который копит состояние и пересчитывает его, думая, что богатство увековечит его», – вспомнился Камилю аят из суры «Аль-Хумаза». А Христос обошелся притчей об игольем ушке, через которому богачу, как верблюду, не пролезть в загробное царство. Теологические размышления прервал резкий толчок – кто-то въехал в них сзади. Пока водители препирались, Камиль то и дело смотрел на часы – до отхода поезда времени оставалось совсем немного. По уму, надо было бы выйти из такси и искать попутку, не очень, правда, хотелось открывать багажник, вынимать чемодан и сумку, но опоздать хотелось еще меньше. Камиль вышел из машины. Водитель, въехавший в них сзади, молодой парень, орал на таксиста.

– Ты чего, пень старый, тормозишь, как лох? За тобой люди едут!

Камиль бросил взгляд на «поцеловавшую» их машину – в ней сидела какая-то смазливая блондинка и красила губы, глядясь в зеркало заднего вида. Происходящее ее совсем не беспокоило.

– Вы, молодой человек, у кого это научились на старших кричать? Кто едет сзади, должен дистанцию соблюдать, не знали? – почти дружелюбно, но твердо сказал Камиль.

– А ты кто такой вооще? Ты пассажир, так заткни хайло и жди, пока мы тут перетрем, – вскинулся молодой.

Камиль погладил свою бородку и резко ударил левой молодому в печень – в молодости занимался боксом и как спортсмен и как врач точно знал местоположение важного для здоровья и вразумления органа. Таксисист с опаской поглядел на Камиля, но тот уже улыбался, почти виновато.

– Опаздываем, отец. Я за бампер добавлю – ничего, тут одна царапина, чуть выгнуть и все. Поехали, отец.

Таксист улыбнулся в ответ и сел за руль. Машину с присевшим рядом на колени хамовитым водителем и хлопочущей вокруг него блондинкой стали объезжать, скоро их не стало видно за другими автомобилями.

– Лихо вы его. Занимались? – уважительно спросил таксист, втискиваясь в нужный ряд.

– Немного. Главное – не давать волю собственным чувствам. Не опаздывал бы, поговорил бы с ним подольше, он бы и так понял.

– Да это вряд ли. Таких только сила остановит. Людей не уважают, себя не уважают, никого и ничего не уважают, одну силу, – не соглашался таксист.

Камиль уже не спускал глаз с наручных часов, думая, на какой поезд ему менять свой билет, как пробка вдруг невероятным образом рассосалась и они выскочили на Садовое кольцо.

– В Москве всегда так – никогда не угадаешь, где застрянешь, где поедешь. Если так пойдет – через десять минут будем, – оживился таксист.

И действительно, получилось так, что приехали не только вовремя, а даже с небольшим запасом. Камиль рассчитался, добавил было обещанное, но таксист вернул «бамперные» и пожелал Камилю удачи. Камиль пожелал в ответ того же и быстрым шагом пошел к поездам.

Давешнего калеку он заметил почти сразу. Он сидел в той же позе, выставив деревяшку, в той же истертой одежде. Одинокая медаль свисала с груди, нищий сидел, уронив голову, ни на кого не глядя. Камиль замедлил шаг, и, чуть поколебавшись, подошел к калеке и положил в шапку десять рублей – приличную по тем временам сумму, столько примерно мог стоить новый бампер для «Волги». Нищий поднял голову – его взгляд был смурной, казалось, мощный перегар шел не из горла, а из этих мутных глаз. Вдруг нищий прищурился, в зрачках блеснула какая-то молния – видимо, он узнал подающего.

– Пошел на х. й! – зло и четко произнес калека.

Камиль нахмурился, для одного дня хамства было уже многовато.

– Пошел на х. й! Не глухой небось? – голос калеки треснул и он закашлялся, ударяя себя в грудь и мотая головой.

Камиль отошел, обернулся было, но нищего продолжал трясти кашель. Камиль быстро дошел до вагона, отдал билет проводнице и, найдя свое купе, сунул чемодан под нижнюю полку. За окном по перрону шли или бежали отъезжающие, сталкиваясь с неспешно идущими прибывшими пассажирами. Денек выдался светлый, теплый, женщины в открытых легких платьях, казалось, были все молодые и беззаботные. А может, они своей женской природой понимали, что никак не хотели понимать умом зацикленные на жизненной борьбе мужчины – даже солнечный пригожий день дается людям в радость и если совсем не замечать таких вроде бы маленьких и естественных радостей, жизнь может потускнеть окончательно и в сердце наступит вечная промозглая осень. Камиль посмотрел на часы – до отхода поезда оставалось минут семь-восемь – и вышел из вагона.

Калека продолжал сидеть на своем месте, уставившись в свою шапку. Кашель его больше не бил, сутулые плечи не тряслись, казалось, он спал сидя. Камиль подошел вплотную и присел на корточки, чтобы лица оказались вровень. Нищий поднял голову, в его мутных глазах плавало безразличие.

– Ты вот воевал, медаль имеешь, – твердым тоном сказал Камиль, – а всему миру показываешь, как тебе плохо. Мужчиной ты был, это точно, а сейчас думаешь, что им и остался. Так вот зря, болезный, ты так думаешь. Мужчиной ты станешь опять только тогда, когда докажешь этому миру, что тебе хорошо. И не просто хорошо, а лучше, чем тем, кто кидает тебе мелочь. Настоящего бойца можно убить, но сам он себя никогда живьем не похоронит. Вот так-то, брат, – Камиль поднялся и пошел на перрон, не оглядываясь, но чувствуя спиной тяжелый взгляд калеки.

Время проходит для людей, занятых любимыми людьми и любимой работой, незаметно. С тех пор, как Камиль гостил у своих в Казани, прошел год, пролетел, как один день. У родителей и родни все шло хорошо, племянник женился на Люсии, они ждали первенца. Тогда Камиль хотел поговорить с ним о войне, но особого разговора не вышло – парень смотрел душой в будущее, о прошлом вспоминать не хотел. Хотя явно было что, у него на форме сверкали четыре медали, одна из них такая же, как у того калеки с вокзала. На работе все шло неплохо – без резких рывков и качаний, одним словом – стабильно. Но, главное, Камиль решил жениться. Невеста – красивая татарка Гуля, но крещеная – из кряшен, работала медсестрой в той же клинике. Она жила уже пару месяцев у него и Камиль решил устроить ну если не мальчишник, то знакомство своих друзей о своей будущей женой, чтобы уже на свадьбу они не пришли незнакомыми ей людьми. Друзья работали в разных областях, некоторые были его бывшими пациентами. В один воскресный день Камиль поехал на рынок за продуктами, Гуля осталась убираться в доме перед приходом гостей. Камиль остановился перед прилавком с продуктами и только стал прицениваться, как почувствовал весьма твердый удар кулаком в бок.