Русский лабиринт - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Дарин cтр.№ 130

Что характерно – революционно-освободительное движение в царской России началось по причине либеральных реформ пресловутого царизма начала 60-х годов XIX века. Положение о новом устройстве крестьян 19 февраля 1861 г., освободившее 22,5 млн крестьян при общей тогдашней численности 80 млн, сразу же вызвало волнения – дескать, от народа скрыли всю правду о свободе – с землей ли, без нее ли… В селе с говорящим названием «Бездна» были убиты и ранены не менее ста человек, а уже в 1862 г. появляются прокламации революционной организации «Молодая Россия», призывающие к кровавой революции. Дальше – Ишутинский кружок, с неким Каракозовым в составе (покушение 4 апреля 1866 г. на Александра II), потом Нечаев с «Катехизисом революционера», призывающим «всеми силами и средствами…способствовать к развитию тех бед и зол, которые должны вывести народ из терпения и понудить его к поголовному восстанию» (оцените – чем хуже для народа, тем лучше для революции), движение в народ, процесс 193-х в 1877 г. (именно там были оправданы Андрей Желябов и Софья Перовская, о чьем участии в смуте просвещенному читателю говорить излишне), создание «Земли и воли», позднейший раскол на «Черный передел» и «Народную волю» – сторонников индивидуального террора, убийство Александра II, эсеры, Гапон, Кровавое воскресенье, «маленькая победоносная война», Манифест 17 октября 1905 г., Указ об уравнении крестьян в правах от 5 октября 1906 г. (только тогда закончился процесс освобождения крестьян), первые куцые Думы, Столыпин, военно-полевые суды, изменение избирательного закона, убийство самого Столыпина, 4-я Дума, Родзянко, 1-я мировая, «снарядный голод», невероятные потери (к осени 1916 г. – 1,5 млн убитых, около 4 млн раненых, 2 млн пленных), отступление (потеря Галиции, Волыни, Польши, Литвы и Курляндии), перебои с подвозом хлеба в Петербурге, забастовки, уличные демонстрации и стычки с полицией 24 и 25 февраля, восстание запасных батальонов, Временный комитет Госдумы, Совет рабочих и солдатских депутатов, ночной разговор Родзянко с Рузским, циркулярная телеграмма Алексеева командующим фронтов, отречение… все. Что-то изменить можно было только до этого момента, потом включилась беспощадная логика всех революций – власть сильнейшему. Но сейчас не об этом – с начала 60-х годов XIX века Россию меньше всего можно было назвать холопской страной, она кровоточила от террора, от реакции, борьба шла не столько за сохранение персонифицированного режима, сколько за сохранения основ – самодержавия как стабилизирующей национальной идеи и, соответственно, с другой стороны баррикад – за то, чтобы «все съехало с основ». К самодержавию аристократия самых разных калибров относилась с презрением, жандармам часто не подавали руки. После кровавого убийства Александра Освободителя многие интеллигентские и дворянские семьи вздохнули с радостным облегчением. Пусть читатель сам себе ответит на вопрос: в нынешнее время присяжные заседатели смогли бы оправдать Веру Засулич, стрелявшую в питерского генерал-губернатора Трепова по причине порки политзаключенных (ну… гипотетически – покушение на Валентину Матвиенко, хотя Юрий Лужков – показательней, тогда столицей империи был Петербург, по политическим мотивам. Однозначно – статья за терроризм. Я к этому никак не призываю, но представьте, кто-нибудь мог бы покушаться на главу столицы из-за нарушения прав политзаключенных? Тоже вряд ли). Россию-то и шатало из стороны в сторону из-за силы несогласных. И духовной силы, и силы организации. К тому же холопов-рабов добровольных нужно отличать от подъяремных людей. Холопов типа Фирса никакая революция не заинтересует. Да и куда ему, престарелому лакею, деваться на свободе?

А вот почему еще 1 марта (за день до отречения, нарушив присягу) Вел. Князь Кирилл Владимирович снял Гвардейский Экипаж (охрану) с Царской Семьи и пришел к Таврическому дворцу с красным бантом в петлице, проявив себя не как природный аристократ, а как самый настоящий холоп новой власти? Лучшие люди всегда последовательны до конца, и когда Николай узнал об этом предательстве, это могло, по некоторым данным, стать последним аргументом в пользу отречения. (Правда, расчет оказался верным – Кирилл Владимирович стал одним из немногих членов царской семьи, унесших ноги в целости.)

Остальной народ захотел свободы и был готов проливать за нее свою и тем более чужую кровь.

Закон еще не отвердел,

Страна шумит, как непогода,

Хлестнула дерзко за предел

Нас отравившая свобода.

С. Есенин

Противоядие нашлось быстро – со 2 сентября 1918 г. большевики вводят уже массовый красный террор. Собственно, и Ленин, и Троцкий, и затем Сталин учли ошибки царизма и Февральской революции. Ленин мог бы во всем заменить Столыпина в свое время – воля «успокоить Россию, потом – перемены» была присуща только им. Он и заменил – шесть лет спустя после убийства в Киеве Столыпина. То, что произошло с Февральской революцией, – не неготовность русского народа к свободе, как утверждает автор статьи в «ЛГ» вслед за поэтом-символистом.

Вчерашний раб, усталый от свободы,

Возропщет, требуя цепей.

М. Волошин

Большевики взяли законодательную власть (автор смеет утверждать, что главный большевистский переворот состоялся не 25 октября 1917 г., а 5 января 1918 г., при разгоне Учредительного собрания, где в отличие от II съезда Советов эсеры были представлены более чем в 2 раза многочисленнее), сначала обеспечив себе исполнительную. Но куда смотрел и о чем думал Милюков, требовавший от англичан пропуска в Россию большевиков с Троцким во главе вне зависимости от нахождения в так называемых контрольных списках (список лиц, заподозренных в сношениях с враждебными правительствами); в кадетской газете «Речь» было напечатано приветствие по поводу приезда Ленина как «общепризнанного главы социалистических партий, КАКОГО БЫ МНЕНИЯ НИ ДЕРЖАТЬСЯ О ЕГО ВЗГЛЯДАХ» (выделено авт.), а Керенский лично просил освободить Троцкого, когда тот был задержан в Канаде. Либеральная элита пала жертвой своего же либерализма, возведенного в статус «священной коровы». Либералы, а не народ стали рабами либеральной идеи, поэтому с железной исторической логикой из рабов превратились в жертву. Ленин же предложил народу не свободу, а ВЛАСТЬ через близкие и понятные Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Власть понравилась народу больше, поэтому большевики выиграли Гражданскую войну. (Это, конечно, упрощенно, но автор не имеет возможности в рамках данной статьи уделить этой теме достойное ее внимание.)

Вот после того, как внешних врагов не осталось, нужно было что-то делать с народом, завоевавшим себе народную власть. А как заметил Бердяев, «неограниченная власть всех страшнее тирании одного». Он же утверждал, что масса всегда имеет пафос равенства, а не свободы. Поэтому, чтобы не повторять свежие еще в памяти ошибки царских и февральско-революционных властей, народ стали ровнять. Этакое возрожденное общинное сознание через утверждение коллективизма, т. е. воспитание нового человека, советской породы. Все вернулось на круги своя – гражданское согласие было достигнуто через истребление или перековку несогласных. Но, как при Александре II, уже при Хрущеве появились несогласные из рабочего народа – в Новочеркасске, потом при Брежневе таких стали называть инакомыслящими, при Андропове – диссидентами, но сути это не меняло – движение несогласных стало крепнуть, появились свои мученики и иконы. Даже место графа Толстого занял (условно, конечно) один крупный писатель (отсутствие графского титула возмещалось титулом нобелиста). Советская власть повторила-таки главную ошибку предыдущих режимов. Иван Ильин определил высшую цель государства не в том, чтобы «держать своих граждан в трепетной покорности, подавлять частную инициативу и завоевывать землю других народов, но в том, чтобы организовывать и защищать родину… для этого государству дается власть и авторитет; предоставляется возможность ВОСПИТАНИЯ И ОТБОРА ЛУЧШИХ ЛЮДЕЙ…» (выделено авт.). Такая же мысль сформулирована многими философами: проблема государства – проблема отбора ЛУЧШИХ. Советская власть, как и царский режим, селектировала СОГЛАСНЫХ. С начала освобождения крестьян до революции прошло чуть более пятидесяти лет, советская власть продержалась чуть больше, но это во многом по инерции Великой Победы.