Древний человек и океан - читать онлайн книгу. Автор: Тур Хейердал cтр.№ 99

Будь у этих ранних цивилизаций независимые корни, возможно, что письменность была бы изобретена по разные стороны Аравийского полуострова с разрывом в тысячи лет. Было бы оскорбительно для развивающихся наций наших дней полагать, что после миллионов лет медленного развития человечество созрело для грамотности как раз около 3000 г. до н. э. Почему не признать: не будь контактов с соседями и странствующих учителей и миссионеров, письменность не дошла бы до Европы с Ближнего Востока, как это было на деле, а в ожидании независимого развития многие нации могли бы по сей день оставаться неграмотными?

Учитывая очевидную близость двух великих культур Ближнего Востока во времени и пространстве, мы вправе требовать от сторонников идеи независимого развития, чтобы они доказывали свою правоту. Ни один ученый не станет отрицать, что первоначальные иероглифические письмена древнейшего шумерского периода затем уступили место совершенно отличной от них клинописи, которая была одним из импульсов, прямо или косвенно способствовавших созданию многих различного вида письменностей Малой Азии, от хеттских идеограмм до финикийских и древнееврейских букв. Почему не представить себе сходную связь между разными по виду письменностями древнейших шумеров и их современников в долине Нила? В самом деле, в главе I мы упоминали, что Фалькенштейн и Амье, изучая наиболее древнее шумерское письмо, установили, что иероглифический знак для понятия «судно» в архаичных текстах Урука, предшествовавших клинописи, совпадает с древнеегипетской идеограммой для понятия «морской»: серповидная камышовая лодка с поперечными найтовами и своеобразным, в египетском духе двойным изгибом верхней части высокого носа и кормы — стилистическая деталь без очевидной практической функции и не известная больше ни на каких судах в мире.

Похоже, что писцы первых династий Двуречья и Египта как-то общались между собой или же их письменность восходит к общему источнику, предшествующему формированию раздельных культур по обе стороны Аравийского полуострова. Примечательно, что общий знак связан с судами и мореплаванием.

Широко распространен взгляд, что древние шумеры были морским народом, когда основали города Ур и Урук, ставшие около 3000 г. до н. э. важными портами в Персидском заливе. Это убедительно подтверждается многочисленными текстами первого периода. А вот египтян принято считать сухопутным народом, несведущим в мореходстве. Ближайшее рассмотрение говорит о неосновательности такого мнения. Несправедливо судить так о народе, внушительные памятники которого свидетельствуют о великом мастерстве в других древних ремеслах, проникших со временем в Европу и сыгравших роль станового хребта для европейской культуры средневековья. Все подробности оснастки испанских каравелл XV в. восприняты от древних конструкторов Ближнего Востока, об этом говорят модели и другие иллюстрации Древнего Египта. Личность корабелов неразличима в тени всемогущего фараона, а сами фараоны не были мореплавателями. Они были настолько поглощены своим величием и приготовлениями к загробной жизни, что почти вся их жизнь ограничивалась берегами Нила. Остальной мир явно играл для них второстепенную роль. Тут они резко отличались от общительных скитальцев-финикийцев: финикийские купцы постоянно вели поиск новых земель и торговых путей. Тем не менее мы располагаем достаточными свидетельствами того, что египетские общины и во времена фараонов числили в своих рядах искусных проектировщиков, кораблестроителей и мореплавателей. Созданные для фараонов суда в изобилии представлены на фресках и барельефах, иллюстрирующих повседневную жизнь и важные события Древнего Египта. Конечно, бо́льшая часть судов была местного производства и, как и теперь, предназначалась для плавания по Нилу. Однако высокие нос и корма, особенности парусов и такелажа, своеобразная «тетива» на корме и «предохранители» для рулевых весел ясно говорят, что эти суда предназначались для плавания в открытом море. Иначе как объяснить «тетиву» и другие детали, призванные исключительно противостоять волнам и прибою?

Подтверждение находим и во внеегипетских источниках. Как говорится в преданиях, древнееврейский пророк Исайя говорил о Египте как о стране, посылающей своих послов по морю на папирусных судах. Несомненно, в обязанности плававших по морям египетских посланников входил сбор дани с чужеземных народов. После того как фараоны прочно обосновались на реке, они еще долго взимали дань с далеких островов в Восточном Средиземноморье, которые вряд ли могли попасть в зависимость от Египта, если сами египтяне не выходили на своих судах за пределы нильского устья.

На редкость подвижным среди фараонов был Рамсес II. Он лично путешествовал по Малой Азии, его портрет в полный рост был высечен на скалах в приморье Ливана, а договор о союзе с хеттским правителем запечатлен египетскими иероглифами в Богазкёе, в далекой Турции. Художники царицы Хатшепсут увековечили ее экспедицию из Красного моря в дальние страны рельефными изображениями деревянных кораблей, на которых можно увидеть все приспособления, нашедшие затем применение на парусниках колумбовой поры. Также и другие фараоновы парусные суда весьма совершенной конструкции, как деревянные, так и папирусные, изображены в храме в Эдфу, в Карнаке, в Долине Царей и на стенах саккарских гробниц знатных сановников. Через греческих историков мы знаем, что фараон Нехо снарядил объединенный египетско-финикийский флот, коему было предписано пройти через Красное море, обогнуть всю Африку и вернуться через Гибралтар. Что египтяне знали Атлантику, видно также из их рассказов грекам про «Атлантическое море» за Геркулесовыми Столпами, перед которым Средиземное море выглядело всего лишь бухтой.

Более того, древние египтяне знали также Индийский океан и пересекали его на своих папирусных ладьях. Источник этих сведений не кто иной, как Эратосфен, главный библиотекарь египетского хранилища папирусов в Александрии, впоследствии уничтоженного огнем. Он был не только виднейшим географом своего времени, но и первым создателем проективных карт. Подобно другим греческим ученым до него, он отлично знал, что земля — шар, и верно определил ее окружность, исходя из поверхностной кривизны, за 200 лет до нашей эры, тогда как Колумб через полторы тысячи лет значительно преуменьшил окружность земного шара. Описывая географическую обстановку по ту сторону Индийского океана, Эратосфен приводит расстояния в переводе на путевые дни и сообщает, что папирусным судам с теми же парусами и такелажем, что на Ниле, требовалось 20 дней на путь от устья Ганга до Цейлона. Трудно представить более надежный источник сведений о том, что египетские суда огибали всю Индию и плавали в Бенгальском заливе.

Древние шумеры тоже поддерживали торговые связи с Индией, особенно с цивилизацией Индской долины, которая начиная со II тысячелетия до н. э. не одну сотню лет процветала по берегам реки Инд и от устья Инда на восток до Камбейского залива, где в древнем портовом городе Лотхал найдена печать из Персидского залива (Rao, 1963[256]). А на территории древнего Шумера археологами раскопано столько печатей с индской пиктографией, что Крамер с полным основанием предположил, что индские купцы более или менее постоянно жили в ряде шумерских городов (Kramer, 1963[192]).

О кораблях, заморской торговле и других морских предприятиях сплошь и рядом говорится на многочисленных древнешумерских плитках с письменами. Нередко перечисляется состав груза, и можно прочесть о судах грузоподъемностью до 300 гур, что равно 96 т. Из других текстов видно, что взималась пошлина за привозные грузы; сохранились также контракты между купцами-мореплавателями и предпринимателями. Упоминаются и случаи кораблекрушения, и вполне уместным представляется пункт в одном документе, гласящий: «…возвратить корабль и все его оборудование в полной сохранности владельцу в гавани Ура…» (Oppenheim, 1954[238]). Роль мореплавания отразилась даже в шумерских пословицах. Одна из них гласит, что корабль, вышедший в плавание с достойной целью, может рассчитывать на попутные ветры и бог Солнца приведет его в достойные порты, а корабль, вышедший с дурной целью, будет выброшен богом на берег (Gordon, 1964).