Древний человек и океан - читать онлайн книгу. Автор: Тур Хейердал cтр.№ 102

Яркие письменные и словесные описания белых бородатых носителей культуры, подкрепленные изобразительным искусством, произвели немалое впечатление на прибывших в Новый Свет испанцев, а внешнее сходство с ними помогло конкистадорам завоевать две самые могущественные военные державы той поры — ацтекскую и инкскую. Правда, в преданиях и в древнем искусстве аборигенов от Мексики до Перу предыдущие пришельцы изображались в чалме, длинных свободных халатах и сандалиях, с посохом и еще какими-то предметами в руках, напоминавшими скорее требник, чем оружие. А потому испанцы предположили, что речь шла о семитских миссионерах, ведь даже религиозные ордены были учреждены в честь предполагаемых гостей с Востока — св. Фомы в Мексике и св. Варфоломея в Перу.

Важнейшие предания и иероглифические тексты в непрерывной полосе от Мексики через Центральную Америку до Перу описывают события, происходившие задолго до исторически известных династий ацтеков и инков. Археологически они привязываются к самому началу высокоразвитых культур этого региона. В древнейшем искусстве на территории Перу — как в горном Тиаунако, так и в области культуры раннего чиму на северном побережье — видим скульптурные и керамические изображения бородатых героев в описанных выше характерных одеждах. А предполагаемые основатели мексиканской цивилизации — ольмеки оставили на берегах Мексиканского залива высеченные на доставленных через заболоченные леса из далеких гор колоссальных монолитах автопортреты, чрезвычайно реалистично отображающие два контрастных физических типа: один явно негроидный, у другого семитские черты и длинная борода. Эти ольмекские герои из области дождевых лесов одеты, как и персонажи засушливых регионов, в длинные свободные халаты и сандалии. Исследователи, настаивающие на местной эволюции, пока что не смогли убедительно объяснить, почему основатели мексиканских цивилизаций оставили такие странные рельефы на стелах Ла-Венты, заболоченное побережье которой омывается течением из Марокко. Зато сторонники диффузии не скупились на гипотезы. В наши дни индейцы мексиканских лесов, как и повсюду в тропическом влажном поясе, предпочитают ходить босиком и в набедренной повязке, а то и вовсе нагишом, поскольку чалма и длинный халат цепляли бы за ветки в чаще, а сандалии застряли бы в грязи.

Примитивные племена рыболовов и охотников бродили по Америке десятки тысяч лет, и многие из них оставались верны этому образу жизни к тому времени, когда европейцы достигли Северной и Южной Америки. Открытия семейства Лики и других археологов привели к тому, что возраст человечества в Старом Свете теперь исчисляется не десятками тысяч, а миллионами лет (Johanson, 1976[179]). С какой стати майя начинали свое летосчисление с 3113 г. до н. э., совпадающего с началом культур Египта и Двуречья, если этот год не играл особой роли в религиозной истории их предков вроде той, какую играл нулевой год в календарях иудеев, христиан, мусульман и буддистов? Если будет доказано, что 3113 г. до н. э. — слишком ранняя дата для календаря собственно американских культур, почему не допустить, что эта точка отсчета принадлежит ученым странникам, прибывшим в Новый Свет гораздо позже? Сейчас принято считать, что в Мексике не было никакого календаря, пока ольмеки не развили первую здешнюю цивилизацию; что астрономические знания и письменность майя основаны на наследии ольмеков, чья культура начала распространяться из приморья внутрь страны около 1200 г. до н. э. При возрасте человечества в миллионы лет разве это не примечательное совпадение, что майя восприняли за точку отсчета 3113 г. до н. э. от народа, поразительное развитие культуры которого начиналось на финише Канарского течения около 1200 г. до н. э. — в то самое время, когда целые флотилии финикийских колонистов выходили в Атлантический океан в поисках земель в области того же течения?

Свидетельством очень древних плаваний в Канарском течении служит присутствие на Канарских островах гуанчей задолго до того, как эти острова стали известны португальцам и испанцам. Гуанчи представляли собой смешанный народ, соединяющий кавказоидные и негроидные элементы при разной степени преобладания того или другого на разных островах. Темнокожее, явно негроидное племя жило бок о бок с белыми бородачами, у которых были желтые или рыжеватые волосы. В археологическом музее на острове Гран-Канария можно увидеть подлинную акварель из рукописи Торриани (1590 г.), изображающую бородатых и желтоволосых гуанчей, а рядом выставлены образцы желтых и рыжевато-каштановых волос с гуанчских мумий. В этом же музее экспонируется мумия с остатками рыжей бороды, датируемая примерно 300 г.

Характерное для гуанчей сочетание живущих совместно кавказоидных и негроидных расовых типов типично и для берберов в близлежащем африканском приморье, а также, судя по ольмекскому искусству, для народа, заложившего основы цивилизации на другом конце Канарского течения.

Вряд ли можно сомневаться, что гуанчи связаны происхождением с берберскими мореплавателями, приплывшими на острова с атлантического побережья Марокко; однако нельзя исключать возможность того, что финикийские поселенцы тоже привнесли что-то в смешанную этническую группу, которую застали здесь европейцы. Финикийцы не были ни пиратами, ни завоевателями, это были миролюбивые преуспевающие купцы, распространявшие культуру в странах Ближнего Востока. Они одинаково хорошо знали как ступенчатые пирамиды своих соседей и торговых партнеров в Двуречье, так и храмы и ритуалы своих компаньонов в Египте. Отправляясь в дальние плавания, они набирали смешанную команду, включающую переводчиков и проводников; известно, что финикийцы обошли вокруг Африки, выполняя поручение египетского фараона. Когда Ганнон основывал поселения вдоль западного побережья Африки, лоцманами ему служили берберы. Учредив торговые посты и селения в северном и северо-западном приморье Африки, на побережье Испании и на всех крупнейших островах Средиземного моря, финикийцы сами, несомненно, являли собой довольно пеструю этническую картину. Предполагается, что они ведут свое происхождение из Малой Азии как ветвь ханаанеев, что они были светловолосыми и бородатыми, однако точных данных о физическом облике этих мореплавателей у нас нет (Harden, 1962[142]). Древнегреческие историки нарекли их общим именем «финикийцы» за неимением другого, как мы в наше время называем ольмеками неизвестных носителей культуры, появившихся у американского конца Канарского течения в ту самую пору, когда финикийцы вышли к африканским истокам того же течения.

О связи канарских гуанчей с древними афро-азиатскими народами говорит наличие на островах таких специфических культурных черт, как мумификация, трепанация, глиняные фигурки, керамические печати и треногие сосуды. И хотя ни один ученый вроде бы не подвергал сомнению роль этих элементов как доказательства того, что далекие острова в Атлантике восприняли импульсы от некоей доевропейской средиземноморской культуры, можно подумать, что мир кончается на Канарских островах, на Америку смотрят так, будто она находится на другой планете. Между тем все немногочисленные совпадения культур древнего Средиземноморья и Канарских островов налицо у американского конца Канарского течения, причем здесь они составляют лишь малую часть культурных параллелей и сходных черт, перечисленных в главе 3 настоящей книги. И путевое время от Канарских островов до Мексиканского залива измеряется не веками, не десятилетиями, даже не годами, а какими-нибудь неделями для судов, способных дойти до названных островов от материка.