Бог как иллюзия - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Докинз cтр.№ 17

Конечно, трудно не согласиться, что авторитет науки в вопросах морали, мягко говоря, легковесен. Но неужели Гулд действительно хочет уступить религии право учить нас, что такое хорошо и что такое плохо? Отсутствие другого претендента на источник человеческой мудрости вовсе не означает, что религия имеет право узурпировать роль моралиста. Да и какая именно религия? Та, в которой нас воспитали? Тогда какой главе какой из книг Библии мы должны отдать предпочтение — потому что они далеко не единодушны, а некоторые — в глазах любого порядочного человека — довольно гнусны? Все ли сторонники буквального толкования Библии достаточно её читали и знают, что за супружескую измену, сбор хвороста в субботу и непослушание родителям полагается смертная казнь? Если мы (вслед за большинством просвещённых современных приверженцев) откажемся от Второзакония и Левита, то на основе каких критериев нам следует решать, каких моральных законов придерживаться? Или нужно покопаться в обилии мировых религий и выбрать ту, мораль которой нас устраивает? Тогда, опять же, на основе каких критериев делать выбор? И если у нас уже имеется собственный независимый критерий для оценки моральных достоинств различных религий, может быть, стоит обойтись без посредника и самостоятельно заняться рассмотрением моральных проблем? Я вернусь к этим вопросам в главе 7.

Я просто не верю, что многое из сказанного Гулдом в «Скалах вечных» утверждается им всерьёз. Как я уже говорил, нам всем приходилось в жизни из кожи вон лезть, чтобы оказаться приятными недостойному, но влиятельному собеседнику, и, мне думается, Гулд повинен именно в этом. Могу предположить, что чересчур далеко идущее заявление о неспособности науки ничего сказать о существовании бога он включил намеренно: «Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть; мы, как учёные, просто не можем высказываться по этому вопросу». Звучит как самый постоянный, неизменный агностицизм — ППА. Данное заявление предполагает, что наука не в силах даже оценить вероятность того или иного ответа на поставленный вопрос. Это широко распространённая ошибка, непрестанно повторяемая многими, но, подозреваю, продуманная до конца лишь единицами; в ней явно проявляется то, что я называю «нищетой агностицизма». Гулд, кстати, по убеждениям — агностик, и не беспристрастный, а фактически склоняющийся к атеизму. На основе чего он придерживается таких взглядов, если о существовании бога сказать ничего нельзя? Согласно гипотезе бога, в нашей реальности помимо нас обитает сверхъестественное существо, сотворившее Вселенную и — по крайней мере во многих вариантах гипотезы — продолжающее её поддерживать и даже вмешивающееся в её работу посредством совершения чудес, которые являются временным нарушением его собственных, абсолютно непреложных для других, законов природы. Один из ведущих английских теологов, Ричард Суинберн, очень чётко высказался по этому поводу в своей книге «Есть ли бог?»:

Теисты считают, что бог имеет силу создавать, поддерживать или уничтожать всё что угодно — большое или малое. Он также может двигать объекты или совершать другие действия… Он может заставить планеты двигаться так, как они движутся согласно законам Кеплера, или заставить порох взрываться, когда мы подносим к нему спичку; либо он может заставить планеты двигаться совершенно по-другому и химические вещества взрываться или не взрываться при условиях, совершенно отличных от тех, что определяют их поведение в настоящее время. Бог не ограничен законами природы; он создаёт их и, если захочет, может их изменить или временно отменить.

Как просто, не правда ли? Что бы это ни было, это никак не NOMA. И что бы ни говорили учёные, соглашающиеся с идеей «разносуществующих кругов», нельзя не признать, что Вселенная, в которой присутствует сверхъестественный мыслящий создатель, очень сильно отличается от Вселенной, в которой его нет. Принципиальное различие между двумя гипотетическими Вселенными исключительно велико, даже если его и нелегко проверить на практике. И оно разрушает убаюкивающе-соглашательскую позицию о том, что наука не должна высказываться по поводу претензий религии на основные вопросы бытия. Наличие или отсутствие мыслящего сверхъестественного творца однозначно является научным вопросом, даже если практически на него нет — или пока ещё нет — ответа. И это также касается подлинности или ложности всех историй о чудесах, при помощи которых религии поражают воображение верующих толп.

Был ли у Иисуса реальный отец, или его мать во время его рождения была девственницей? Вне зависимости от того, сохранилось ли для решения этого вопроса достаточно доказательств, он тем не менее продолжает быть строго научным вопросом, на который теоретически можно дать однозначный ответ: да или нет. Поднял ли Иисус Лазаря из гроба? Ожил ли он сам через три дня после распятия? На каждый из этих вопросов имеется ответ, и вне зависимости от того, можем ли мы в настоящее время его получить на практике, это ответ строго научный. Методы доказательства, которые мы бы использовали, получи мы вдруг (что, конечно, маловероятно) неоспоримые факты, были бы совершенно и полностью научными. Хочу пояснить свою точку зрения следующим образом: представьте, что благодаря какому-то необычному стечению обстоятельств медицинские археологи заполучили образец ДНК, подтверждающий, что у Иисуса действительно не было биологического отца. Насколько вероятно, что защитники веры, пожав плечами, заявят что-нибудь вроде: «Ну и что? Научные доказательства не имеют ничего общего с теологическими проблемами. Другой магистериум! Мы занимаемся только вопросами общего порядка и моральными ценностями. Ни ДНК, ни любые другие научные доказательства никоим образом не могут повлиять на окончательные выводы наших дискуссий».

Сама мысль о такой реакции кажется смешной. Можно поспорить на что угодно, что, появись подобные научные доказательства, они будут подхвачены и превознесены до небес. Гипотеза NOMA популярна только потому, что доказательств в пользу гипотезы бога не существует. Стоит обнаружиться малейшей крупице доказательств, подтверждающих религиозные верования, сторонники веры незамедлительно отшвырнут гипотезу NOMA. Если исключить изощрённых теологов (да и они не упускают случая для привлечения паствы, чтобы попотчевать неискушённых историями о чудесах), подозреваю, что у многих людей так называемые чудеса служат основной причиной религиозности; а чудеса, по определению, нарушают научные принципы.

С одной стороны, римско-католическая церковь пытается иногда придерживаться гипотезы NOMA, но, с другой стороны, совершение чуда является необходимым требованием причисления к лику святых. Покойный король Бельгии может удостоиться святости благодаря упорному противодействию абортам. В настоящее время ведутся тщательные поиски доказательств того, что молитвы, обращённые к нему после его кончины, вызвали чудесное исцеление. Я не шучу. Это именно так, и его история типична для многих святых. Думаю, что представителей более искушённых церковных кругов такие занятия вгоняют в краску. Однако вопрос, почему круги, достойные эпитета искушённых, продолжают оставаться в лоне церкви, является таинством не менее глубоким, чем многие другие вопросы, над которыми кропотливо трудятся теологи.

Столкнувшись с историями о чудесах, Гулд, по-видимому, парировал бы их следующим образом. Гипотеза NOMA, видите ли, — это двусторонняя сделка. Как только религия пересекает границу и, расположившись на поле науки, начинает разглагольствовать о чудесах, она теряет покровительство Гулда, и amicabilis concordia — дружеское согласие — нарушается. Заметьте, однако, что опекаемую Гулдом, лишённую чудес религию не признаёт большая часть занимающей церковные скамьи или молельные коврики паствы. Их такая религия порядком разочарует. Перефразируем размышления Алисы, заглянувшей в книгу сестры, до того как она попала в Зазеркалье: «Зачем нужен бог, если он не делает чудес и не отвечает на молитвы?» Вспомните остроумное определение глагола «молиться», данное Амброзом Бирсом: «Просить отмены законов Вселенной в пользу одного признающегося в своей ничтожности просителя». Некоторые верующие спортсмены считают, что бог помог им одержать верх над соперниками, не менее достойными, казалось бы, его покровительства. Некоторые водители верят, что бог придержал для них парковочное место, очевидно обидев при этом кого-то другого. Такого рода теизм распространён досадно широко, и вряд ли его сторонники пожелают прислушиваться к логическим (поверхностно) доводам гипотезы NOMA.