– За тот глупый комментарий под твоим постом о планах на новый год. Я вел себя как дурак. Но дома на меня столько навалилось… Я должен тебе все объяснить.
– Ты действительно убежал?
Эллиот уверенно кивает.
– Боюсь, что так. На эту ночь я – человек улицы, еще одна пропащая душа без места жительства.
– Сейчас ведь середина зимы. Ты замерзнешь.
– Поэтому я так и оделся. – Эллиот показывает на свой необычный наряд. – Думаешь, я в шутку вырядился бедным русским рыбаком? Нет, чтобы переохлаждения не было.
– Но почему ты ушел из дома?
– Папа сказал, что отречется от меня, если узнает, что я встречаюсь с парнем.
Эллиот отворачивается и смотрит на автоматы. Мигающие огни играют светом на его лице.
– Да ты что! – ужасаюсь я.
Эллиот поворачивается в мою сторону. В его глазах блестят слезы.
– Он сказал, что ни за что не станет жить под одной крышей с… – Эллиот жестом изображает кавычки, – «практикующим гомосексуалистом». А вчера утром обстановка так накалилась, что отец забрал у меня мобильный и ноутбук.
– Но почему?
– Он вбил себе в голову, что я встретил кого-то в Америке, и хочет, чтобы мы с ним перестали общаться.
– С чего он вообще это взял?
– Помнишь, я собирался испортить родителям Рождество?
Я киваю.
– Хэнк из клуба «Ангелов ада»?
– Ага, эта шутка мне вон как аукнулась.
– Ужас.
– Я сказал папе, что отбирать у подростка выход в Интернет – все равно, что лишать его воздуха.
– А он что ответил?
– Он же юрист. Стал один за другим цитировать разные законы, пока у меня желание жить не пропало. И в этот момент зашла ты. – Эллиот хмурится. – Почему ты не постучала в стену? И чего такое раздраженное эсэмэс прислала? Из-за того комментария в блоге? Из-за него ведь? Извини меня. Я так обзавидовался, просто жуть.
Я недоуменно смотрю на Эллиота.
– Обзавидовался? Кому?
– Ною. И тебе.
Эллиот смущенно отводит взгляд.
– Но почему ты мне завидовал?
– У тебя все так просто получилось – ты встретила парня, который тебе нравится, а твои родители только этому и рады. Сразу такие: «Ой, а давай с ним вместе отпразднуем Рождество!» Ты нашла своего человека и будешь с ним жить долго и счастливо, как Золушка. А если я встречу прекрасного принца, от меня отрекутся родители.
– О, Эллиот, – я заключаю его в объятья, и на глаза наворачиваются слезы.
Все это время мне и в голову не приходило, что Эллиота мучают такие мысли, что ему настолько тяжело.
– Я ненавижу себя за то, что сорвал на тебе гнев, – всхлипывает Эллиот у меня на плече. – Ты мой лучший друг, единственный настоящий друг. А я не мог за тебя порадоваться. Но мне было так страшно, Пен. Я боялся, что он заберет тебя у меня.
Я иронически усмехаюсь на его последние слова.
– Ты чего? – Эллиот сводит брови.
– Можешь больше не бояться меня потерять.
– Почему?
Эллиот вытирает слезы и внимательно изучает мое лицо.
Я вздыхаю.
– Так ты не знаешь, что творится?
– Где?
– В Интернете.
– Нет. Говорю же тебе, я только что вернул свои вещи. Я пробрался в кабинет папы, пока он на работе, и выкрал ноутбук с мобильником.
– Выяснилось, что Ной – музыкант.
Эллиот никак не реагирует.
– Известный музыкант. По крайней мере, в Америке, а еще… – я замолкаю, с трудом находя в себе силы произнести это. – Еще он встречается с Леа Браун.
У Эллиота отвисает челюсть.
– Что? С Леа Браун, лидером музыкальных чартов?
– Да.
– С той Леа Браун, что исполняет хит «Хочешь попробовать мою конфетку»?
Я снова киваю, а глаза застилают слезы.
– Просто бред какой-то!
Я смотрю на Эллиота и не замечаю на его лице ни капли радости, только потрясение и ужас. Мне опять становится неловко, что я в нем усомнилась.
– О господи, Пенни. Но как ему удалось все от тебя скрыть?
Я рассказываю Эллиоту о странностях, на которые вовремя не обратила внимания. Девушка у антикварного магазина, подслушанный обрывок разговора Ноя с Сейди Ли, тот факт, что Ной почти не появлялся со мной на публике.
Эллиот без устали качает головой.
– Но как же твои записи в блоге? О том, что он – твоя родственная душа?
– Я ошибалась, – всхлипываю я. – А теперь весь мир знает о нас потому, что кто-то все рассказал сайту о знаменитостях. И все знают о моем блоге.
– Но откуда? Ты что, рассказала о блоге Ною?
– Нет. Я никому, кроме тебя, о нем не говорила.
Эллиот смотрит на меня, слегка оторопев.
– Погоди-ка. – Он достает из кармана телефон и открывает сообщения. – Ты на меня думала!
– Только потому, что ты единственный знал про блог. Ну, я так считала…
– Кто еще мог знать?
– Меган.
Глаза Эллиота становятся размером с блюдца, а брови поднимаются почти до линии роста волос.
– Меган? Ты ей что, сама рассказала?
– Нет. Но, может она что-то увидела, когда оставалась у меня с ночевкой, или…
– Или что?
– Или ей рассказал Олли.
– Откуда Олли-то знать про блог?
– Он приходил ко мне во вторник… был в моей спальне. Он мог увидеть блог на экране ноутбука.
Глаза Эллиота становятся еще больше, хотя это и кажется невозможным.
– Так, с этой секунды будь готова, что все мои комментарии будут начинаться с «Какого черта»!
Я смеюсь и согласно киваю.
– Какого черта Ходячий Селфи делал в твоей спальне?
– Он пришел со мной повидаться и вручить подарок на Рождество.
– Подарок? И что он тебе подарил?
– Честно сказать, не знаю. Руки не дошли его открыть. Именно Олли сказал мне, что Ной – музыкант. Он увидел его фото у меня на зеркале и узнал его.
– Какого?… Но… боже мой… – Эллиот берет меня за руку. – Извини, но этот разговор невозможно продолжать стоя. Я в обморок упаду, если мы не присядем за стол с двумя шоколадными коктейлями.
– «Шоккивоккидуда»? – одновременно предлагаем мы. – Счастье мое!
Я беру Эллиота под руку, точнее пытаюсь ухватиться за необъятную дутую куртку, и мы идем в сторону набережной. Несмотря на промозглый ветер, мне становится гораздо теплее на душе. Все мои вчерашние страхи оказались безосновательными. Я вовсе не одинока. У меня есть моя семья, двойняшки, и ко мне вернулся мой лучший друг.