В поисках потока. Психология включенности в повседневность - читать онлайн книгу. Автор: Михай Чиксентмихайи cтр.№ 14

Для большинства людей в Европе работа стала резко меняться около пятисот лет назад. Следующее резкое изменение произошло двести лет назад, но и в наше время работа продолжает быстро меняется. До 13 века почти вся работа выполнялась силами человека или животных. Только несколько примитивных машин таких, как, например, водяные мельницы, позволяли облегчить тяжесть работы. Затем постепенно начали использоваться ветряные мельницы с различными приспособлениями, которые помогали молоть зерно, поднимать ведра с водой, раздувать печи, в которых ковали железо. Развитие парового двигателя и появление впоследствии электричества еще более революционизировало то, как мы используем свои ресурсы и зарабатываем себе на жизнь.

В результате этих технологических открытий работа стала рассматриваться не просто как физическое усилие, которое может лучше выполнить вол или лошадь, а как квалифицированная деятельность, проявление изобретательности и творчества человека. Во время пребывания у власти Калвина [4] настало время серьезно подойти к «этике работы». И именно по той же причине позже Карл Маркс перевернул классическое определение работы и заявил, что только с помощью производственной деятельности человек можем реализовать свой потенциал. Его позиция не противоречила идее противоположного утверждения Аристотеля о том, что только досуг делает людей свободными. Просто в 19 веке работа, видимо, стала предоставлять людям больше творческого выбора, чем праздность.

После Второй Мировой Войны в течение нескольких десятилетий изобилия в Америке, большинство работ, возможно, были скучными и не обременительными, однако они обеспечивали приличный доход и достаточную уверенность в завтрашнем дне. Было много разговоров о том, что наступит новая эра, в которой работы существовать не будет или, по крайней мере, она будет сведена к функции надзора, и занимать только несколько часов в неделю. Не трудно увидеть, насколько утопичны были эти прогнозы. Работа в США вновь приобретает негативную репутацию, поскольку в результате глобальной конкуренции малооплачиваемое население Азии и Южной Америки выходит на рынок труда. Все больше становится угроза распада системы социального обеспечения, и люди все чаще вынуждены работать в условиях произвола на работе, не имея каких-либо гарантий на будущее. Таким образом, даже сейчас, на исходе ХХ столетия, нас преследует двойственность отношения к работе. Мы знаем, что работа – это один из наиболее важных элементов нашей жизни, и, тем не менее, делая ее, мы предпочли бы ее не делать.

Как у нас появляется такое противоречивое отношение к работе? И как в наши дни молодые люди приобретают навыки, необходимые для выполнения производственной работы взрослых? Эти вопросы ни в коем случае не банальны. С каждым поколением понятие работы становится все более расплывчатым, и молодым людям все труднее узнать, какой работой им предстоит заниматься, когда они вырастут, и как к ней подготовиться.

В прошлом и до некоторой степени в настоящем на примере охотничьих и рыболовных сообществ Аляски или Меланезии мы видим, что раньше происходило во всем мире. Дети с самого раннего возраста принимали участие в работе взрослых и постепенно по мере взросления начинали выполнять их работу, не упуская ни одного действия в этой цепи. Мальчику-эскимосу в возрасте двух лет давали игрушечный лук, и он сразу же начинал учиться стрелять. К четырем годам он мог уже подстрелить куропатку, к шести – кролика и так далее, пока он не подстрелит оленя и тюленя. Сестра этого мальчика проходила похожее обучение, помогая женщинам своей семьи делать запасы на зиму, готовить, шить и нянчить младших сестер и братьев. Никто не задавался вопросом, что он будет делать, когда вырастет – выбора не было, существовала только одна дорога к взрослой и рабочей жизни.

Когда около 10 тысячелетий назад в результате сельскохозяйственной революции возникли города и стали появляться специализированные виды работ, поле выбора перед молодыми людьми расширилось. Тем не менее большинство из них делало то, что делали их родители, т.е в основном занимались сельским хозяйством. Ситуация изменилась лишь несколько веков назад. Только в 16 и 17 веках множество молодых людей стало приезжать из деревень в города, чтобы попытать счастья в условиях расцветающей экономики города. По некоторым оценкам, около 80 процентов девушек покидало деревни в разных частях Европы в возрасте 12 лет, в то время как юноши уезжали из дома, будучи на 2 года старше. Большинство работ, которое ожидало их в Лондоне и Париже, относилось, как мы бы сказали, к сфере обслуживания. Это были работы уборщиц, кучеров, грузчиков или прачек.

Сейчас ситуация очень изменилась. Недавно был проведен опрос нескольких тысяч американских подростков, которым был задан вопрос, какой работой они собираются заниматься, когда вырастут. Результаты опроса представлены в таблице №3. Они свидетельствуют о том, что у подростков нереально высокие ожидания по поводу своей профессиональной деятельности: 15 процентов из них собирается стать врачами или юристами, что почти в 15 раз больше пропорции врачей и юристов в структуре трудовых ресурсов согласно Переписи населения 1990 года. Большинство из 244 подростков, которые собираются стать профессиональными спортсменами, также будут разочаровано, так как они переоценивают свои шансы в 500 раз. Дети афроамериканцев, живущие в центральных районах страны, мечтают о профессиональной карьере так же, как и их сверстники, живущие в богатых прибрежных районах, несмотря на то, что процент безработицы афроамериканцев в некоторых городах составляет почти 50 процентов.

Недостаток реализма в отношении будущей работы частично вызван быстрыми изменениями характера работы взрослых, однако он также связан с тем, что у молодых людей нет возможностей получить серьезную работу и практиковать модель работы взрослых. В противоположность общепринятому мнению, богатые подростки, учась в средней школе, работают чаще, чем более бедные студенты, хотя они и не вынуждены это делать. Дети, выросшие в богатых и благополучных семьях, чаще занимаются производительной деятельностью дома, по соседству или в своем районе. Здесь вы можете встретить 15-летних подростков, собирающихся стать архитекторами, которые научились делать чертежи в архитектурной фирме, помогли спроектировать пристройку к соседнему дому и поработали в строительной компании – хотя в целом такие возможности выпадают редко. В одной средней школе небольшого городка самым популярным неформальным советником по трудоустройству был школьный охранник, который пристраивал бойких молодых людей в шайки бандитов, а симпатичных девушек направлял в так называемые модельные агентства.

Результаты опросов с помощью метода Выборочного Изучения Опыта свидетельствуют о том, что молодые люди довольно рано усваивают двойственное отношение к работе, свойственное взрослым. К 10 – 11 годам они усваивают общепринятые взгляды в обществе в целом. Когда шестиклассников спрашивают, что из того, что они делают, больше напоминает им «работу», а что «игру» (или «и то, и другое» или «ни то, ни другое»), почти все отвечают, что уроки – это работа, а занятия спортом – это игра. Интересно, что когда свои занятия подростки называют работой, они, как правило, говорят, что они важны для их будущего, требуют большой концентрации внимания и повышают их самооценку. И все же они менее счастливы и мотивированны, когда то, что они делают, напоминает им работу. С другой стороны, когда они делают что-то, что напоминает им игру, они оценивают эти занятия как менее важные и требующие меньшей концентрации внимания, но при этом они чувствуют себя счастливыми и мотивированными. Другими словами, к 10-11 годам дети четко осознают различие между необходимой, но неприятной работой и приятной, но бесполезной игрой. По мере того как дети учатся в средней школе дальше, они все более ясно осознают это различие.