Дуэль. Всемирная история - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Хоптон cтр.№ 88

В то время как правящие классы продолжали попустительствовать дуэльной практике на том основании, что-де гражданское право не предоставляет должного воздаяния за некоторые проступки, неадекватность уголовного права тоже продолжала питать силами организм традиции поединков чести. Мы уже подробно рассмотрели факты нежелания присяжных осуждать дуэлянтов, однако, как считали некоторые реформаторы, в равной степени отсутствовали и какие-то попытки усилить положения уголовного права, чтобы оно позволяло должным образом наказывать дуэлянтов за неподчинение нормам закона. В марте 1844 г. парламентарий капитан Полхилл решил проявить инициативу и внести поправку в билль с целью прекращения практики дуэлей на том основании, что, как пишет Хэнсард, «неразумно пытаться бороться с этим на основании существующего закона, который и без того уже сам по себе довольно жесток (смешок в зале)» {487}.

Тайтес (иначе Титус или Тит. — Пер.), автор антидуэльной направленности, комментирует положение таким образом:

Какой еще практический закон против дуэлей — строгий или нестрогий — может существовать, кроме того, в соответствии с которым уцелевшего участника боя без секундантов не вешают, когда доказано или есть все основания полагать, что убивший поступал нечестно?.. Приходилось ли капитану Полхиллу когда-либо слышать… о благородном господине, которого повесили бы за «убийство человека» в традиционно допустимой форме, даже когда стороны стрелялись через платок? {488}

Другими словами, даже и в 1844 г. реформаторы считали существовавшее уголовное право недостаточно эффективным для искоренения дуэли. И все же, как мы видим, явление исчезало практически на их глазах. Другой случай критики со стороны Тайтеса в адрес уголовного права касался дела Кэмпбелла — Бойда 1808 г. Тайтес полагал, что чрезвычайная суровость в применении закона в деле Кэмпбелла — а он, как мы помним, был повешен — парадоксальным образом наталкивает на мысль, что если бы он «следовал правилам», то избежал бы кары. Согласно Тайтесу, «это дало почти открытую санкцию общепринятой практике» {489}. Есть изрядная доли иронии в том, что реформаторы, посвятившие столько энергии порицанию неспособности закона суровым образом наказывать дуэлянтов, когда такое все же произошло — когда обвиняемый получил воздаяние по высшему разряду, — начинают жаловаться, что-де подобные проявления жесткости воодушевляют дуэлянтов.

Существует и еще одна — хотя и довольно метафизическая — причина такого долгожительства дуэлей: рост увлечения всем средневековым и рыцарским. Закат восемнадцатого и заря девятнадцатого столетий в Британии стали свидетелями возрождения интереса к средневековой истории и средневековой архитектуре. Стало модным, например, перестраивать дом в готическом стиле, делая его чем-то похожим на замок, вешать на стены картины с изображениями сцен из средневековой истории, собирать доспехи и вооружение. Сделалось общепринятым проявлением хорошего вкуса читать романы сэра Вальтера Скотта — самого крупного и наиболее популярного автора, пропагандировавшего все средневековое. Хотя никто и не претендует на справедливость утверждения в отношении того, будто распространение подобных идей напрямую связано с обновленным подъемом дуэльной традиции в описываемый период, было бы нелогичным не прослеживать каких-то — возможно, и подсознательных — ассоциаций между тем и другим. В конце-то концов, дуэли — пусть и отдаленно — строились все же на средневековых понятиях о рыцарстве и рыцарских поступках, а именно интерес к рыцарям и всему рыцарскому являлся сильной составляющей возвращения средневекового духа.

Между 1787 и 1789 гг. Бенджамин Уэст создал цикл из семи картин, посвященных приемам у короля в Виндзоре и показывавших различные эпизоды времен царствования короля Эдуарда III. Сериал служил прославлению рыцарских ценностей средневекового дворянина: Эдуард III и его сын, Черный Принц, изображены как само воплощение рыцарского идеала — могущественные победители и, тем не менее, заботливые, обходительные и пекущиеся о подданных милосердные правители.

Образное и идеализированное воссоздание сцен английской средневековой истории Уэстом нашло отражение и в архитектуре. Вкус ко всему живописному — представим себе раннюю акварель Тернера, посвященную Тинтернскому аббатству, — послужил стимулом развития моды к строительству замков в средневековом стиле или, по крайней мере, к перепланировке существующих строений: добавлению к ним башен, стен с бойницами и рвов. В первом десятилетии девятнадцатого века Роберт Смирк построил замки Лоутер в Уэстморленде и Истнор в Херифордшире, оба из которых прекрасные стилизации под средневековье. Примеров предостаточно, но самый амбициозный, наверное, план перестройки Джеффри Уайятвиллом Виндзорского замка в готическом стиле по заказу Георга IV начиная с 1823 г. и далее.

Другая демонстрация пристрастий ко всему средневековому — мода на собирание доспехов и оружия, что являлось также откровенным проявлением связи между описываемым историческим периодом и эрой рыцарства. Первым зафиксированным случаем продажи доспехов в Англии стал в 1789 г. аукцион Кристи. В 1824 г. Сэмьюэл Раш Мейрик опубликовал трехтомник «Критическое исследование древнего оружия», ставший первой работой по доскональному изучению данного предмета. В промежутке между двумя датами энтузиазм собирателей оружия привел к созданию нескольких коллекций, а в отдельных случаях и к строительству специального назначения оружейных палат.

* * *

Мы рассмотрели некоторые причины того, почему дуэли в Англии оставались неизжитыми в течение столь длительного времени. Теперь наступает время исследовать обстоятельства второй части ранее уже упоминаемой головоломки: почему же они вышли из моды так быстро и так решительно? Самый короткий ответ: общественное мнение более не собиралось терпеть это явление и попустительствовать дуэлянтам. Более длинный вариант подразумевает обсуждение ряда обстоятельств, сумма которых повлияла на смену настроений публики.

Памфлетисты к 1830 г. давно уже вели наступление на десятилетиями отстаиваемые позиции поборников дуэлей. В особенности обстрелу подвергались базовые положения: (1) дуэли исправляли пробелы в законодательстве, (2) дуэли способствовали поддержанию хорошего поведения в обществе, и (3) они основывались на понятиях о чести. Так или иначе, если посмотреть с другой стороны, никаких позитивных или исправительных признаков не находилось: «Среди адвокатов дуэлей главным образом обнаруживаются лентяи, распутники, дебоширы, игроки, соблазнители и нарушители брачных уз!» {490}

Согласно одному борцу за дуэльный аболиционизм, писавшему в 1807 г., явление представляло собой «вырождающийся реликт», порочащий общество, «пагубный и нечестивый обычай» {491}. Максимой автору служило следующее: «Лучший образ действий христианина есть подчинение диктату веры, а наивернейший способ поведения для англичанина — обращение к закону графства» {492}. Оставшийся неназванным по имени Senex Observator (нечто вроде старейшина, или старец-наблюдатель. — Пер.), писавший в 1810 г., восставал против