Дуэль. Всемирная история - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Хоптон cтр.№ 63

Один такой эпизод относится к поездке курфюрста по Испании и касается молодой и привлекательной маркизы Мансера. Пустив в ход все свои чары, построив насыпи и подведя подкопы под оборону вожделенной крепости, саксонец в конце концов добился взятия твердыни. К сожалению, у маркизы имелся маркиз — «очень ревнивый муж», — который, увидев любовников вместе, решил отомстить курфюрсту, причем самым радикальным образом. С таковой целью он нанял четырех головорезов, дав им задание убить любовника жены. Громилы набросились на курфюрста, когда тот покинул покои маркизы, однако он — предусмотрительно прихватив пару пистолетов — сумел сдержать атаку до подхода патруля. Тут бой прекратился, а трое разбойников остались лежать на земле мертвыми {350}.

Точно так же Август чуть было не погорел в Варшаве. Там ему удалось соблазнить непорочную деву Генриетту Дюваль — «величайшую красотку», — однако когда он направлялся домой после посещения ее дома, его секретарь и доверенное лицо, Ранцау, подвергся нападению ревнивого соперника, который принял Ранцау за любовника Генриетты. Курфюрст наблюдал за стычкой, не вмешиваясь до тех пор, пока еще один человек не бросился на его долготерпеливого помощника, в каковой момент Август устремился в бой и одним ударом разоружил второго нападавшего. Эпизод закончился бескровно, хотя последствия могли бы оказаться и куда более серьезными. Хотя Август и послал вызов на дуэль герцогу Мантуанскому в связи с непочтительными высказываниями герцога в отношении атлетических способностей курфюрста, до боя дело в этом случае так и не дошло {351}.

Второй персонаж — Джакомо Казанова. Казанова, само имя которого уже стало нарицательным, прославился, наверное, как самый великий из всех донжуанов. Жизнь его полнилась событиями: он постоянно передвигался, разъезжал по всей Европе — иногда меняя место по острой необходимости. Он бывал в обществе коронованных особ, чувствовал себя как дома среди бомонда во многих столицах, славился как неисправимый игрок и, конечно же, неутомимый любовник. При всех его сексуальных аппетитах, рыцарском отношении к деньгам кажется невероятным, что за всю жизнь он, похоже, дрался на дуэли лишь однажды, хотя и, как мы уже отмечали ранее, принимал участие в других поединках в качестве секунданта. При этом Казанова не располагал всеми теми преимуществами, которые имелись у курфюрста Саксонии, помогавшими тому избегать дуэлей.

Дуэль, сразиться в которой Казанове все же пришлось, произошла в Польше. Он приехал в Варшаву в 1765 г., когда Станислав Август находился на троне всего два года. Казанова оказывал услуги королю, теша себя надеждой стать его секретарем. Как бы там ни было, в марте 1766 г. Казанова поссорился с Ксаверием Браницким, уланским полковником, придворным и фаворитом короля. Двое вели беседу в отношении своих любовниц, когда Браницкий назвал Казанову «венецианским трусом». Подобный выпад, конечно же, не мог остаться без ответа, и Казанова, подождав минут 15 с мечом в руке в ожидании, когда Браницкий выйдет из театра, написал записку с приглашением на дуэль. Поскольку действовала старостия (декрет или постановление), запрещавшая дуэли всюду на расстоянии четырех лье (вероятно, 10–15 км) от Варшавы, оба сошлись на том, чтобы поехать за пределы заповедной зоны.

Казанова довольно отрывочно и хаотично пишет в «Воспоминаниях» о событиях, приведших к дуэли, о ней самой и о ее последствиях. Сам он — по меньшей мере, по его собственному рассказу — служил образцом хладнокровного поведения перед боем. Соперники выбрали пистолеты, но только для начала — в случае, если оба не добивались попадания, им предстояло схватиться на шпагах. Казанову таковые перспективы в восторг особенно не приводили, поскольку он считал «пистолетную дуэль варварским делом». Итальянец и поляк выехали из Варшавы вместе в карете Браницкого, запряженной шестеркой лошадей, сопровождаемые двумя адъютантами, двумя гусарами и двумя грумами, которые вели оседланных коней. Через полтора часа они прибыли в подходящее место и, зарядив пистолеты, приготовились дать друг другу бой. Казанова продолжает рассказ:

Я взял первый же пистолет, который попался мне под руку. Браницкий взял другой и сказал, что он клянется честью, что мое оружие в порядке — такое, как надо.

«Я собираюсь попробовать его качество на Вашей голове», — ответил я.

При таких словах он побледнел, бросил шпагу одному из слуг и, расстегнув воротник, обнажил горло и верх груди под ним, мне пришлось сделать то же самое, к моему сожалению, ибо шпага была единственным моим оружием, не считая пистолета. Я тоже обнажил грудь и отступил шагов на пять или шесть. Он поступил так же.

Как только мы заняли позиции, я снял шляпу левой рукой и попросил его стрелять первым.

Вместо того чтобы сделать это тотчас же, он промедлил секунды две или три, прицеливаясь и прикрывая голову поднятым оружием. Я вовсе не собирался давать ему шанс так спокойно убить меня, а потому я неожиданно прицелился и выстрелил в него тогда же, как и он в меня. Что я сделал это именно так — очевидно, ибо все свидетели единодушно утверждали, что слышали только один звук. Я почувствовал, что ранен в левую руку, и, засунув ее в карман, поспешил к врагу, который упал. Тут неожиданно, когда склонился над ним, у меня над головой засверкали острия трех клинков, и три благородных убийцы приготовились изрубить меня в куски рядом с их господином. К счастью, Браницкий не лишился сознания или, по крайней мере, дара речи, так как закричал на них громовым голосом:

«Негодяи! Имейте же уважение к человеку чести!»

Окрик, похоже, заставил их остолбенеть. Я поддел его (Браницкого) своей правой рукой под мышку с той руки, в которой он держал пистолет, тогда как другой взял с противоположной стороны. Так мы донесли его до оказавшегося поблизости постоялого двора {352}.

Пуля Браницкого угодила Казанове в руку, однако сам польский офицер, как стало ясно потом, получил куда более серьезную рану в низ живота. Пуля Казановы прошла через внутренности поляка, войдя ему в правый бок и выйдя из левого. Очень опасное повреждение. Так или иначе, Браницкий не утратил благородства.

«Вы убили меня, — сказал он, — так поспешите же скорее отсюда, ибо Вас ожидает виселица. Дуэль наша была в запрещенном месте, а я офицер высокого ранга и придворный, к тому же рыцарь Белого Орла. Так не теряйте же времени. Если у Вас мало денег, возьмите мой кошелек» {353}.

В данном случае гроза не прогремела — дуэль не имела печальных последствий. Король простил Казанову, несмотря на то что тот серьезно ранил его фаворита и на то что поединок состоялся в пределах зоны действия запрета. Оба участника в итоге оправились от ран. Казанове повезло в истории с Браницким, который считался отличным стрелком. После боя Казанове сказали:

Единственное, что спасло Вам жизнь, угроза выстрелить Браницкому в голову. Вы напугали его, а потому — чтобы пуля Ваша не попала ему в голову — он и встал в такую неудобную позицию, вследствие чего выстрел не задел ни одного Вашего жизненно важного органа. Иначе он, несомненно, сразил бы Вас прямо в сердце, ибо он способен разбить пулю надвое, стреляя в острие лезвия ножа {354}.