Дуэль. Всемирная история - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Хоптон cтр.№ 132

В 1934 г. «Таймс» повествовала о дуэли в Каркассоне между политиком и журналистом. Каждый сделал по выстрелу, после чего дело уладилось. Газета не без желчи замечала:

В конце-то концов изначально утверждалось, что встреча проходила в соответствии с принятыми традициями и согласно обычным правилам — каковое заявление нашло полное подтверждение тем фактом, что ни один из главных участников не получил ни царапины. Нельзя сказать, однако, чтобы церемония в полном смысле соответствовала традиции, коль скоро не присутствовал ни один кинооператор, фотограф из прессы, равно как отсутствовали и репортеры — никто не фиксировал происходящее для потомков {760}.

Если автор заметки из «Таймс» видел в каркассонских дуэлянтах нарушителей современного этикета, его душу наверняка погрели бы обстоятельства дуэли, в которой встретились в 1938 г. драматург Анри Бернстейн и Эдуар Бурде — глава театра «Комеди Франсэз». Сама ссора и последовавший за ней поединок чести — все происходило в сиянии прожекторов полного и бесповоротного паблисити, избежать чего главные участники и не пытались. В конечном итоге поединок чести опустился до уровня масс медиа-шоу, подобавшего визиту принцев крови или звезды кинематографа, но не встрече уважающих себя дуэлянтов. До войны Бернстейн славился как отменный дуэлянт. Он записал себе на счет восемь боев — и три из них всего за одну неделю, — ранив оппонентов в четырех случаях и получив ранения в двух. Бурде, будучи представителем младшего поколения, прежде, как считалось, на дуэли не дрался. Спор возник из-за планов «Комеди Франсэз» поставить пьесу Бернстейна «Юдифь». В ходе обмена письмами стороны наносили друг другу намеренные и хорошо продуманные оскорбления до тех пор, пока не пришла пора перейти к отправке вызовов. Оба выбрали именитых секундантов из мира литературы, хотя Бернстейн счел дальновидным рекрутировать Рене Прежлона — широко известного шпажиста {761}. Оба господина встретились в саду частного дома в Нёйи в обеденное время 20 мая 1938 г. Дальше историю расскажет «Таймс»:

На протяжении двух суток напролет журналисты держали в осаде дома двух главных участников, их секундантов и даже докторов. Все эти отряды сторожевых псов на машинах вели рекомых персон к дому на Рю-Перонне. Один шлейф стелился за докторами, которые не выдержали первыми и выдали место, выбранное для дуэли, но самая крупная стая моторных экипажей — всего 50 машин — наступала на пятки месье Бернстейну через весь Париж да на полных газах. Дорожная полиция Нёйи предпринимала судорожные попытки как-то развести пробки в окрестностях Рю-Перонне.

Журналисты и фотографы заняли удобные места на стенах и на деревьях так, чтобы ничего не пропустить. Дуэлью заправлял месье Ж.-Ж. Рено — знаменитый шпажист, которому не привыкать исполнять подобную роль.

При словах: «Allez, messieurs!» («Сходитесь, господа!») месье Бурде, не щадя себя, устремился в атаку. Месье Бернстейн поначалу придерживался исключительно оборонительной тактики, не сдавая, однако, позиций и словно бы прощупывая противника. Через три минуты все выглядело так, словно бы и тот и другой добились туше, и месье Рено дал сигнал остановки, чтобы потрафить себе и посмотреть, не было ли ран. Нет-нет, ран не было. Месье Бернстейн, которому было 62 года, посидел немного, дымя испарениями, а тем временем месье Бурде прохаживался туда-сюда в обществе одного из секундантов — месье Пьера Бенуа.

Когда бой возобновился, месье Бурде вновь атаковал и дважды, казалось, приблизился к тому, чтобы ранить месье Бернстейна — сначала в руку, а потом в грудь. Месье Бернстейн продолжал держать оборону и начал все более энергично отвечать. Месье Бурде немного отступил, но потом бурно пошел вперед, на сей раз работая уровнем ниже (то есть целя ниже. — Пер.), месье Бернстейн парировал выпады épée оппонента, высвободил собственное оружие из блока и ранил его (соперника) встречным ударом.

Доктор тотчас же закричал: «Стоп!» — и, осмотрев рану, принялся настаивать на прекращении дуэли, несмотря на возражения месье Бурде. Кончик оружия прошел до кости руки. Месье Бурде проследовал к своей машине, не надев плаща. Собравшимся на входе в сад журналистам месье Бернстейн сказал: «Пожалуйста, не поздравляйте меня. Я надеюсь, мой оппонент ранен несерьезно». Весь поединок, включая и перерыв, продолжался девять минут {762}.

На фотографии к статье показан момент дуэли, так сказать, в развитии: оба господина в позиции en garde (то есть, грубо говоря, на изготовку. — Пер.)? в рубахах и фетровых шляпах из реквизиторской; позади — секунданты. На переднем плане — словно бы все происходящее постановочные кадры — какая-то элегантная статуя из набора украшений сада.

Автомобили, папарацци, стаи журналистов, преследующие участников, запись реплик последних и к тому же фотографии с места события — товарищеский матч Бернстейн — Бурде показал, что дуэль раз и навсегда вступила в современную эру. Она превратилась в объект для подробного освещения прессы — сладкую булку, не пустить слюну при виде которой не может ни один журналист. Как же далека была она от поединка тех двух людей, которые впервые ранним утром несколько веков тому назад вышли на лесную росчисть или полянку — песчаную ли пустошь или на полоску суши у моря среди дюн, — чтобы спокойно и без суеты разрешить назревшие между ними противоречия. Словом, так — история повторилась, и повторилась наконец-то, как и полагается, в виде фарса.

Если Первая мировая война послужила широко распространенным и — в некоторых кругах — окончательным стоп-сигналом для дуэльной практики, Вторая мировая прикончила ее раз и навсегда. Если в 30-е гг. двадцатого века люди, подобные Бернстейну, которые выросли во времена, когда дуэль являлась частью жизни, могли продолжать еще сходиться в поединках с соперниками, к 50-м гг. дуэль приказала долго жить. В 20-е и даже 30-е гг. двадцатого века существовали все еще люди определенной породы, полагавшие, что дуэль есть самый подходящий способ для улаживания определенного рода разногласий. После 1945 г. дуэль почти полностью исчезла из поля зрения, став областью приложения сил и талантов моральных эксгибиционистов, фантазеров и профессиональных прикольщиков. Дуэль пережила наступление эпохи кинематографа и массового автомобиля с бензиновым двигателем, но недотянула до атомной эры или времени утверждения так называемого «государства всеобщего благосостояния» [91] . Время от времени пресса с тенденциозным настроем и попытками интерпретировать события в угоду собственным прихотям редакторов — то с юмором, то с ностальгией — принималась обсасывать косточки тех или иных дуэлей, а то шутники из недорослей-бурсаков разыгрывали некое действо на ухоженной лужайке где-нибудь в Оксфорде.

В 1958 г. два француза встретились в «смертельном» поединке из-за каких-то театральных — во всех смыслах этого слова — разногласий. Точнее всего — из-за балета. 30 марта 1958 г. Серж Лифарь и маркиз де Куэвас [92] дрались на шпагах у мукомольного предприятия милях в 50 от Парижа. Одним из секундантов маркиза был молодой Жан-Мари Ле Пен, ставший впоследствии видным французским политиком националистского толка. Мадам Фортуна надела венок победителя на чело благороднейшего маркиза, сумевшего слегка поцарапать предплечье оппонента. После чего оба господина, «разрешив противоречия достойным кровопусканием, заключили друг друга в объятья…».