Дуэль. Всемирная история - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Хоптон cтр.№ 105

Еще об одной дуэли, касавшейся морских офицеров, 29 апреля 1829 г. писали в «Таймс». Тремя неделями ранее Чарльз Э. Хокинс — офицер, служивший в мексиканском ВМФ, — вызвал Уильяма Макрэя, прокурора Южного судебного округа Флориды (США). Как и следовало ожидать от поединка между представителями двух наиболее воинственных профессий в Америке — юриста и морского офицера, — Хокинс и Макрэй не собирались щадить друг друга. Каждый сделал четыре выстрела. Первая пуля Хокинса пробила плащ Макрэя, а вторая — задела бриджи около пояса, нанеся контузию. Третьим выстрелом Хокинс продырявил шляпу Макрэя. Пока Макрэю везло в плане неточности неприятельского огня, но, с другой стороны, за все три попытки он так ни разу и не попал даже близко по противнику. Вовсе не следует винить Макрэя за недостаток храбрости, но на четвертом выстреле счастье покинуло его: пуля Хокинса попала ему в бедро и застряла там, на чем — ввиду наступления события удовлетворения чести — стороны почли за благо прекратить стрельбу {600}.

Дуэли пользовались широкой популярностью в американском ВМФ до середины девятнадцатого столетия. Воинственность офицеров прекрасно продемонстрирована целой серией дуэлей с британскими офицерами на Гибралтаре в 1819 г. Как бы там ни было, к середине века дуэли в Америке пошли на убыль — процесс этот нашел, конечно же, свое отражение и на флоте. Морские уложения 1865 г. содержали пункт, напоминавший, что «отказ от вызова ни в коем случае не может рассматриваться как позор, поскольку подобный подход означает в точности соблюдение закона» {601}.

Разумеется, дуэльные традиции не ограничивались рамками флота, как и во всех прочих странах, офицеры сухопутных войск тоже держали марку любителей подраться в поединках. Упомянутый выше генерал Сэм Хьюстон, например, был не просто дуэлянтом, а настоящим дуэльным ветераном. Генерал Смит, командовавший американскими войсками в несчастной Ниагарской кампании осенью 1812 г., являлся ирландцем по рождению и патриотом Виргинии. После крушения плана его «нелепой кампании» армия растаяла. Спустя несколько дней один из офицеров, служивших под началом незадачливого командующего, Питер Б. Портер, опубликовал письмо в газете Буффало, объясняя фиаско «трусостью генерала Смита». Смит, само собой разумеется, отправил Портеру вызов, и оба обменялись выстрелами {602}. В описываемый период Соединенные Штаты не располагали крупными регулярными войсками, однако в большинстве штатов имелись местные ополчения, руководство которых обладало должными способностями, чтобы вселить в штатских некоторую степень боевого духа. Особенно справедливо это по отношению к Югу, где обладание военным чином виделось окружающим определенным знаком отличия.

В истории американской дуэли остались два южанина, на счету которых один из наиболее печально знаменитых поединков периода Гражданской войны. Джон С. Мармадьюк и Люшиэн (иначе Люсьен. — Пер.) Марш Уокер оба были генералами из лагеря конфедератов, служившими под началом генерала Стерлинга Прайса. Источником никак иначе не разрешимого противоречия стало суждение в отношении якобы допущенной со стороны Уокера трусости во время боевого соприкосновения около Хелены. Когда секундант Уокера попросил прояснить замечание, Мармадьюк отправил ему записку, в которой в деталях описывал то, «как с самым тщательным беспокойством генерал Уокер уклонился от занятия опасной позиции» в ходе сражения. По прочтении записки Уокер тотчас же направил Мармадьюку вызов. Стороны сошлись на плантации Ле-Февр в Арканзасе, оружием выбрали револьверы Кольта, морскую модель, емкость боезапаса которых составляла по шесть выстрелов в барабане. При дистанции в 15 шагов условия, надо заметить, оставляли мало шансов одному или даже обоим уцелеть после поединка.

Несмотря на все старания генерала Прайса предотвратить дуэль, она состоялась 6 сентября 1863 г. Мармадьюк страдал близорукостью, а посему, возможно, он и попросил выбрать такую убийственно короткую дистанцию, чтобы компенсировать невыгодное положение, в которое ставило его плохое зрение. В данном случае недостаток Мармадьюка не сыграл особой роли: в первый заход оба промахнулись, но второй выстрел противника свалил Уокера на землю. Пуля вошла в низ живота, прошла через одну из почек и застряла в позвоночнике, вызвав паралич. Уокер умер через день или чуть больше. Генерал Прайс приказал арестовать Мармадьюка с его секундантом по возвращении с дуэли, однако никаких обвинений не последовало, и скоро виновник вернулся на прежнюю должность. Поединок даже никак не затронул его политическую карьеру после Гражданской войны. В 1884 г. Мармадьюк удостоился избрания губернатором Миссури, в каковой должности и умер спустя три года {603}.

В довоенном обществе на Юге (то есть до 1861 г.) дуэли, как и в прочих местах, служили признаком положения. Биться и умереть или не биться, но потерять лицо? Вот в чем заключался вопрос. На верхушке разграниченного миропорядка располагались плантаторы, располагавшие неоспоримым правом оценивать, что достойно, а что недостойно джентльмена, и, конечно же, защищать честь с мечом или пистолетом в руке. Так или иначе, для более широкой публики существовали определенные ограничения. Как выразился один историк дуэлей Старого Юга:

Плантаторы являлись джентльменами — они служили воплощением высшего класса. Но одно лишь владение земельной собственностью не превращало ее обладателя в плантатора. Некоторые настаивали на том, что наличие в распоряжении, по крайней мере, двадцати рабов — двадцати как минимум — делает человека плантатором, но при меньшем их количестве он мог считаться только фермером… Плантатору принадлежало как вполне осязаемое имущество — рабы, недвижимость и все прочее, — так и более тонкие и крайне субтильные материи, ибо он обладал манерами и точными понятиями в отношении того, что есть область благородного господина, а что таковой не является {604}.

Высказывание это особенно интересно нам, поскольку проясняет близость между дуэлями и рабством — взаимосвязь, которую очень хорошо чувствовали и осознавали реформаторы. Равно как плантаторы, солдаты и адвокаты считались достойными драться на дуэлях, редакторы газеты становились той категорией общества, представителей которой довольно часто приглашали к ответу за их действия, а точнее, за слова, написанные пером, поскольку их, как известно, не вырубить топором. Социальный статус пишущей братии, однако, не носил столь ярко определенных и четко очерченных свойств, как высокое звание плантатора. Что, правда, не мешало газетчикам сходиться один на один с представителями определенно более достойных общественных слоев.

Джек К. Уильямс в его «Дуэли на Старом Юге» насчитал, по меньшей мере, 11 редакторов из штата Миссисипи, которые принимали участие в поединках чести, при этом трое погибли. Шести редакторам газет Южной Каролины и точно такому же числу их коллег из Виргинии пришлось подраться на дуэли. Точно так же по два из них от каждого штата оставили мирские заботы по причине полученных в схватках ранений. Некоторые оказывались куда как покрепче. О. Дж. Уайз — редактор «Ричмонд инкуайрер» — имел за плечами, по крайней мере, восемь дуэлей, хотя при этом он ни разу не попал в оппонентов, по счастью, и те не опережали его меткостью. Персонал газеты Виксберга, «Сентинел» (страж, часовой. — Пер.), особенно печально прославился на дуэльных площадках. Доктор Джеймс Хэйган, служивший редактором упомянутого печатного органа до 1843 г., отличался склонностью выяснять отношения в поединках — можно без преувеличения сказать, что поединки сделались его второй натурой. Он не раз и не два дрался вообще и на дуэлях в частности, пока не пал от рук сына некоего судьи, которого оболгал. Просто поразительно, сколь велико количество редакторов периодики и журналистов, раненных или убитых на дуэлях или в стычках в годы, предшествовавшие Гражданской войне {605}. Вот уж поистине, сесть в кресло редактора «Сентинела» означало подвергнуть себя большому риску.