Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев - читать онлайн книгу. Автор: Филип Зимбардо cтр.№ 140

Обучение и ответственность

Зимбардо: Пожалуйста, расскажите о том, какое обучение вы прошли, прежде чем стать охранником, лидером смены в этой тюрьме [355] .

Фредерик: Никакого. Никакого обучения не было. Когда нас мобилизовали в Форт-Ли, мы прошли одно занятие по культурным различиям, оно длилось минут сорок пять, нам говорили, что не нужно обсуждать политику, не нужно обсуждать религию, не обзывать их, не называть их «хаджами», «хаби-бами» или «тюрбаноголовыми».

Зимбардо: Как бы вы описали позицию вышестоящего командования и ответственность, которую вы ощущали перед вышестоящими офицерами?

Фредерик: Никак.

Смена Фредерика начиналась в 16.00 и длилась 12 часов, до 4.00. Далее он сообщает, что офицеры редко бывали в блоке «Альфа» по ночам и только иногда заходили ненадолго в начале смены. Он не получал никаких указаний от сержанта Снайдера, потому что у того не было никакой профессиональной подготовки в сфере исправительных учреждений. Однако в своих донесениях Снайдеру, Бринсону и Ризу Чип несколько раз делал предложения и рекомендовал ввести те или иные изменения.

Зимбардо: Выдавали рекомендации?

Фредерик: Да, по поводу организации работы. Не приковывать заключенных наручниками к дверям камеры, не раздевать заключенных, кроме случаев, когда они наносят себе увечья, не принимать заключенных с психическими расстройствами… Первое, о чем я попросил, как только оказался здесь, это инструкции, описание рабочих процессов и процедур… У меня в одних и тех же камерах сидели подростки, мужчины, женщины и психически больные. Это нарушение военного кодекса.

Зимбардо: То есть вы пытались понять и соблюдать структуру командования?

Фредерик: Я говорил об этом всем, кто к нам приходил, каждому, кто, как мне казалось, имел какие-то полномочия… Обычно они отвечали: «Просто посмотрите, что вы можете сделать, и продолжайте работать, военная разведка хочет, чтобы это было именно так».

Иной раз, говорил Чип, его начальство начинало издеваться над ним, а то и объявляло ему выговор — за то, что он «жаловался». Тюрьма находится в зоне боевых действий, говорили ему, и поэтому ему придется справляться самому. Здесь не было никаких письменных руководств, никакой официальной политики, никаких правил, четко разбитых на параграфы. У Чипа Фредерика не было процессуальной поддержки, в которой он так нуждался, чтобы во время этой самой важной миссии в его жизни стать таким лидером, каким он хотел быть. Он был предоставлен самому себе, без всякой поддержки, на которую мог бы положиться. Худшие условия для Чипа Фредерика трудно себе представить, учитывая его основные потребности и ценности, о которых мы только что говорили и которые указаны в заключениях по результатам его тестирования. Это был верный рецепт катастрофы. И это было только начало.

Беспрерывная ночная работа

Этот солдат работал по 12 часов в сутки, семь дней в неделю. За 40 дней у него не было ни одного выходного! После этого был один выходной, за которым последовали еще две недели беспрерывной работы, прежде чем он смог добиться одного регулярного выходного дня после каждых четырех ночей работы. Я не могу представить себе работу, где такой график не был бы признан бесчеловечным. Учитывая нехватку обученных охранников и очевидную неспособность начальства оценить, насколько велика эта нагрузка, не удивительно, что никого не волновало, как чувствует себя Чип Фредерик и то, что у него возможно выгорание. Он просто должен был делать то, чего от него хотели, и не жаловаться.

Куда же он шел в четыре утра, когда заканчивалась его долгая двенадцатичасовая смена? Он шел в другой корпус и ложился спать — в тюремной камере! Он спал в тюремной камере размером два на три метра, где не было туалета, но было полно крыс. Там было грязно, потому что в тюрьме не хватало моющих средств и воды, вымыть пол было нечем. Во время нашего интервью Чип Фредерик сказал: «Я не мог найти моющих средств, чтобы поддерживать чистоту. Сантехника была в ужасном состоянии. В передвижных туалетах копилось дерьмо. Повсюду были мусор и плесень… Это было ужасно.

Во дворе валялись человеческие останки… Вокруг бегала стая диких собак [они остались еще с тех времен, когда заключенных, казненных Саддамом, хоронили в тюремном дворе, и собаки выкапывали трупы]. Вы знаете, проснувшись утром, я чувствовал себя таким уставшим, что хотел только одного — снова заснуть».

Он не завтракал, не обедал, часто ел только один раз в день, его рацион составляли консервы и безвкусный армейский сухой паек MRE, который обычно едят прямо из упаковок. «Порции были маленькие, потому что нужно было накормить много солдат. Я питался сыром и крекерами», — сказал мне Чип. У этого спортивного, общительного молодого человека стали возникать проблемы со здоровьем. Он прекратил тренироваться, потому что все время чувствовал себя усталым, он не мог общаться с товарищами из-за несовпадения графиков работы. Все больше и больше его жизнь вращалась исключительно вокруг блока 1А и резервистов военной полиции, работавших под его началом. Скоро они стали для него тем, что социальные психологи называют «референтной группой», — кругом людей с общими интересами. И эта группа начала оказывать на него большое влияние. Он запутался в «тотальной ситуации» — в ситуации, которая, как пишет психолог Роберт Джей Лифтон, облегчает управление сознанием в сектах и в других местах, например, в северокорейских лагерях для военнопленных.

Другие актеры ночного театра

Чаще всего в ночную смену в блоке 1А работали два резервиста — капрал Чарльз Тренер и специалист [356] Меган Амбюль. Тренер нес прямую ответственность за блок 1А во время ночной смены, а Чип должен был надзирать и за другими блоками. В выходные дни их заменяла специалист Сабрина Хармен, иногда ей помогал сержант Джавал Дэвис. Рядовая первого класса Линди Ингленд была регистратором, она не работала в ночную смену, но часто приходила в блок 1А к Чарльзу Тренеру, с которым тогда встречалась. Она даже отметила здесь свой двадцать первый день рождения. Кроме них, в ночную смену в блоке 1А часто присутствовал специалист Армин Круз из 325-го батальона военной разведки.

Еще были солдаты-кинологи, которые приходили в блок вместе с собаками. Они запугивали заключенных, чтобы заставить их говорить, выйти из камер, если охрана подозревала, что у них есть оружие, или просто для демонстрации силы. В ноябре 2003 г. в Абу-Грейб прибыли пять команд кинологов. Все они прошли практику в тюрьме залива Гуантанамо. (Двое из этих кинологов — сержант Майкл Смит и старший сержант Сантос Кардона — были позднее признаны виновными в злоупотреблениях по отношению к заключенным.) Если кто-то заболевал, в блок иногда приходили медсестры и санитары. Кроме того, здесь было множество гражданских контрактников из Titan Corporation. Они вели допросы задержанных, стараясь добыть информацию о действиях мятежников или о террористической деятельности. Следователям часто требовались услуги переводчиков. Иногда появлялись сотрудники ФБР, ЦРУ и военной разведки, они вели допросы «особых» заключенных.