Благодать и стойкость. Духовность и исцеление в истории жизни и смерти Трейи Киллам Уилбер - читать онлайн книгу. Автор: Кен Уилбер cтр.№ 146

Итак, фундаментальная истина состоит в том, что страх и бесстрашие, соединившись, рождают уверенность и радость… Основа человечности есть доброта, понимаемая как эта фундаментальная уверенность или радость. Благодаря этому мы свободны от чувства вины, свободны от греха».

Дальше он пишет, что основы буддийского образования зиждятся не на понятии греха, а на врожденном фундаменте доброты. Нам необходимо «избавиться от чувства вины, от чувства греховности, от самобичевания, от мыслей, что мы совершили ошибку; перестать выискивать проблемы, а вместо этого начать взращивать доброту и интеллигентность… Уметь видеть в других страх гак же хорошо, как и бесстрашие, и помогать другим увидеть в самих себе страх и отыскать бесстрашие — это и есть сострадание».

Теперь, когда семинары этой женщины уже идут, я прекрасно понимаю, что для многих они — именно то, что надо. Но до нас доходит также и критическая информация о том, что кому-то они приносят больше вреда, чем пользы, что на кого-то оказывается давление и что в основе этих семинаров лежит далеко не сострадание. Я говорю обо всем этом только потому, что полагаю, что раковые больные, ищущие способ исцелиться и исследующие все возможные варианты, могут быть особенно уязвимы перед тем, что предлагают на этих семинарах. Женщина, с которой я говорила по телефону, сказала, что на этом семинаре я найду свою «глубинную природу» и это полностью меня исцелит. Как я рада, что Кен этого не слышал!

Блуждая в лабиринте возможностей (большинство из которых не проверены), я снова и снова убеждаюсь в одном — что бы мы ни выбирали, будь то выбор физического лечения или психологической работы, принимая решение, человек должен прежде всего доверять самому себе и ни за что не допускать, чтобы его выбор был продиктован давлением или излишним влиянием со стороны окружающих. Я хочу, чтобы люди имели достаточно сил, чтобы отвечать: «Нет, это не для меня» или «Нет, мне не нужен такой терапевт, как вы», не боясь, что за их выбором скрывается некое неосознанное сопротивление. Моя идея проста, хотя и достается дорогой ценой: доверяй себе, доверяй своей психической иммунной системе. Потрать время на то, чтобы обрести глубинный центр и основу внутри себя, и делай все, что помогает тебе укреплять связь со своей глубиной, чем бы это занятие ни было: медитацией, визуализацией, активным воображением, психотерапией, прогулкой по лесу, ведением дневника, анализом сновидений или просто практикой внимательности в повседневной жизни. Прислушивайся к себе и следуй лучшим из своих советов!

Господи, я не могу поверить, в каком психологическом состоянии я находилась, когда принимала решения в начальный период своей болезни — давление, страх, истерическое желание действовать, путаница в мыслях, недостаток информации, — я оглядываюсь назад и не понимаю, как мне удавалось двигаться вперед, быть сильной, но при этом не находить времени, чтобы установить связь со своей внутренней мудростью и из-за этого полностью лишиться спокойствия и уверенности, которые есть у меня сейчас.

10 октября

Помогают ли энзимы? Да, невероятно! — это если верить «смешным маленьким тестам» доктора Гонзалеса. Я устаю, но во всем остальном чувствую себя вполне хорошо и весело. По крайней мере, большую часть времени.

Взгляд с другого берега не так оптимистичен. За последние шесть недель все параметры моих опухолей поднялись вверх, поэтому недавно мой онколог потребовал, чтобы я сделала еще одну компьютерную томографию. Он позвонил рано утром и сказал, что все опухоли выросли на 30 %, поэтому не могли бы мы немедленно зайти к нему, чтобы обсудить варианты лечения. Я не впала в панику (разве что совсем чуть-чуть…), потому что сначала хотела поговорить с доктором Гонзалесом, а еще я вспомнила, что мне сказала одна женщина про результаты сканирования костей. «На вид они хуже, чем когда я начинала лечиться по этой программе, — сказала она. — Врачи не знали, что и думать. Но тогда у меня болели все кости, а теперь не болят, поэтому я думаю, что томография фиксирует как раз лечебную реакцию, про которую говорит доктор Гонзалес». Слава богу, что мы тем же утром до него дозвонились. Он был совершенно спокоен, он был убежден, что со мной происходит то же самое: энзимы разъедают рак, и иммунная система бросает на бой все силы, вроде макрофагов и т. д. Компьютерная томография фиксирует эту активность, сказал он, и не может отличить ее от роста опухолей, лечебной реакции или даже зарубцевавшейся ткани. «Как минимум раз в неделю, — сказал он, — мне приходится отговаривать кого-нибудь из своих пациентов от химиотерапии или облучения, когда они собираются делать это из-за того, что результаты анализов стали хуже». Он спросил меня, не ухудшились ли мои симптомы. Нет, ответила я, не особенно, по крайней мере ничего не заметно, — и это успокаивает, потому что при росте опухолей на 30 % я должна была хоть что-то почувствовать. «Хорошо, — сказала я, — искренне надеюсь, что вы правы. Но я не собираюсь полагаться на вашу правоту или укреплять свою надежду, пока вы сами не посмотрите на результаты томографии и не скажете, что действительно считаете это лечебной реакцией».

Мы с Кеном рванули, чтобы посмотреть томограммы; вид у них был устрашающий, но все ухудшилось примерно в одинаковой пропорции — это обстоятельство вроде бы работало в пользу того объяснения, которое давал Гонзалес, — и не усилилось смещение мозга (из-за обширной опухоли и воспаления в правой доле головного мозга она чуть-чуть сдвинула левую). Серьезных симптомов у меня не было: волнистость в левой четверти левого зрительного поля, из-за которой я иногда путалась с тем, что вижу боковым зрением, иногда — легкие головные боли, странное чувство тяжести после медитации (из-за этого я стала больше времени заниматься йогой) и долгого сидения с книгой, иногда возникало легкое чувство потери равновесия или ориентации. Иногда появлялась резкая боль в глазном яблоке — я считала ее результатом воспаления. С тех пор как я стала брать больше подушек, эта проблема почти полностью прекратилась.

Мы позвонили доктору Гонзалесу после того, как он посмотрел томограммы, и он подтвердил свое первоначальное мнение о том, что они на самом деле показывают. Он сказал, что позвал радиолога, который уже много раз сталкивался с подобным, и тот, на основании своего опыта с подобными случаями, совершенно точно считает: то, что выглядит как рост, на самом деле является воспалительной реакцией на некроз, то есть омертвение, опухолей.

Поэтому доктор Гонзалес посоветовал мне продолжать, и я решила — особенно потому, что остальные варианты были совсем уж непривлекательными (длительная химиотерапия с использованием различных веществ), — что овчинка стоит выделки. Кроме того, Гонзалес так уверенно говорит о возможности излечения, что мне кажется: рискнуть стоит. Да я и не вижу особенного риска в том, чтобы отвергнуть лечение, которое позволит мне выиграть несколько месяцев и при котором я буду чувствовать себя не лучшим образом. Мы сделаем еще одну компьютерную томографию в середине декабря, когда срок моего лечения по этой программе подойдет к шести месяцам. Доктор Гонзалес говорит, что после шести месяцев у 60–70 % его пациентов происходят улучшения, которые видны на томограммах. Если так случится — прекрасный подарок будет мне на Рождество!