Кладезь бездны - читать онлайн книгу. Автор: Ксения Медведевич cтр.№ 71

Тарик медленно поднялся. Аль-Мамун видел, как тот сжал кулаки. А старец погрозился нерегилю согнутым подагрой, пятнистым пальцем:

– Все остальное – твоя забота! Сражайся, мой мальчик, и да пребудет с тобой удача!

– Постой, о шейх! – несколько растерявшись, аль-Мамун тронул лошадь. – Я отдам тебе награду! Ты отберешь верблюдов сам или доверишь это моим людям?

И тут то ли солнце вышло из-за туч, то ли солнечный зайчик от чего-то отпрыгнул, но в глазах на мгновение смерклось из-за острого высверка.

В следующее мгновение аль-Мамун увидел, что старик стоит, а мастиковые деревья вокруг него – горят?!..

Из зеленого пламени фыркнуло:

– Не прощаюсь, дети мои! Ибо сердце говорит, что мы снова встретимся! Хи-хи-хи!..

Изумрудный огонь взметнулся фонтаном. Услышав жалобное ржание лошади, аль-Мамун понял, что вокруг испуганно кричат сумеречники. Потом он понял, что кобыла встала в свечку, ибо обнаружил себя лежащим навзничь среди густой жухлой травы.

Когда ему помогли сесть, аль-Мамун увидел пустой молитвенный коврик. Совсем необгоревший кустарник. И испуганное лицо Тарика прямо перед собой.

– Что это было, во имя Всевышнего?.. – слабым голосом спросил халиф.

В ответ Тарик лишь поднял палец и повел им перед глазами сначала в одну сторону, потом в другую. Осознав, что водит взглядом вслед за пальцем, Абдаллах сердито смахнул руку нерегиля:

– Кто это был? Неужели сумасшедший?

Тарик взорвался:

– Сумасшедший?!. По-твоему, сумасшедшие исчезают в столпах зеленого пламени?!. Так себя ведут сумасшедшие, да?!. Абдаллах, это был Зеленый Хызр!

– Зеленый Хызр – это детская сказка, – упрямо прошептал аль-Мамун.

И тут же вскинулся:

– Почему ты мне ничего не сказал?!

– Потому что ты не поверил! Ты глазам своим не веришь, как бы ты поверил моим словам!

– Я не ребенок, чтобы слушать дурацкие россказни!..

Откуда-то послышался бурчащий низкий голос:

– Хозяин, он, похоже, и впрямь безнадежен.

Тарик вздохнул и покосился куда-то в траву у своих ног.

Среди желтых высохших стеблей аль-Мамун увидел… меч. Точнее, рукоять меча в виде тигра. Тигр стоял на передних лапках и, задрав голову, смотрел халифу прямо в лицо. Посопел и, мигнув зелеными глазищами, заметил:

– Чего уставился?

– Митама, мне только тебя не хватало, – уныло сказал нерегиль. – Прошу простить его манеры, о мой халиф.

– Живой меч, – ошалело пробормотал аль-Мамун. – Не сказка… Живой меч – не сказка…

– О! – одобрительно буркнули из травы. – Твой владелец, я посмотрю, делает успехи…

– Митама, прекрати грубить!..

Абдаллах снова встрепенулся:

– Живой меч. Зеленый Хызр. Штурм Альмерийя. Это?..

– Не сказка, – сказал Тарик, глядя прямо ему в глаза.

– Тогда почему?..

– Не знаю!

– Где твоя сила?!

– Не знаю!!!

Тарик выкрикнул это с нарастающей яростью. И без того бледное лицо стало и вовсе бескровным.

– За чудесами и волшебством – прошу к давешнему дедушке, – прошипел нерегиль, поднимаясь.

Из травы тут же раздалось ворчливое:

– Да все он прекрасно знает, не слушайте его. Здесь злой дух царствует, вот у него и силы нет.

– А почему у этого… Зеленого Хызра есть? – поинтересовался аль-Мамун у золотомордого навершия рукояти.

– Хм, – удивился тигр и со звоном захлопнул металлическую пасть.

– А вот это, Абдаллах, ты лучше спроси у своего ненаглядного Всевышнего, – злобно сказал Тарик. – А я пока посижу, подумаю, как ловчее разбить превосходящие нас ровно в пять раз силы хорошо вооруженного противника. Потому что сдается мне, появление дедушки исчерпало запас чудес на ближайшее время.

Аль-Мамун тоже поднялся и спокойно заметил:

– Не надо просить Всевышнего о том, что можно сделать мечом.

Тарик дернул плечом и отвернулся.

Халиф добавил:

– Спрашивать всякие глупости тоже не надо. Зеленый Хызр – старше аш-Шарийа, старше веры Али, он из чтимых ангелов, о которых говорил Благословенный. Ангелу все равно, куда он пришел, – он в любой земле ангел. А ты – защитник аш-Шарийа, и, видимо, имеешь силу лишь в пределах государства верующих. Вот почему в здешних землях у тебя ее нет.

Аль-Мамун для пущей убедительности поднял палец. Тарик мрачно отозвался:

– Угу. Видимо, поэтому этот Хызр обозвал меня молокососом.

– Ну, если ты – молокосос, то я для него и вовсе не существую, – философски заметил Абдаллах.

– А вот это мы выясним в ближайшее время, – усмехнулся нерегиль. – Кто здесь молокосос, кто здесь существует… а кто – не будет существовать.

И хищно прищурился, глядя вниз с обрыва. Аль-Мамун проследил взгляд холодных стальных глаз – Тарик смотрел на красную искру шатра карматского предводителя.

Абдаллах вдруг рассмеялся.

– Что такое? – Нерегиль удивленно сморгнул.

– Если бы мне кто-нибудь сказал два дня назад, что я буду стоять с армией на перевале, через который меня тайно провел Зеленый Хызр, в компании сумеречника с говорящим мечом, – я бы назвал такого человека лжецом и сыном лжеца! Для меня все эти события были логически невозможны!

– Ну да, – несколько растерянно сказал Тарик, явно не понимая, куда он клонит.

– Но если столько логически невозможных вещей оказались логически возможны, в таком случае возможно предположить, что нет ничего логически невозможного в том, чтобы с десятью тысячами победить пятьдесят!

– Н-ну… да… – И Тарик с опаской покосился на халифа.

– Хм, – улыбаясь, продолжил аль-Мамун. – Эдак вполне может оказаться, что все эти страшные россказни про аль-Ахсу и людей с птичьими головами – чистая правда, в сахарнице найдется кусочек сахара, который сделает тебя маленьким, а кошки и собаки начнут разговаривать, подобно героям «Калилы и Димны»! Впрочем, это я уже зафантазировался. Что такое? Почему ты так смотришь на меня, о Тарик?..

Долина аль-Укаба, два дня спустя, ночь

Зябко поеживаясь, Марваз прислушивался к крикам ночной птицы. Палатка стояла у самого огораживающего лагерь частокола, а за частоколом начинался лес. Ветер шумно гулял в ветках каменного дуба, из волнующейся, шуршащей чащи неслись сухие листья – и птичьи крики. Неспокойные, злые крики. От них становилось еще муторнее на душе. Вот ведь странно: днем к рассыпанным крошкам подлетали лишь зеленушки и каменки с нарядными синеголовыми дроздами. А ночью они словно все в ворон превращались – такой мрачный грай стоял в темноте…