– Он заморозил твою одежду, – сказал Джинкс. – Как только отведет от тебя взгляд, ты станешь свободным.
– И даже раньше, – сказал Костоправ. Он снова махнул ладонью, и размороженный Ривен смог встать на колени. Вид у него был сконфуженный. – Не делай так больше, Ривен. Терпеть не могу калечить людей настолько значительных, что на них налагают заклятия, подобные твоему.
Глава двадцатая
Тайна Костоправа
На следующий день Джинкс и его друзья отправились осматривать владения Костоправа. Он сам разрешил им заняться этим. Собственно говоря, приказал – со всей возможной любезностью и множеством улыбок. Джинкс счел такое его поведение подозрительным.
– Только будьте осторожны, – предупредил Костоправ. – Я очень огорчусь, если вы свалитесь с обрыва.
Они вышли из замка в серый туман и опасливо двинулись вперед. Туман был густой – дальше двадцати футов
[19]
ничего не разглядишь.
Добравшись до места, от которого, по их представлениям, должен был уходить костяной мост, они никакого моста не обнаружили.
– Может, он стал невидимым, – предположил Ривен. Он подошел к двум каменным столбам, к которым в прошлый вечер были привязаны веревки моста. Пошарил ногой по краю обрыва.
– Не делай этого! – попросил Джинкс.
– Чего?
– Не стой так близко к краю.
Ривен рассмеялся.
– Да все в порядке, не волнуйся. Вот, видишь?
Он поднял одну ногу над краем обрыва и махнул ею в воздухе.
Джинкс закрыл глаза, его замутило.
– Перестань, Ривен, это нехорошо, – потребовала Эльфвина. – Он мог сделать мост невидимым, а, Джинкс?
– Откуда я знаю? – ответ был неучтивым, однако Джинкс безотчетно обозлился на Эльфвину за ее заступничество. – Раз Ривен говорит, что моста нет, значит, Костоправ, скорее всего, убрал его.
– Давайте поищем другой спуск, – предложил Ривен.
И пошел вдоль обрыва – слишком близко к краю. Джинкс, напротив, старался держаться как можно дальше, а Эльфвина шла между мальчиками.
Остров был размером примерно в акр
[20]
, а рос на нем только лишайник да единственная узловатая сосна, глубоко запустившая корни в скальные трещины, – чем уж она там кормилась, Джинкс и вообразить не мог. Спуска нигде не было. Внизу глухо шумела вода.
– Тут везде одинаково высоко? – спросила Эльфвина.
– Подойди, взгляни, – предложил Ривен.
Эльфвина осторожно приблизилась к краю обрыва, и Джинкс, ненавидя себя за страх перед тем, чего ни Ривен, ни она не боялись, тоже придвинулся к нему, но лишь настолько, чтобы чуточку заглянуть за край. Ущелье сплошь заполнили облака. Ничего в них не различалось, кроме черных очертаний деревьев, росших там и сям на высоких берегах. Земли же видно не было.
Вообще-то трусом Джинкс не был. И сейчас страх владел не мозгом его, а телом, которое криком кричало, требуя, чтобы он отошел подальше от края обрыва.
Они обогнули весь остров и начали обход по второму разу. А дойдя до самой далекой от жилища чародея точки, остановились, чтобы поговорить.
– Как по-твоему, Симон сможет вытащить нас отсюда? – спросила Эльфвина.
– Не думаю, что он хотя бы попытается, – ответил Джинкс.
– Так ведь ты ему, наверное, небезразличен. Он дал тебе ту птичку, чтобы…
– Чтобы шпионить за мной!
– …чтобы наверняка знать, что тебе ничто не грозит.
– Почему ты все время заступаешься за него? Ты же сама называла его злым волшебником. И знаешь, что он со мной сделал!
– Я знаю лишь, что сказал об этом Костоправ, – уточнила Эльфвина.
– Симон шпионил за мной! Отнял мою жизнь!
Эльфвина вглядывалась в туман.
– Или это Костоправу хочется, чтобы ты так думал.
– Послушай, мне известно, что он сделал, – возразил Джинкс. – Он сотворил злое заклятие, забрал мою жизнь, и теперь я не вижу облачков, которыми окружены головы людей.
«И разумеется, – думал Джинкс, – этот дар ушел вместе с жизнью». Если он, Джинкс, развил его, чтобы ее оберегать, как сказала Дама Гламмер. Какой смысл оберегать жизнь, которой ты лишился?
Ривен откашлялся:
– А что именно она делала, эта волшебная птичка?
– У Симона есть такое окно, – Джинкс посмотрел на Эльфвину и вспомнил, какой не похожей на себя она выглядела в Дальновидном Окне. Тогда она сторону Симона не принимала. Но, правда, она и произносила лишь те слова, какие он для нее придумывал. – Бо́льшую часть времени оно показывает то, что само захочет, но, думаю, Симон заколдовал птичку так, что Дальновидное Окно следит за ней и так позволяет ему наблюдать за мной.
«Интересно, – подумал он, – а это заклятие позволяло Симону не только видеть меня, но и слышать?»
– Однако где ты находишься, он не знает, верно? – спросил Ривен. – Сейчас он видит только карман Костоправа, да и то изнутри.
– Я думаю, окно показывает ему Костяное гнездо, – сказал Джинкс.
– Ты хочешь сказать – снаружи? – уточнила Эльфвина.
– Да.
Вот уж, наверное, разозлился Симон, узнав, где сейчас Джинкс. Не приближайся к Костоправу.
– Ну, тогда он скоро появится здесь, – сказал Ривен. – Как только заглянет в свое волшебное окно.
– Сомневаюсь, – Джинксу вдруг пришла в голову новая мысль: – Кроме того, ему сейчас нездоровится.
– А что с ним? – спросила Эльфвина.
– Кто-то проткнул его мечом.
– И ты покинул его? Не остался, чтобы ухаживать за ним? – этот поступок Джинкса, похоже, потряс Эльфвину до глубины души.
– Он же убил меня! – возмутился Джинкс.
– Да, но в то время ты этого не знал!
– И вообще, за ним жена ухаживает.
– Не знал, что у злых чародеев бывают жены, – сказал Ривен.
– У некоторых бывают. Так или иначе, он, скорее всего, и вовсе забудет, что надо заглядывать в Дальновидное Окно. Он часто обо мне забывает.
– Наверняка скоро заглянет, – сказал Ривен.
– Да зачем ему? – возразил Джинкс. – Когда я был маленьким, он просто уходил на несколько дней, бросая меня одного. А теперь, может, и вовсе забыл о моем существовании.