Досье на Шерлока Холмса - читать онлайн книгу. Автор: Джун Томсон cтр.№ 19

Холмс тщательно выбирал из их числа самых умных и толковых. Как-то раз он сказал Уотсону, что это бесценные помощники, так как они могут пробраться куда угодно и услышать все – в отличие от полицейского, с которым некоторые люди остерегаются говорить открыто. Суммы в шесть пенсов или шиллинг в день на каждого, которые платил им Холмс за услуги, должны были казаться этим мальчишкам целым состоянием.

Вероятно, у Уиггинса был постоянный адрес, так как в «Знаке четырех» Холмс послал ему телеграмму, велев явиться с докладом вместе с его отрядом на Бейкер-стрит. Очевидно, никто из них не жил поблизости, так как Холмсу пришлось возместить Уиггинсу 3 шиллинга 6 пенсов – во столько обошлись расходы на проезд двенадцати мальчишек. Быть может, Холмс нанимал такую же группу уличных оборвышей, живя на Монтегю-стрит, хотя об этом не говорится ни в одном рассказе.

Он проявил осторожность и не позвал их на Бейкер-стрит 221b, пока не завоевал репутацию идеального жильца в глазах миссис Хадсон. Но даже при этом появление шести чумазых мальчишек, ворвавшихся в ее дом, переполнило чашу терпения этой доброй леди. Ее возгласы отвращения побудили Холмса предостеречь Уиггинса, чтобы в дальнейшем докладывал он один, а остальные ждали на улице. Уиггинс явно пропустил мимо ушей эти указания, так как в «Знаке четырех» все двенадцать снова несутся по лестнице наверх, в гостиную, и Холмсу приходится повторять свое предупреждение.

Эти первые несколько недель были «медовым месяцем» Холмса и Уотсона в качестве соседей по квартире. Правда, были некоторые сомнения и недовольство со стороны Уотсона. В то время как он наслаждался, когда Холмс играл на скрипке «Песни» Мендельсона и другие любимые произведения Уотсона, он находил крайне несносной привычку своего компаньона класть скрипку на колени и извлекать из нее несвязные звуки, то грустные, то веселые. Зная о недовольстве Уотсона, Холмс непременно завершал эти раздражающие соло исполнением тех музыкальных пьес, которые тому нравились.

Как доктора, Уотсона также беспокоили те случаи, когда энергия Холмса покидала его и он целыми днями лежал на диване с безучастным взглядом, не произнося почти ни слова и не двигаясь. При других обстоятельствах Уотсон заподозрил бы, что Холмс употребляет наркотики, но безукоризненные привычки последнего исключали такой вариант. И только впоследствии Уотсон обнаружил, как сильно он заблуждался. По-видимому, Холмс делал инъекции у себя в спальне и тщательно скрывал доказательства своего пристрастия к наркотикам от Уотсона и миссис Хадсон.

Естественно, Уотсона одолевало любопытство относительно соседа. Поскольку у него не было друзей, которых можно было навестить, и почти нечем было занять время и ум, он на досуге наблюдал за Холмсом и предавался размышлениям о нем. Рана в ноге, полученная в битве при Майванде и казавшаяся тогда незначительной, болела – особенно когда за окном было холодно или сыро, и Уотсон мог выходить из дома только в мягкую погоду. В те зимние месяцы начала 1881 года он, наверно, был прикован к дому в течение долгих дней. Поскольку он не упоминает о раненом плече, оно, должно быть, зажило и не беспокоило его.

Уотсона особенно интриговал род занятий Холмса. Он явно не был студентом-медиком. Стэмфорд сказал об этом вполне определенно, а Холмс подтвердил, когда Уотсон спросил его напрямик. Но его занятия, пусть эксцентричные и бессистемные, говорили о том, что Холмс готовит себя к какой-то профессии. Но к какой? Все это сильно сбивало с толку.

Уотсон не оставил записи их бесед в первые недели пребывания на Бейкер-стрит. Однако, учитывая любопытство Уотсона и список недостатков Холмса, который он вскоре составил, совершенно ясно, что, как только представлялась такая возможность, Уотсон расспрашивал соседа (вероятно, не очень тактично) о его интересах, хобби и взглядах.

В то же самое время Холмс исподтишка изучал Уотсона, и эти наблюдения привели его к выводу, что сосед – довольно скучный субъект. Правда, Уотсон, надо отдать ему должное, был далеко не в лучшей форме. Его неважное состояние – и физическое, и моральное – вряд ли способствовало тому, чтобы он был интересным собеседником. Наверно, он представлялся Холмсу достойным человеком, но флегматичным и суховатым и, честно говоря, довольно занудным. Поэтому он начал поддразнивать Уотсона. Впоследствии тот заметил, что чувство юмора у Холмса проявляется «своеобразно», «иногда даже оскорбительно».

Столкнувшись с любопытством Уотсона, которое тому не удавалось скрыть, Холмс забавлялся и давал насмешливые ответы на его вопросы. Он намеренно шокировал доброго доктора, расписываясь в своем невежестве – скажем, относительно Томаса Карлейля и даже теории Коперника. Уотсон не чувствовал иронии и принимал все слишком серьезно – до такой степени, что даже начинал объяснять Холмсу, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. Должно быть, того весьма забавляла серьезность его соседа.

Холмс обосновывал свое явное невежество вполне резонно. Он заявлял, что человеческий мозг подобен пустому чердаку, который каждый заполняет по своему выбору. Мудрый человек выбрасывает хлам и хранит только полезные знания. Как мы видели в первой главе, Холмс обладал способностью в случае необходимости извлечь из памяти нужную информацию.

Именно после этого разговора Уотсон составил список, пытаясь разобраться в странностях образования Холмса и прийти к какому-то выводу на предмет того, чем он зарабатывает себе на жизнь.

Вот как выглядит этот список:

«ШЕРЛОК ХОЛМС – пределы его возможностей

1. Знания в области литературы – отсутствуют

2. Знания в области философии – отсутствуют

3. Знания в области астрономии – отсутствуют

4. Знания в области политики – слабые

5. Знания в области ботаники – ни то ни се. Хорошо осведомлен о белладонне, опиуме и вообще всяких ядах. Не имеет понятия о садоводстве.

6. Знания в области геологии – практические, но ограниченные. Может с первого взгляда отличить один грунт от другого. После прогулок показывал мне брызги грязи на брюках и по цвету и консистенции определял, в какой части Лондона испачкался.

7. Знания в области химии – глубокие

8. Знания в области анатомии – точные

9. Знания в области уголовной литературы – невероятные. Похоже, знает подробности каждого преступления, совершенного в этом веке.

10. Хорошо играет на скрипке.

11. Прекрасно владеет саблей и рапирой, отлично боксирует.

12. Порядочно знает британское законодательство».

Зная об уровне познаний Холмса, скажем, в области литературы или астрономии, мы видим, как заблуждался Уотсон. Впрочем, он сам, понимая никчемность этого списка, разорвал его и бросил в огонь. Профессия Холмса (если она действительно у него была) по-прежнему оставалась загадкой для Уотсона, а Холмс продолжал держать его в неведении.

Первые несколько недель у Холмса не было посетителей, и можно заподозрить, что он намеренно никому не сообщил о перемене адреса. Ему требовалось время, чтобы утвердиться на своей новой квартире. Как только он почувствовал себя уверенно и его отношения с Уотсоном и особенно с миссис Хадсон укрепились, он дал свой новый адрес, и посетители стали прибывать неиссякаемым потоком. Заходил человек небольшого роста с желтоватым лицом и темными глазками, в лице которого было что-то крысиное. Он появлялся четыре раза в течение одной недели. Холмс предусмотрительно представил его как мистера Лестрейда, опустив слово «инспектор», обозначавшее профессиональную принадлежность. Среди других визитеров была модно одетая молодая женщина, взволнованный еврей-торговец и вокзальный носильщик. Холмс объяснил, что это его клиенты, и вежливо попросил разрешения использовать общую гостиную в деловых целях.