В поисках божественной обители. Роль мифа в современной жизни - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Холлис cтр.№ 25

Конечно, единственной меркой, с которой мы можем подходить к себе в финале (или по которой нас будут оценивать другие люди), является то, насколько отчетливо мы услышали этот зов и ответили на него, стремясь стать самими собой и сопротивляясь всему, что удерживает нас на месте. Истории о героях могут воодушевлять нас и вести вперед, но лишь до тех пор, пока приходится отвечать на собственный зов, то есть становиться на путь индивидуации. Так, древний дзенский коан гласит: «Я ищу лицо, которое у меня было перед сотворением мира». Во всем мире есть люди, которые спокойно, день за днем, отвечают на этот зов, заботясь о своих детях, выполняя свою обременительную, но необходимую работу, преодолевая сомнения и страх. Эти люди и их непроторенные пути заслуживают гораздо больше восхищения, чем любые знаменитости. Официально признанные герои не должны заставлять нас отворачиваться от нашего странствия; наоборот, они должны напоминать нам о нем.

Постоянно повторяющимся лейтмотивом героического странствия является путешествие от бессознательного к сознанию, из мрачных глубин к сверкающим высотам, от зависимости к самодостаточности. Эта сила, эта структурированная энергия (которая, собственно, и составляет архетип), ищет возможности преодолеть власть хаоса и сладкие соблазны сознания, чтобы обрести еще более тонкую структуру.

Каждое утро у подножия кровати сидят два ухмыляющихся злых карлика. Одного зовут Бездействие, другого – Страх. Каждый из них с удовольствием пожирает нас живьем. Редко случается так, что человек со вчерашнего дня продолжает бороться с ними, ибо они постоянно ищут новые пути, чтобы овладеть его душой. Энергия, необходимая для того, чтобы их побороть, является частью архетипа героя, причем она становится доступной далеко не сразу. С этой точки зрения человек может видеть, насколько универсальной оказывается драма героя, ибо каждый из нас приходит к осознанию тонкого соблазна удобства и страха, парализующего, как взгляд Медузы Горгоны. Наше жизненное странствие представляет собой череду поражений в борьбе с этими демонами, ежедневные новые призывы к победе над ними, а также исполнение главной роли в драме своей жизни.

В «Тысячеликом герое» Джозеф Кэмпбелл подтверждает, насколько широко распространен так называемый мономиф героя. Этот главный миф можно подразделить на три этапа: уход, инициация и возвращение. На стадии ухода человека изгоняют из сообщества или он перерастает существующие традиционные нормы. Тогда он должен отправиться в чужие земли. Подъемы, падения и раны способствуют постепенному посвящению неофита в таинства природы и человеческих отношений. Человек редко возвращается на прежнюю землю и никогда – к старой психологии. Такое возвращение обесценило бы самую суть странствия и аннулировало появившееся осознание. Поэтому возвращение происходит по спирали – с переходом на более высокий уровень. Следовательно, странствие – это не поступательное движение, которое происходит раз и навсегда, а эволюционное движение по спирали. Странствие обязательно дифференцирует личность, развивая нового человека, которого больше нельзя узнать по его соплеменникам и прежним ценностям. Герой должен нести бремя одиночества и вины и, как заметил Юнг, обязан что-то вернуть людям:

«Индивидуация отрезает человеку путь от личных удобств и, следовательно, от общества. Это происходит вследствие. вины за весь мир, которая остается за ним. Эту вину он должен попытаться искупить. Он должен предложить за себя какой-то выкуп, то есть отдать обществу ценности, которые станут равнозначной заменой его личности, теперь отсутствующей в обществе» [111] .

Таким образом, мы видим, что героический вызов брошен всем нам, ибо происходит не только сотворение личности, но эта личность обретает ценность для своего сообщества. Многие считали, что индивидуация представляет собой форму нарциссической одержимости. Но это совершенно не так: получившая развитие личность, человек, возвращающийся после героического странствия, служит своему сообществу, принимая вызов, совершая искупление и наполняясь новой энергией.

Архетип странствия представляет собой формализацию жизненной силы, то есть активизацию и канализацию либидо в направлении дальнейшего развития. Величайший риск, которому человек когда-либо подвергался, представляет собой тонкий соблазн бессознательного, стремление вернуться к удобному и известному. Юнг описывает такую личность следующим образом:

«Такой человек всегда представляет, что перед ним находится его злейший враг; к тому же он носит врага внутри себя. Этот враг – смертельная тяга к пропасти, стремление утонуть в своих собственных истоках… Этой регрессивной склонности с древнейших времен последовательно противостояли великие психотерапевтические системы, известные нам как религии. Они стремились создать автономное сознание, пробуждая человечество от сна разума» [112] .

Нет сомнения в том, что великие мифы и мифотворческие системы стремились активизировать и канализировать либидо человека, а при разрушении этих великих направляющих образов человечество почувствовало свое психологическое сиротство. Поэтому нам приходится еще лучше осознавать задачу своего развития, ибо мы часто решаем ее в молчании и одиночестве.

«Смертельная тяга к пропасти», о которой говорит Юнг, – это ухмыляющийся карлик Бездействие. Второй карлик, Страх, чаще посещает людей, много и тяжело работающих для достижения безопасности, которая в результате оборачивается ловушкой, насмешкой жизненной силы. Чтобы расти и развиваться, следует отбросить мысль о безопасности и двигаться в неизвестное. Именно об этом говорил Юнг:

«Дух зла – это страх и отвержение… это дух регрессии, который запугивает нас связью с матерью и растворением и угасанием в бессознательном… Для героя страх – это вызов и некий рубеж, ибо от страха может избавить лишь отвага. Если же человек не идет на риск, смысл жизни как-то нарушается, и будущее в целом несет на себе печать безнадежной утраты, тускло-серых будней, наполненных охами и вздохами» [113] .

* * *

Вечное возвращение и героическое странствие – таковы две великие идеи, которые должны иметь в виду современные жители Запада. Нам следует гораздо лучше осознать их, ибо мы живем вне стабильной мифологической традиции, которая сама по себе активизирует эти императивы, канализирует либидо, облегчает горе и сглаживает изумление от всего происходящего. Те, чьи традиции насыщены образами Великой Матери, получают поддержку «великого небесного ветра». Нам приходится обходиться без нее.

Возможно, сегодня мы стали более невротичными, то есть отличаемся более глубоким внутренним расщеплением, чем тогда, когда не задумывались над проблемой смертности. Созданная нами культура сфокусировалась на приобретении и накоплении, подпитывается стремлением к власти и поддерживается отрицанием. Смертность – это последняя из потерь человечества, перед которой мы бессильны и которую невозможно отрицать. Смертность выступает как непростительное оскорбление современной западной культуры, и потому мы называем регулярную медицинскую помощь «героическими усилиями, направленными на спасение человека», как если бы смерть была нашим врагом.