Ричард Длинные Руки - ландлорд - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 90

Зайчик ржал и бил копытами. Волки лопаются, как воздушные шарики под его ударами, деревья вокруг забрызгало кровью. Волки ползали с вылезшими внутренностями, Пес рвал своих противников настолько быстро и безжалостно, что ни один не успел в него вцепиться: он прыгал, увертывался, а каждый щелчок его пасти нес смерть.

Когда на поляне осталось не больше пяти зверей, а из кустов перестали появляться новые, эти повернулись и с жалобным воем ринулись в лес.

— Добей! — велел я Псу.

Он с великой радостью бросился вслед. Затрещали кусты, послышался жалобный вой, а затем удаляющийся шелест травы. Я осмотрелся, подошел к Зайчику, похлопал по шее, заодно тайком проверяя, не надо ли подлечить, но острые зубы не успели прочную шкуру даже продырявить.

— Да, — сказал я, — это совсем не тамбовские.

С дерева раздался дрожащий голос:

— Господи, какие же тогда эти тамбовские?

— О, — сказал я, — тех лучше не видеть.

— А где они водятся?

— В самом страшном из миров, — пояснил я. — Леди, позвольте подать вам галантно, а если можно, то и куртуазно, переднюю руку...

— Я сама, — ответила она.

— Если брякнетесь, — возразил я, — то ничего страшного, разве что в волчьей крови и кишках вывозитесь, но что я руку даме не подал — это меня будет мучить всю жизнь, я ж эстет...

Она заколебалась, я поднял руки, встал на цыпочки и принял ее в объятия. Я обнял на уровне колен, и она, чтобы не упасть, уперлась в мои плечи. Я дал ей медленно скользить в моих руках вниз. Мы оба ощутили, что подол ее платья остался в моих пальцах. Мне нестерпимо хотелось прижаться лицом к ее животу, к ее высокой груди, что вот сейчас остановилась перед моими глазами... это я непроизвольно сдавил ее сильнее и прервал скольжение, но я отчаянным усилием переборол себя и позволил ее ногам коснуться земли, но рук не размыкал, и подол ее платья оставался в моих судорожно стиснутых пальцах.

Наши лица настолько близко друг к другу, что мне только чуть наклониться, и мои губы коснутся ее губ, она стоит обнаженная до пояса, знает это, но мы оба делаем вид, что ничего такого не происходит и что я даже не догадываюсь, что нечаянно задрал ей подол до плеч, что она нагая, свежий воздух целует ее животик, ласкает ягодицы и нежно шевелит пушок в самом низу живота.

Мы так простояли целую вечность, что длилась кратчайший миг, но донесся треск, из-за деревьев выметнулся Пес, глаза налиты багровым огнем, клыки блестят. Зайчик встретил вопросительным ржанием, я отступил на шаг, предварительно выпустив смятую ткань из рук.

— Его... не ранили? — спросила она слабым голосом.

— Цел, — ответил я тоже чужим голосом.

— На нем кровь...

— Волчья. Нам лучше покинуть это место.

— Да-да, — торопливо согласилась она, — здесь их слишком много.

Мы оба старались не встречаться взглядами, чтобы поскорее сгладить любую память о позоре, когда оба поддались всего лишь чувствам, свойственным всем людям, но властвующим только над простолюдинами и животными.

Пес подбежал ко мне и потребовал погладить, я гладил и чесал, стараясь сам успокоиться, но перед глазами ее бледное лицо с расширенными глазами и трепещущими ресницами, ее созданный для поцелуев нежный рот, ее вспыхнувшие жарким румянцем щеки.

— Зайчик, — сказал я, — иди сюда. Леди Беатриса, соизвольте позволить вам вознестись в седло...

Я преклонил колено, леди Беатриса легко взлетела на Зайчика, почти неслышно коснувшись стопой колена и рукой — моей склоненной головы. Зайчик гордо выгнул шею и переступил с ноги на ногу, а Пес уже подбежал к краю поляны, показывая, что он знает место получше.

В седло я не решился, слишком живо воспоминание, как держал ее в объятиях и как горячая кровь наша бурлила и сливалась в единый поток, Зайчик посмотрел с недоумением, когда я взял его под уздцы и повел за мелькающим впереди Бобиком.

Солнца мы так и не увидели, но вокруг темнеет, а лес есть лес: птицы, даже такие уродливые, умолкли и улеглись спать, зато между деревьями замелькали огромные летучие мыши и совы.

Мы двигались все медленнее, я высматривал достаточно широкую поляну, чтобы расположиться в середке, а деревья чтобы не ближе пяти-шести шагов.

Впереди разгорался странно бледный призрачный свет. Леди Беатриса прикоснулась к моему плечу, но я покачал головой. На крошечной полянке, почти закрытой от нас деревьями, пляшут крохотные женские фигурки. Как я ни всматривался, крылышек не обнаружил, так что они, вероятно, не намного тяжелее воздуха.

— Дальше, — прошептал я. — Это болотные светлячки.

Она шумно потянула у меня за ухом носом.

— Не слышу болотного запаха. Пахнет чем-то иным...

— Чем?

— Не скажу.

Я помолчал, но не вытерпел, огрызнулся:

— Знаете, леди, если у вас за ушами понюхать, то, думаю...

Она спросила с угрозой в голосе:

— Что?

— Да уже не думаю, — ответил я. — Надо мне о всякой херне думать! Тут камешек в сапог попал, вот это в самом деле проблема... Хоть прямо щас разувайся и вытряхивай. Или до привала потерпеть? Надо только не слишком этой задней ногой давить на стремя...

Могучие стволы отодвинулись, мы вышли к небольшому лесному озеру и двинулись вдоль берега. Леди Беатриса охнула, ухватила меня за руку и указала на призрачные фигуры над гладью воды, похожей на драгоценную ткань.

— Лебеди! — прошептала она испуганно. — Но почему... ночью?

Я буркнул тихонько:

— Какие же это лебеди? Плохой из вас птеродактиль, моя леди.

— Я не ваша леди, — прошипела она.

А птицы медленно и красиво летели низко над темной водой, отражаясь в ней почему-то длинными серебристыми рыбами. Не просто белые птицы, а светящиеся, сотканные из света, с настолько размытыми очертаниями, что я отчетливо видел только крылья, а туловища то ли птичьи, то ли человечьи...

Долетев до леса, птицы беззвучно ныряли в темную стену деревьев. И хотя я не орнитолог, но, по-моему, птицы не могут летать сквозь дерево.

Наконец я отыскал удобное место, Зайчик послушно остановился. Леди Беатриса странно затихла, ничего не спросила, ни о чем не поинтересовалась. Помедлив, я протянул руки вверх.

Не чинясь, что не преклонил колено, она наклонилась и скользнула мне в объятия. Я бережно опустил на землю, голова кружится от жажды сжать крепче и никогда-никогда не выпускать. В сердце счастливый щем: наконец-то нашел, нашел, нашел, щенячье ликование сладострастно пронизывает от макушки до пят. Я жадно вдыхал запах ее волос, наклонился и вроде невзначай коснулся губами ее кожи...

Она целую вечность была в моих объятиях, я страшился спугнуть миг, однако леди Беатриса шевельнулась в моих руках, я услышал совсем тихий голос: