Возрождение бога-дракона - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Смирнов cтр.№ 33

Его лицо казалось маской отчаянья и боли. Тысячи погибли за последний час и сотни продолжали умирать — но он жалел не о них, а о дюжине потерянных учеников. Он слишком многое вложил в нас, и хотя мне и чужда столь сильная привязанность к кому бы то ни было (за единственным необъяснимым исключением), все же отчаянье наставника тронуло даже меня.

— Я не полечу. Сколько у меня времени до того, как ты сбросишь бомбу?

Он несколько секунд смотрел на меня обезумевшими глазами, заставляя сомневаться в том, понял ли он мой вопрос.

— Четыре часа, — наконец выдавил он. Я кивнул. Этого времени должно было хватить, чтобы завершить поиск. Рихтер переключился на своих людей, а я двинулся к выходу из лагеря. Но прежде, чем я его успел покинуть, спруты и один из подконтрольных Пауку отрядов добрались сюда и начали атаку. Вспышки пламени, стрельба, взрывы, отчаянные команды и крики ужаса, рев бронетехники и завывания воздуха, сминаемого бесплотными телами призрачных охотников…

Я подумал, что, отправляясь в логово Паука, где таких тварей будет еще больше, неплохо бы захватить с собой огнемет, но тащить эту дуру на себе у меня не было ни малейшего желания. Поэтому я поискал взглядом ближайшего огнеметчика, а найдя — полностью поработил его волю. Не было времени объяснять ему, почему нужно слушаться моих приказов и почему не нужно бояться смерти, следуя за мной и выполняя то, что я говорю. Кроме того, раб, являющийся продолжением моей собственной воли, был защищен от мелких паучков, а независимый от меня человек — нет. В общем, мне нужен был раб, и я его получил.

Встав рядом, я приказал ему выпустить струю огня. Огонь, который я могу создать собственными силами, слаб и почти безвреден, но если рядом со мной горит уже зажженный огонь, я могу превратить его в настоящую бурю. Создать что-то из ничего намного сложнее, чем усилить или ослабить то, что уже существует.

Пламя пожрало нескольких спрутов и множество тварей поменьше, создав брешь в их рядах. Я двинулся в город, а мой раб с огнеметом — следом за мной. Там, где мы проходили, город начинал пылать, потому что призрачные твари то и дело пытались добраться до нас, и мне приходилось сжигать их, а огонь перекидывался на дома. Пожар полз за нами, словно огромный рыжий зверь, в сто раз более яростный и страшный, чем все демоны, которыми населил город Паук.

Паук облегчил мне финальную часть поисков — я просто пошел в ту сторону, куда призрачные спруты волокли пленных, и вскоре добрался до старой части города, где белесой паутины на домах было особенно много. В огнемете, который тащил мой спутник, закончилось топливо, и я избавил солдата от пут своей воли. Он по инерции сделал еще несколько шагов, после чего остановился и стал покачиваться из стороны в сторону. Изо рта у него при этом текла слюна, а взгляд выдавал совершеннейшего дебила. Похоже, подчиняя его, я надавил слишком сильно, и что-то непоправимо повредил в его разуме — мысль об этом мимолетно промелькнула в моей голове, а затем я оставил солдата за спиной и забыл о нем.

Местных жителей — тех, кто еще сохранил хоть какую-то свободу воли — больше волновал надвигающий на них пожар, чем моя скромная персона, а подчиненных Пауку в этом районе сейчас было мало — все свои резервы Паук бросил в атаку, уничтожая наши опорные пункты и лагеря. В общем, до логова я добрался почти беспрепятственно.

Это был комплекс зданий в центральной части города, большая часть которых была превращена в фабрики по переработке человеческого материала. Я зашел через дом, где выращивали спрутов. Перекрытия пятиэтажного дома сломаны, все оплетено паутиной, повсюду развешаны коконы с людьми, между которыми порхали многоногие твари с раздутыми животами, в которых угадывались очертания яиц. По стенам, балкам и остаткам перекрытий сновало множество термитоподобных существ — это были рабочие, выносившие использованные тела и закреплявшие свежие для того, чтобы матки могли легко и быстро добраться до рта пленника, вложить в него одно из своих яиц и перейти к следующему. Спруты залетали через дыру в крыше здания и сбрасывали рабочим пленников.

Я мог без проблем уничтожить любую тварь из тех, что видел, но их было слишком много. Я мог бы давить их тут сутками — а они все равно бы нарождались быстрее, чем я бы их уничтожал. Поэтому я не стал никого трогать и вышел обратно на улицу. Беглого взгляда хватило на то, чтобы увидеть — здесь есть то, что мне нужно. Я протянул руку к ближайшему автомобилю, припаркованному у здания, и стал сжимать пальцы. Вскоре я услышал скрежет, а затем — журчание бензина, льющегося из поврежденного бензобака. Проделав ту же операцию с еще двумя машинами, я сосредоточился и вызвал над рукой язычок пламени, который бросил затем в разлитую жидкость…

Огонь явился на зов; взревел, как злой, но верный пес; окружил меня, не вредя и взвился над улицей багряно-рыжим цветком ярости. Я опять вошел в тот дом, но на этот раз я был не один — пламя втянулось в здание следом за мной, нежно коснулось мой спины, обходя меня справа и слева и растеклось по стенам, пожирая термитов, пауков, маток, спрутов и коконы вместе с зараженными людьми. Один из коконов упал к моим ногам; человека, который находился там, не успели инфицировать — матка как раз подбиралась к его голове, когда ее поглотило вызванное мною пламя; огонь сжег большую часть паутины и человек сумел освободиться и упасть вниз. Он висел не слишком высоко, и ничего всерьез не повредил. Он кое-как встал и, прихрамывая, побежал к выходу, а я не мог не усмехнуться: это был тот самый человек, который в штрабе герра Рихтера перед началом операции пытался поставить меня на место, пытался указывать, что мне следует делать, а что нет. Я не запомнил его имени после нашей первой встречи, и еще быстрее забыл бы обстоятельства второй — но Густав не дал мне это сделать. Когда все закончилось, по его инициативе мы встретились вновь, а потом еще раз. Он ощущал себя обремененным долгом и искал возможность этот долг вернуть — или хотя бы изменить свое отношение к психокинетикам. Мне показалась забавной происходящая в нем внутренняя борьба, и это было основной причиной, заставившей меня пойти на контакт с ним, а затем — практически подружиться. Мне было любопытно, к чему он в итоге придет. На мой взгляд, Густав делал из мухи слона. Ни в убийстве людей, ни в их спасении я никогда не видел ничего такого, чему следовало бы придавать особенное значение.

Я прошел здание насквозь, и огонь полз за мной, постепенно слабея. Его сил, впрочем, еще хватило на то, чтобы сжечь четырех спрутов, карауливших второй выход из дома. Я двинулся к следующему зданию — и тогда Паук впервые заговорил.

Поначалу это была не человеческая речь, а странный беззвучный язык, который была способна слышать только душа, но не ухо. Шелест, шептание, блики огней, вкус дыма, движение теней — вот чем был этот язык поначалу, вот какие образы он будил. Не смотря на всю странность, я почти понимал эту нечеловеческую речь — Паук что-то спрашивал, чем-то угрожал, что-то предлагал. Чем ближе я подходил к логову, тем сильнее очеловечивался этот язык. В какой-то момент я понял: эта тварь видит во мне подобного себе и предлагает поделить мир пополам. «В этом мире много пищи, Хозяин Огня, — говорил Паук. — Хватит тебе и мне. Бери ту половину мира, которую пожелаешь — я возьму другую.» Предложение развеселило меня, и я не смог сдержать смеха.