Я - четвертый - читать онлайн книгу. Автор: Питтакус Лор cтр.№ 21

Маленькие чудовища нападают на детей. Они беззащитны и держат в руках бенгальские огни, оставшиеся от праздника. Вот так мы и проигрываем битву: только немногие лориенцы сражаются с чудовищами, так как все остальные пытаются спасать детей.

— Твоя бабушка была другой. Она была спокойна и сдержанна, очень умна. Они таким образом дополняли друг друга. Дедушка был беззаботным, а бабушка действовала незаметно, за кулисами, чтобы все получалось, как запланировано.

Высоко в небе я вижу голубой шлейф за воздушным кораблем, уносящим нас на Землю, нас Девятерых и наших Хранителей. Вид корабля выводит могадорцев из себя.

— А потом была Джулианна, моя жена.

Вдалеке виден взрыв, на этот раз похожий на тот, что сопровождает пуски ракет с Земли. В небо взмывает еще один корабль, за ним тянется огненный след. Сначала корабль летит медленно, потом набирает скорость. Я удивлен. Наши корабли при пуске не использовали огонь, не использовали они так же ни масла, ни керосина. За ними тянулся тонкий голубой шлейф дыма от кристаллов, которые приводили их в действие, но никогда не было такого огня. Второй корабль по сравнению с первым выглядит медленным и неуклюжим, но все же он взлетает, набирает высоту и скорость. Генри никогда не упоминал о втором корабле. Кто на нем? Куда он направляется? Могадорцы кричат и показывают на него. Они опять охвачены тревогой, и на какой-то момент лориенцы воспряли духом.

— У нее были самые зеленые глаза, какие я только видел, ярко-зеленые, как изумруды, плюс сердце, такое же большое, как вся планета. Она всегда помогала другим и постоянно приводила животных и оставляла жить с нами. Я никогда не узнаю, что она нашла во мне.

Большое чудовище вернулось, то самое — с красными глазами и огромными рогами. Пена, смешанная с кровью, падает с бритвенно острых зубов, таких больших, что они не помещаются во рту. Мужчина в серебряном и голубом стоит прямо перед ним. Он пытается при помощи своих способностей поднять чудовище, и оно поднимается на метр-два, но, как ни борется мужчина, выше поднять не удается. Чудовище ревет, дергается и падает на землю. Оно идет натиском против способностей мужчины, но не может их сломить. Мужчина снова поднимает его. На его лице в лунном свете блестят пот и кровь. Потом он выгибает ладони, и чудовище валится на бок. Земля вздрагивает. Небо заполняется громом и молниями, но дождя нет.

— Она любила долго спать по утрам, и я всегда просыпался первым. Я сидел в кабинете и читал газету, готовил завтрак, выходил пройтись. Иногда, когда я возвращался, она все еще спала. У меня не хватало терпения ждать — так я хотел начать новый день вместе с ней. Она приводила меня в хорошее настроение одним своим присутствием. Я входил к ней и пытался разбудить. Она натягивала на голову простыни и ворчала на меня. Почти каждое утро повторялось одно и то же.

Чудовище бьется, но мужчина все еще контролирует ситуацию. Подключился еще один Гвардеец, и они оба сконцентрировали на громадном чудовище свои способности, осыпая его огнем и молниями. С разных сторон по нему бьют лазеры. Некоторые Гвардейцы, невидимые им, наносят ему удары. Они стоят поодаль, вытянув ладони для концентрации. А потом коллективными усилиями они рождают шторм, в безоблачном небе разрастается и сверкает огромная туча, в которой аккумулирована какая-то энергия. В этом принимают участие все Гвардейцы, создавая страшный сгусток. И затем ударяет последняя мощная молния и бьет по лежащему чудовищу. И тут оно умирает.

— Что мне было делать? Кто и что мог сделать? Нас было на корабле девятнадцать. Вы — девять детей, мы — девять Чепанов, отобранных совершенно случайно, просто по причине того, где мы оказались той ночью, и пилот, доставивший нас сюда. Мы, Чепаны, не могли сражаться, да если бы и могли, то разве бы это что-то изменило? Чепаны — это бюрократы, чье предназначение — поддерживать жизнедеятельность планеты, наставлять, обучать новых Гвардейцев тому, как понимать и использовать их способности. Мы никогда не предназначались для сражений. Мы были бы неэффективны. Мы бы умерли, как и все остальные. Единственное, что мы могли, — это покинуть планету. Покинуть, чтобы жить с вами и когда-нибудь возродить к славе самую прекрасную планету во Вселенной.

Я закрываю глаза, а когда снова их открываю, битва уже завершилась. Над землей между мертвыми и умирающими поднимается дым. Деревья сломаны, леса сожжены, никто и ничто не устояло, кроме немногих уцелевших могадорцев.

На юге встает солнце и освещает бледным светом выжженную землю, пропитанную красным. Курганы тел, не все тела целые, неразорванные. Наверху одного из курганов лежит мужчина в серебряном и голубом, мертвый, как и все остальные. На его теле не видно ран, но все равно он мертв.

Мои глаза открываются. Я не могу дышать, во рту у меня все пересохло, губы запеклись.

— Давай сюда, — говорит Генри. Он помогает мне подняться с кофейного столика, ведет на кухню и пододвигает мне стул. В глазах у меня стоят слезы, хотя я и стараюсь их удержать. Генри приносит мне стакан воды, и я залпом выпиваю его до последней капли. Я отдаю ему стакан, и он снова его наполняет. Я роняю голову на грудь, все еще пытаясь восстановить дыхание. Я выпиваю второй стакан, потом смотрю на Генри.

— Почему ты никогда не говорил мне о втором корабле? — спрашиваю я.

— О чем ты говоришь?

— Там был второй корабль, — говорю я.

— Где был второй корабль?

— На Лориен, в тот день, когда мы ее покинули. Второй корабль, который улетел после нашего.

— Невозможно, — говорит он.

— Почему невозможно?

— Потому что другие корабли были уничтожены. Я видел это своими глазами. Когда Могадорцы высадились, они первым делом захватили наши порты. Мы улетели на единственном корабле, который уцелел после их нападения. Это было чудо, что мы смогли взлететь.

— Я видел второй корабль, говорю тебе. Он, правда, не был похож на другие. Он летел на топливе, за ним тянулся огненный шар.

Генри пристально смотрит на меня. Он напряженно думает, сдвинув брови.

— Ты уверен, Джон?

— Да.

Он откидывается на спинку стула и смотрит в окно. Во дворе сидит Берни Косар и смотрит на нас.

— Корабль улетел с Лориен, — настаиваю я. — Я наблюдал за ним, пока он не пропал из виду.

— Это необъяснимо, — говорит Генри. — Не понимаю, как такое было возможно. Там ничего не оставалось.

— Там был второй корабль.

Мы долго сидим в молчании.

— Генри?

— Да?

— Что было на том корабле?

Он пристально смотрит на меня.

— Я не знаю, — отвечает он. — Я правда не знаю.

Мы расположились в гостиной, в камине горит огонь, Берни Косар сидит у меня на коленях. Тишину время от времени прерывает треск поленьев.

— Включайся! — говорю я и щелкаю пальцами. Моя правая ладонь светится, не так ярко, как бывало, но близко к тому. За то короткое время, что Генри меня тренирует, я научился контролировать свечение. Я могу его варьировать, делать широким, как от домашней лампы, или узким, как от фонаря. Способность управлять им развивается быстрее, чем я ожидал. Моя левая ладонь по-прежнему светится более тускло, чем правая, но уже лучше. Я щелкаю пальцами и говорю «включайся», только чтобы покрасоваться, — ни того ни другого мне не нужно, чтобы контролировать свет или зажечь его. Это делается изнутри и безо всяких усилий, все равно что дернуть пальцем или моргнуть.