— Это для отвода глаз? — Лой не дала ему уйти от вопроса. —
Чтобы запутать Ритора?
— Не только, Лой, не только… — Торн задумался, прозрачная
маска то погружалась на самое дно, то вновь выныривала. В ручейке явно
прибывало воды — магия тянула все соки из источника. — Ладно. Кое-что ты вправе
знать. Убийца постигает Силу в схватке, в поединке. Ненависть боя — вот что
питает его, дает власть над стихиями. Бедный Готор… он сам пошел на это.
Дразнил Убийцу. Заводил Убийцу. Уничтожал тех, кто шел рядом с ним. Пока — пока
Убийца не принял силу Воды.
— Значит, Ритор сам себе помешал? — воскликнула Лой. —
Ударил по Виктору и помог ему осознать Силу Воздуха?
Губы Торна расплылись в улыбке.
— Ты аккуратно играешь, Торн. — Лой покачала головой. —
Смотришь далеко вперед…
На языке у нее вертелось, что при таких способностях не грех
было бы и назад порой оборачиваться, но Кошка благоразумно промолчала. Она
узнала многое, что хотела знать. И ухитрилась ничего не сказать магу Воды.
— Теперь ты будешь гадать, в чем состоят остальные детали
посвящения Убийцы… — Торн наморщил брови. — Не мучайся загадками, Лой. Ты не из
Стихийного клана, и тебе ни к чему лишние знания.
— Да? А чем же ты предлагаешь мне заниматься? — ехидно
спросила Лой.
— Любовью, например. — Торн захохотал.
Как он осмелел на расстоянии! Лой расплылась в улыбке:
— Милый! Ты бы знал, как я хочу тебя! Воспоминания — только
они и греют.
— Ну, согреть не обещаю. А вот все остальное…
Вода в ручье вспучилась, обнажая дно. Запрыгали по песку
перепуганные мальки. Водяная статуя — точь-в-точь Торн, встала перед Лой. В
прозрачном теле кружились быстрые водовороты, мчались тягучие струйки течений.
Случайно попавшая в ожившую воду рыбка испуганно крутилась в груди, будто
пародируя биение сердца.
Торн — двойник Торна — был обнажен. Прекрасная копия! Вот
только в одном маг пошел против суровой правды жизни…
— Ого… — только и вымолвила Лой, оглядывая Торна.
— Ага, — самодовольно подтвердил Торн. Протянул руку — и
стал грубо стягивать с Лой обрывки платья.
— Слушай, я крайне тебя ценю, но вот в плане гидрофилии… —
попыталась протестовать Кошка. Но возбужденный маг не слушал возражений, срывал
одежду с восторгом дорвавшегося до женщины подростка.
В конце концов, может быть, это будет забавно?
Лой заставила себя ответить на поцелуй холодных и мокрых
губ, опустилась на траву. Прозрачная статуя с мужскими достоинствами
неимоверных размеров нависла над ней.
— Я могуч! — выкрикнул маг.
Ой…
Ошарашенная Лой отчаянно пыталась понять, нравится ли ей это.
Может быть, если подогреть воду… а так — все равно что воспользоваться садовым
шлангом…
— Развратница… — сладко и томно выдохнул маг. — О, Лой!
Вода внутри него забурлила, рыбка заметалась, уносимая
потоком.
— Лой… — простонал маг.
Прозрачное лицо глупо улыбнулось, глаза-водовороты сузились.
Торн слишком поздно сообразил, что не сможет контролировать Силу.
— Изви… — булькнул он, когда избавившаяся от магических пут
вода хлынула на Лой.
Мокрая насквозь, покрывшаяся от холода пупырышками, Лой Ивер
каталась по траве в приступе истерического хохота.
Торн, Торн…
Сколько надо объяснять, что не в размерах дело! Нет, нельзя
сказать, что ей совсем не понравилось. Если вода будет из теплой ванны да после
тяжелого трудового дня… Приятное с полезным: и секс, и душ.
Но хватит смеяться. Надо спасать бедную рыбку.
* * *
Виктор с удовольствием предался бы сну. Повозка катилась,
стучали копыта лошади, поскрипывали деревянные колеса, Тэль шепталась с
возницей — временами они начинали тихонько смеяться. Порой навстречу проезжали
другие повозки — Вася обменивался с их возницами сдержанно-вежливыми
приветствиями. Один раз их обогнала несущаяся во весь опор карета, запряженная
четвериком. Карету эскортировали четверо солдат в форме, почему-то напоминающей
мушкетерскую. Да и вооружены они были не только длинными шпагами, но и массивными
тяжелыми мушкетами.
— Во как Земные чешут! — восхищенно сказал вслед Вася. —
Станешь волшебницей — тоже так носиться будешь, с гвардейцами, с шумом-гамом.
Виктор даже присел, вглядываясь вслед карете. Ничего
особенного. Окна наглухо закрыты, а гвардейцы ничем не напоминают магов.
— Молочка хошь? — спросил возница. — Допить надо, пока не
скисло.
Выпив без всякого удовольствия жирного теплого молока,
Виктор снова прилег. Нет, хорошо бы уснуть…
И проснуться на берегу, под небом, в котором нет солнца? На
радость Обжоре?
Он уже думал о постоянном участнике своих снов как о живом
человеке. Неприятном, злобном, циничном — но все же вызывающем определенное
уважение. Кашевар фигов… что же значат все его недомолвки и намеки? Задремать и
устроить разборку? Да нет, ничего не получится, в мире Обжоры все идет по его
законам…
В мире Обжоры — в Мире Прирожденных?
Ничего необычного в этой мысли не было. Если уж видения не
случайны — а в такие случайности Виктор не верил, то источник снов стоит искать
именно среди Прирожденных. Среди тех, кого боятся даже могучие маги…
— В общем — уроды! — вдруг воскликнул Вася. Похоже, они с
Тэль ссорились. И уже давно.
— А ты сам — видел Драконов? — Виктор вскинулся на слова
Тэль. Но девчонка не обернулась. Ее голос звенел от ярости: — Ты, мальчик!
Вася даже дернулся:
— Ты что? Припадочная? Будто ты видела!
— Я — знаю!
— Откуда? — Возница нервно засмеялся. — Да тебе-то откуда
знать? Эй, Витек, чего твоя сестра…
— Я — знаю! — Голос Тэль взвился. — Земля еще помнит шаги,
сминавшие скалы! Ей трудно было держать Драконов — горы легче их сердца! Воздух
выл от боли, когда Драконы расправляли крылья! Ураганы меняли путь — лишь бы не
встретиться с ними! Моря вскипали от их дыхания! Реки иссыхали, если Драконы
утоляли из них жажду! В жерлах вулканов грелись они! Чешуя их горела ярче
солнца!
Повисла тишина. Заржала — и перешла на рысь лошадь.
Обалдевший Вася смотрел на Тэль, медленно отползая по облучку подальше. Потом
воскликнул:
— Так я же и говорю — сволочи они все были! И слава магам,
что избавили нас от Властителей!
Тэль нехорошо засмеялась.