Коллапс - читать онлайн книгу. Автор: Джаред М. Даймонд cтр.№ 83

Торговля Гренландии с Европой в основном осуществлялась через норвежские порты Берген и Трондхейм. Хотя поначалу грузы перевозились на кораблях, принадлежавших исландцам и самим гренландцам, эти корабли со временем выходили из строя, а заменить их было нечем из-за отсутствия строевого леса на острове — поэтому в конце концов торговля стала полностью зависеть от норвежских судов. К середине XIII века участились случаи, когда несколько лет подряд ни одно судно не заходило в гренландские фьорды. В 1257 году король Норвегии Хакон Хаконарсон, желая утвердить свою власть на всех островах Северной Атлантики, послал в Гренландию трех представителей, чтобы заставить доселе независимую гренландскую колонию признать его верховенство и согласиться на выплату соответствующей подати. Хотя до нас не дошли подробности заключенного соглашения, некоторые документы позволяют предположить, что гренландцы в 1261 году признали власть Норвегии взамен на обещание короля присылать по два корабля в год — подобно одновременно принятому соглашению с Исландией об отправке шести кораблей ежегодно.

Таким образом, торговля с Гренландией стала монополией норвежского королевского двора. Но связь Гренландии с Норвегией оставалась довольно слабой, и норвежцам было трудно воплотить в жизнь свои притязания — в первую очередь из-за удаленности Гренландии. Наверняка мы знаем лишь то, что в течение XIV века в Гренландии периодически появлялись представители норвежского королевского двора.

Для гренландской колонии не менее значимым, чем экспорт материальных ценностей из Европы, был психологический «экспорт» самоощущения обитателей этого самого отдаленного форпоста европейской цивилизации как христиан и как европейцев. Это самоощущение объясняет, почему гренландцы принимали решения, которые — как теперь мы, знающие печальную судьбу гренландской колонии, можем заключить — были неадекватны ситуации и в конце концов стоили им жизни, но все же в течение нескольких столетий позволяли поддерживать существование колонии в самых сложных условиях во всей средневековой Европе.

Гренландия была обращена в христианство приблизительно в 1000 году — тогда же, когда и Норвегия, Исландия и остальные колонии, основанные викингами в Северной Атлантике. Более сотни лет церкви Гренландии оставались маленькими домиками, выложенными дерном, которые располагались на землях, принадлежащих фермерам, — как правило, на самых крупных фермах. Скорее всего, как и в Исландии, это были так называемые «частные» церкви, построенные фермерами на своей земле и принадлежавшие землевладельцам, которые получали часть десятины, уплачиваемой церкви прихожанами.

Но в Гренландии не было постоянного епископа, присутствие которого требовалось для осуществления таинства миропомазания и для освящения церкви. Поэтому приблизительно в 1118 году тот же Эйнар Соккасон, которого мы знаем как героя саги, убитого ударом топора в спину, был отправлен общиной в Норвегию, чтобы заставить короля выделить Гренландии епископа. Чтобы задобрить короля и добиться желаемого, Эйнар привез множество резных изделий из моржовых клыков, моржовые шкуры и — самое удивительное — живого белого медведя. Медведь, конечно, произвел нужное впечатление, и вопрос был решен положительно. Король, в свою очередь, уговорил Арнальда, с которым мы также уже встречались в саге об Эйнаре Соккасоне, стать первым постоянным епископом Гренландии; вслед за ним в Гренландию на протяжении следующих нескольких сотен лет отравились еще девять епископов. Все без исключения будущие гренландские епископы выросли и получили образование в Европе и прибыли в Гренландию по велению короля. Неудивительно, что они оставались приверженцами европейских ценностей: предпочитали говядину тюленьему мясу и старались направить как можно больше ресурсов на охоту в Нордсете, так как добытые там клыки моржей можно было обменять на церковное облачение и вино, необходимое для причастия, и цветные стекла для витражей.

Вслед за назначением Арнальда епископом в Гренландии развернули масштабный проект по строительству церквей, который продолжался до начала XIV столетия, когда — одной из последних — была воздвигнута церковь Хвалсей. В итоге церковные владения в Гренландии составили один кафедральный собор, 13 больших приходских церквей и множество более мелких церквушек, и даже два монастыря — мужской и женский. Хотя большинство церквей сложено из камня только до середины, а выше располагались слои дерна, церковь Хвалсей и еще как минимум три другие были целиком каменными. Эти церкви были непропорционально велики в сравнении с численностью прихожан — т. е. людей, на чьи средства и чьими силами они существовали.

Например, собор Святого Николая в Гардаре — 105 футов в длину и 53 в ширину — не уступал по размерам ни одному из двух соборов Исландии, население которой в десять раз превосходило население Гренландии. По моим оценкам, вес самых больших камней, лежащих в основании собора и тщательно пригнанных друг к другу, составляет приблизительно три тонны, — а ведь их еще нужно было как-то транспортировать из каменоломни, расположенной не менее чем в полутора километрах от места стройки. Еще больше — около 10 тонн — весит плита, лежащая на поляне перед домом епископа. Рядом с собором располагались вспомогательные строения — колокольня высотой 80 футов, епископская палата площадью 1400 квадратных футов, самая большая в Гренландии и лишь на четверть уступавшая размерами залу архиепископа в Трондхейме. Два коровника, принадлежавших церкви, также были выстроены на широкую ногу — длиной 208 футов, с каменной перемычкой над дверным проемом весом 4 тонны. Посетителей собора встречало великолепное убранство: двор был украшен двадцатью пятью цельными черепами моржей и пятью черепами нарвалов. За исключением этого места, в Гренландии больше нигде не обнаружено ни цельных клыков этих животных, ни изделий из них, лишь только мелкие осколки: клыки представляли собой слишком ценный материал, который шел исключительно на изготовление экспортируемых в Европу предметов роскоши.

Собор в Гардаре и другие гренландские церкви потребляли ужасающее количество дефицитного строевого леса, необходимого для возведения стен и потолочных перекрытий. Импортируемые из Европы принадлежности для богослужений — например, колокола и вино для причастия — также обходились Гренландии очень дорого, так как расплачиваться за них приходилось тяжелым и опасным охотничьим промыслом в Нордсете; кроме того, во время перевозки из Европы они занимали место на корабле, которое отнималось у других жизненно важных для Гренландии товаров, в частности железа. Гренландская колония ежегодно выплачивала Риму десятину, и, сверх этого, как и все христианские страны, платила подать на крестовые походы. Эти подати выплачивались в виде тех же экспортируемых из Гренландии товаров, которые обменивались в Бергене на серебро. До нас дошла расписка в получении одного груза из Гренландии — церковной десятины за шесть лет, с 1247 по 1280 год. В ней указано, что из Гренландии отправлено 1470 фунтов клыков 191 моржа, которые норвежский архиепископ продал, выручив 26 фунтов чистого серебра. Способность церкви добиваться уплаты таких налогов и осуществлять столь амбициозные строительные проекты свидетельствует о ее значительном авторитете в Гренландии.

Церковь вскоре завладела большей частью лучших земель в Гренландии, в том числе ей отошла примерно треть земель Восточного поселения. Отправка товаров, идущих на уплату церковных податей, а также, возможно, и других экспортируемых из Гренландии товаров, происходила через Гардар, где до сих пор видны развалины большого амбара — он стоял вплотную к юго-восточному углу собора. Поскольку в Гардаре было самое крупное стадо коров — намного более многочисленное, чем на любой другой ферме, — самые богатые земли и самый большой склад экспортируемых товаров, не приходится сомневаться, что тот, кто контролировал Гардар, контролировал и Гренландию. Не до конца понятно лишь, кому на самом деле принадлежал Гардар и другие церковные фермы — самой церкви или фермерам, на чьей земле располагались эти церкви. Но кто бы ни был владельцем и властителем — епископы или местная аристократия, — несомненно одно: гренландская колония представляла собой иерархическое общество, имущественное неравенство в котором активно поддерживалось церковью, чьи владения составляли непропорционально большую часть всех имеющихся ресурсов. Мы можем удивляться — не лучше было бы импортировать поменьше бронзовых колоколов и побольше железа для изготовления различных инструментов, оружия для самозащиты при стычках с инуитами или товаров, которые можно было бы выменивать у тех же инуитов на мясо в голодные годы. Но мы задаем этот вопрос с позиции людей, уже знающих о трагической судьбе гренландской колонии, и без учета того культурного наследия, которое влияло на их решения.