Дурдом - читать онлайн книгу. Автор: Илья Рясной cтр.№ 23

— Никто никогда никому ничего не давал просто так, — вещал он с возвышения на площади перед главным входом на ВДНХ. — Миром правила и правит сила. Кто может вскочить в седло — тот на коне. Остальные глотают пыль из-под копыт. У наших врагов — сила наглости, нахрапистости и жестокости. У нас — сила справедливости и единства!

Площадь была наполнена народом — людская масса перехлестывала на проезжую часть и в сквер. Надтол-пой реяли красные серпасто-молоткастые, полосатые российские, желто-черные монархические, Украинские флаги, а так же флаг Демократической Республики Вьетнам. Свысока смотрели на происходящее портреты Ленина, Николая второго, Ивана Грозного, Сахарова и еще непонятно кого. Из плакатов можно было узнать массу интересного. «Банду демократов под суд». «Монархия — мать порядка». "Долой ТЕЛЬ-АВИВви-дение и «Московский мозгомоец». «Отстоим перестройку — вашу мать». «Учение мондиализма — в массы». Шел торг газетами и брошюрами. Тут были и «Жиды», и «Дерьмократия — путь в никуда», и «Семьдесят лет красного террора», и «Кто тормозит реформу». Судя по всему, собрались здесь люди самых разных политических платформ.Вел митинг Сидор Николаевич Сидоров — именно так теперь именовался Шлагбаум. Именно под этим именем он рекламировал партию по телевизору и умывал Андрюшу Карабасова «пепси-колой».

После школы я поступал в театральное училище и даже выдержал творческий конкурс. Потом достаточно походил по театрам и циркам, позанимался всласть личным сыском, так что узнать человека, даже если он изменил внешность, я мог без особого труда. Надо отметить, поработал Шлагбаум над собой серьезно. Даже походку изменил. Но я его раскусил. Вот только к чему, спрашивается, весь этот маскарад?

Держался Шлагбаум напористо. Нес полнейшую чепуху, неубедительно, энергично. Срывал аплодисменты. Он предоставил слово очередному оратору, и на ящики вскарабкался очкастый мужчина в мятом дешевом костюме.

— Товарищи, господа, как же нас дурят. Машину продал. Квартиру продал. У сестры живу. Деньги все в ЛЛЛ отдал. Не вернули ни копейки. Даже рваного рубля не увидел. За Ламроди голосовал в старую Думу — все равно не вернул. Агитировал за него в новую Думу — и тут не вернул. Обдурили! Теперь все деньги, что оставались, в нашу партию отдал! Последние брюки отдам — лишь бы гадам, что нас дурят, пусто было!

Публика выглядела очень разношерстно. Тетки, только что стянувшие телогрейки или отбежавшие от кухонной плиты. Элегантные дамы, вылезшие на солнечный свет из пыльных библиотечных подвалов или оторвавшиеся от нотных тетрадей. Вечно ржущая, быстрая и шустрая молодежь. Пропахшие солярой здоровяки, которые, расчуствовавшись от слов оратора, аплодировали широкими, похожими на лопаты ладонями и хриплым рыком ревели: «Долой гадов!» Объегоренные, не уверенные ни в настоящем, ни в будущем, доведенные до морской болезни десятибалльной качкой, в которую занесло корабль «Россия» со ста шестьюдесятью миллионами пассажиров, все эти люди в этот момент вновь были переполнены энтузиазма и опять пытались уцепиться за мираж.

Были здесь и вечные завсегдатаи подобных тусовок. Пара священников, чьи лица обошли все журналы. Несколько бомжей — они жили за счет телевидения, которое постоянно снимало их как обобщенное лицо оппозиции. Волосатый мужчина, на спине которого висел плакат: «Куришь, пьешь вино и пиво — ты сторонник Телявива». Сновали деловитые жучки, активно собирающие пожертвования на «Партию обманутых». Подавали им охотно и много, с какой-то непонятной радостью.

— Граждане, разойдитесь. Ваш митинг не разрешен. Вы нарушаете закон, — время от времени слышался ор милицейского матюгальника. С таким же успехом можно было призывать скалу подвинуться.

Естественно, партии восьмидесяти процентов населения унизительно выпрашивать у «прихвостней воров» из мэрии разрешение на митинг. В стороне стояли цепочки омоновцев в серых комбезах, со щитами, резиновыми дубинками и в касках.

Вид у них был жадно выжидательный. Некоторые любовно поглаживали дубинки. А вот и знакомое лицо — топором рубленое, притом рубил его явно не знаток своего дела. Это наш замначальника ГУВД, боевой генерал, завоевывавший воинские почести, ордена и славу на разгонах демонстраций, любивший это дело и слывший в нем большим знатоком. Его присутствие для знатоков звучало как сигнал — бить будут.

Выглядел он скучающим и недовольным — бить пока было не за что. Поганое либеральное сюсюканье — приказ применять силу только при наличии хулиганских действий, грозящих перерасти в беспорядки. Пока же — никаких хулиганств, только призывы свергнуть, растоптать. Да еще весело пел хор:

«Будьте здоровы, живите богато, Покуда позволит вам ваша зарплата. А если зарплата вам жить не позволит, Тогда не живите, никто не неволит»… ОМОН скучал. Выступления продолжались.

— Слово представителю наших дорогих пенсионеров. Крепкая бабка с клюкой забралась на трибуну.

— Милочки мои, что же деется-то! Пенсии внучку на водку не хватает. На паперти подавать почти перестали. Надо охломонам, народ затиранившим, по мордасам! По хребтине! Чтоб пенсию давали. И чтоб людя зажили и на паперти снова бы подавать начали!

— Спасибо, Валентина Ивановна. А теперь слово представителю трудящегося фермерства, — радостно кричал Шлагбаум-Троцкий-Сидоров.

— Свинья сдохла, комбикорм гнилой дают, — возопил одетый в фирменный костюм статный фермер. — Везде мздоимство и подкуп. Кончать это надо. И кой-кого тоже кончать.Так ведь и за обрез народ возьмется. А что, прадед мой брался, и мы возьмемся!

Народ все прибывал. Но обычным обывателям же были чужды кипящие здесь страсти. Обыватели обходили сборище стороной, таща с выставки достижения народных хозяйств Японии, Тайваня и других стран Юго-Восточной Азии коробки с «Тошибами», «Хитачи» и «Сони».

Неожиданно на трибуну вспорхнула пожилая дама и возбужденно закричала:

— Нас опять обманывают! Те, кто в толпе собирает средства на партию, жулики! Мы принимаем деньги только в штаб-квартире!

Толпа возмутилась. Толпа зашумела. Начали выискивать негодяев, собиравших деньги, но тех давно простыл и след.

Между тем митинг приобретал все более базарный характер.

— Мы предоставляем слово всем. Даже тем, у кого другое мнение, — вещал Шлагбаум.

На трибуну вскарабкался бородач антисанитарного вида.

— Судари, господа! Что вы тут говорите? Искать виноватых — последнее дело.. Наше благосостояние зависит только от нас. Не дерите горла на митингах. Идите на заводы точить болванки. Идите в переходы торговать джинсами. Пока мы, как всегда в этой стране, будем драть горло на митингах, нам не войти в цивилизованный мир, а так и оставаться лапотниками!

— Мы уважаем любое мнение, — согласился Шлагбаум благосклонно. — Я бы даже поспорил с товарищем, если бы он не был просто недобитым ренегатом, негодяем и провокатором.

Бородача стащили с трибуны и пинками погнали из круга.

Самое интересное началось через несколько минут. Из-за памятника Космонавтам двинулся засадный полк, ножом взрезая праздношатающуюся толпу у метро. Взметнулись вверх плакаты.