Дурдом - читать онлайн книгу. Автор: Илья Рясной cтр.№ 21

— Он совершил побег из спецбольницы, — сказал я.

— Я знаю, — всхлипнула блондинка. — Его там, наверное, обижали. Он такой ранимый.

— Если появится или позвонит, вам лучше всего уго-воритьего сдаться. Или хотя бы позвоните мне, — я протянул ей свою визитку. — Для его же блага. А то не дай Бог подстрелят при задержании.

— Ой, — обхватила ладонями щеки блондинка. — Но почему? Он такой добрый… Он беззащитный.

— Две сотни потерпевших могут с вами сильно поспорить на этот счет…

За два дня обойдя еще с десяток лиц, поддерживавших связи с Великанским, а так же их соседей и местные отделения милиции, я так и не нашел ничего, заслуживающего внимания.

Великанский отыскал где-то теплое логово и хоронится там. В гигантском муравейнике Москве даже колоритной фигуре «Эксгибициониста» затеряться ничего не стоит. Иголка в эшелоне со стогами сена.

Просматривая в очередной раз материалы, я обратил внимание, что перед отправлением в спецбольницу по приговору суда, он некоторое время лежал в клинике моего нового знакомого профессора Дульсинского. Клиника специализируется на лечении и исследовании больных щи-зофренией и маниакально-депрессивным психозом, представляющих опасность или вносящих дезорганизацию в общество. Я снова созвонился с профессором.

— У меня офис на проспекте Мира, — сообщил он мне.

— Вы мне уже давали адрес.

— А, ну конечно… Завтра в десять утрая вас жду.

К десяти я отправился по указанному адресу. Офис профессора располагался в доме между станциями метро «Проспект Мира» и «Сухаревская». Тяжеленные металлические двери, видеокамера, два пятнистых «пса» с рациями, дубинками и пистолетами отделяли от суеты и штормов внешнего мира фирму «Тартар». Она делила подъезд с офисом Дульсинского.

Охранники решили продемонстрировать на мне свое служебное рвение, красные муровские корочки не произвели на них никакого впечатления. И началась бодяга. «А к кому? К Дульсинскому? А он вас ждет? А почему сам не спустился завами? А пусть вас встретит». Наконец, я сообщил, что перед всякой щенячьей братией отчитываться не намерен, а если еще есть вопросы, то мне нетрудно сбегать за ОМОНом, и его бойцы на них ответят. Пятнистым слово ОМОН что-то болезненно напомнило, поэтому они сразу усохли, и доступ к профессору был открыт.

Белые стены, бронзовые ручки, современная, блистающая сталью и пластмассой, чернеющая мягкой кожей мебель, «Сони» с полутораметровым экраном, несколько компьютеров в приемной — таков был офис Дульсинского.

— Уютно живете, — оценил я обстановку.

— Здесь представительство международной ассоциации психиатров. Я ее представитель в России… Присаживайтесь, Георгий Викторович. Могу предложить вам только кофе. На работе не пью ни глотка. Принцип.

— У меня тоже, — не краснея соврал я.

Голубоглазый зомби Марсель — похоже, профессор не расставался с ним ни на секунду — принес поднос с кофейником, пирожными-суфле и конфетами «Мишки».

— У вас лежал «Эксгибиционист» ? — сказал я,

— Феликс Цезаревич Великанский, диагноз — шубообразная шизофрения, находился на обследовании полтора месяца. Направлен в больницу специального типа, — как компьютер, выдал профессор.

— Вы что, помните данные всех пациентов?

— Таких помню. Чрезвычайно интересный экземпляр.

— Сестра его сказала мне, что он добрый и стеснительный человек.

— Так и есть, — кивнул профессор. — Он с детства был полон комплексов. Одноклассники не брали его, косноязычного, неуклюжего увальня, в игры. Он мог бы заслужить авторитет физической силой, но обладал для этого слишком мягким нравом. Когда подрос и потянуло к противоположному полу, девчонки лишь презрительно отворачивались от него. И снисходительно, обидно смеялись. Сначала отвергла одна. Потом другая. В это же время пошли первые приступы юношеской шизофрении. Он и общество еще легко отделались. При таких условиях иные становятся женоненавистниками и превращаются в кровавых маньяков. Дьявол находит дырки в ржавеющем, разъедаемом коррозией сумасшедствия сознании, укрепляется в нем. И человек переходит на службу тьме.

— Вы верите в Дьявола? — приподнял я удивленно бровь.

— Верю. Мои коллеги — неисправимые скептики. Иной скептицизм сродни узколобости. Психиатры считают, что сознание человека — это черный ящик Пандоры, внутри которого может сформироваться или дремлет любой кошмар. Мне кажется, что не так редко бесы, терзающие разум, приходят извне.

— Одержимость?

— Вы считаете ее невозможной?

Определенно Дульсинский нашел бы общий язык с Донатасом. Бесы, НЛО и Бермудский треугольник в Пермской зоне…

— Помимо стриптиза способен Великанский на какую-то преступную деятельность?

— А зачем? Он правопослушный скромный человек, — пожал плечами Дульсинский.

— Но ведь его может кто-то втянуть в криминальные дела.

— Смысл? Кому он нужен?

— Огромная физическая сила, ловкость, изворотливость, — перечислил я достоинства Великанского. — Привлечь его на свою сторону — все равно, что приобрести бронетранспортер.

— Кому нужен бронетранспортер, водитель которого допился до белой горячки ? Неизвестно, не задавит ли он тебя самого.

— Нужен тому, кто сумеет управлять водителем… Может так случиться, что он будет захвачен какой-то чужой идеей? Настолько, что превратится в идеального исполнителя?

— Ну, это трудно сказать. Зависит от идеи.

— Или попадет под очарование чужого бреда. Бреда какого-то лидера.

Профессор бросил на меня внимательный взгляд и произнес:

— Интересно… . В принципе, случаи, когда у группы душевнобольных находился лидер, захватывающий их своими бредовыми фантазиями, были. Сумасшедшие способны влиять друг на друга. Но не уверен, что из этого может получиться что-то путное. Ну, займутся построением космического корабля «Земля-Плутон» из частей, найденных на свалке. Или создадут посольство по связи с миром насекомых.

— Или образуют секту.

— Запросто… Но учтите одно. Деятельность душевно больных редко бывает конструктивна. Вся их энергия уходит в свист и бесполезные движения.

— С кем у вас в клинике общался «Эксгибиционист» ?

— Режим у него был свободный. Я был уверен, что в наших условиях он не сделает ничего плохого. Для него было бы хуже, если бы он замкнулся в своей скорлупе. Общался со многими. Близко сошелся с нашим общим знакомым…

— С кем?

— Вячеславом Грасским. «На завалинке у Грасского» помните?

— Еще бы!

Когда я покидал офис, профессор не забыл стряхнуть с моей рубашки невидимую пылинку.