Изгнанница. Поединок чести - читать онлайн книгу. Автор: Рикарда Джордан cтр.№ 38

— Похоже, срочные вести, — сказал Рюдигер. — Послушай, Дитмар, прикажи нашим рыцарям выстроиться и попроси их освободить проход к мосту. Если там происходит что-то не то, пешим солдатам нужно будет вернуться, и побыстрей.

Приказ вернуть назад отряды раздался лишь некоторое время спустя.

— Граф и епископ обнаружили кайзера! — сообщил гонец Дитмару и рыцарям, которые уже начали приготовления. И, разумеется, тут же завязалось сражение. Продвижение Оттона они остановили, но и отступать он не собирается.

— Это означает, что мы будем сражаться здесь? — спросил Дитмар.

Это было не наилучшим вариантом: река стесняла французов.

— Кайзер занимает позицию на равнине между Бувином и Турне, — сообщил рыцарь. Он входил в состав поисковой группы графа Мелёнского. — Там сейчас начнется сражение, если господа решат не чтить воскресное перемирие. Во всяком случае, начинать первым никто не хочет.

Нарушение воскресного перемирия могло привести к отлучению агрессора от Церкви.

Дитмар улыбнулся.

— Господин Рюдигер полностью полагается на епископа Санлиса…

Рыцарь сухо произнес:

— Я бы не стал это отрицать. Но посмотрим. В худшем случае мы до завтрашнего дня простоим без дела.

Развертывание войска завершилось около полудня — пехота короля Филиппа вовремя вернулась. Однако численность пехотинцев кайзера значительно превышала количество французских солдат, в то время как количество всадников было приблизительно одинаковым с обеих сторон. Около четырех тысяч рыцарей и оруженосцев на конях противостояли друг другу, когда солнце достигло зенита. Дитмар и Рюдигер как рыцари из придворного штата короля расположились поближе к Филиппу, а следовательно, в центре войска.

— Надеюсь, что сражение дойдет до нас, — пробормотал Дитмар.

Чаще всего король оставался на заднем плане битвы, поскольку никто не решался атаковать его. В этот день напряжение, похоже, разрядилось сначала на правом фланге войска. Прежде чем король дал приказ атаковать, там началось наступление.

Рюдигер улыбнулся, узнав знамя епископа Санлиса, которое развевалось перед строем всадников, а затем послышался и звон клинков. Другие рыцари также бросились в бой.

Король с некоторым раздражением взирал на небольшое войско священника, своего подданного, которое уже захватило первых пленных. Всадник, которому выпала честь нести Орифламму, штандарт французов, пустил коня галопом.

— В бой! За Францию, за короля, за рыцарскую честь!

Французы атаковали широким фронтом, равно как и войско кайзера. Было ясно, что в этот день каждый меч прольет кровь.

— За Софию Орнемюнде! — проревел Дитмар имя своей дамы и еще раз прикоснулся к ее знаку.

И больше он ни о чем не думал и не слышал ничего, кроме бешеного топота копыт коня под собой и звона клинков.

Леонора, графиня Тулузская, подняла глаза от шитья, когда девушка, игравшая на лютне, взяла фальшивую ноту.

— Здесь должна быть нота «до», дитя мое, не «соль». Но, впрочем, очень неплохо, попробуй еще раз.

София Орнемюнде залилась румянцем и пробормотала извинение, прежде чем начать играть заново. Графиня ободряюще улыбнулась ей.

Этим утром Леонора не слишком хорошо себя чувствовала и поэтому охотней проводила время до обеда в розарии, вместо того чтобы наблюдать с девушками за упражнениями рыцарей. Как и всегда, когда выпадала возможность, София и Женевьева, ее новые придворные дамы, уклонялись от поездки к тренировочной арене, причем София серьезно относилась к предложению графини составить ей компанию. Сейчас она была прелестна, сидя возле Леоноры и упражняясь в игре на лютне. На самом деле графине все больше нравилась эта светловолосая девушка из крепости во Франконии, которую она сначала неохотно приняла. София свыклась с жизнью при дворе и не создавала никаких трудностей. Большинство придворных развлечений, за которыми дамы здесь проводили день, похоже, ей приносили удовольствие. София не слишком хорошо ездила верхом, да и соколиная охота была ей не знакома, но девушка любила животных и с усердием принималась осваивать все необходимые для этого навыки обращения с ними.

То же самое касалось и игры на лютне и сочинения стихов — дома у девушки, похоже, не было учителей, которые могли бы поставить ей очаровательный голос, но здесь она быстро научилась пению. София хорошо знала все обязанности хозяйки. Она умела считать и смыслила в кройке и шитье платьев, а также вышивке. Все это соответствовало тому, что супруг Леоноры рассказывал о жизни Софии в крепости родителей, и тому, что Леонора сама позже узнала о хозяевах Лауэнштайна. Благородный род, прекрасная крепость в богатом графстве, — но жизнь изгоев, которых никогда не посещали трубадуры и к кому никто не отправлял ровесников девушки для совместного воспитания с наследницей. Никаких придворных дам, конных прогулок и соколиных охот — и, разумеется, никакого милого рыцарского общества.

К последнему выводу Леонора пришла, наблюдая за поведением Софии, — девушка заметно робела при виде рыцарей, пыталась избегать их общества, а восхищенные взгляды юных господ и их учтивые попытки сблизиться считала проявлением похоти и навязчивостью. «Двор любви», при котором представители обоих полов вполне свободно общались друг с другом, пугал ее. София была, наверно, единственной среди воспитанниц Леоноры, которой не нужно было напоминать о необходимости постоянного присутствия компаньонки. В розарии или на ужинах в большом зале она боязливо держалась подле Леоноры, мавританки, с которой подружилась еще в Майнце, или по крайней мере Женевьевы или одной из младших девочек. С трудом верилось, что в Майнце девушка оказалась в центре скандала. Во всяком случае, Раймунд намекнул о неподобающем флирте, и иногда София мечтательно смотрела куда-то вдаль, когда трубадур особенно задушевно пел о любви.

Однако в Тулузе она вела себя лучше некуда, да и относительно видов супруга на Софию Леонора уже не беспокоилась. Хотя граф явно любовался девушкой, но, похоже, он действительно взял ее ко двору скорее ради ее отца, чем в надежде на плотские наслаждения в объятьях нежной красавицы. А что касается споров о том, кто наследник крепости во Франконии, то при дворе Тулузы мало кто этим интересовался.

Разумеется, за спиной Софии все же иногда шептались — родители других девочек быстро узнали, что новая подруга их дочерей была результатом весьма сомнительных отношений. Но, с другой стороны, граф Тулузы частенько игнорировал указания короля и Церкви, а отцы большинства девушек были его подданными. Никто из них не хотел портить отношения с Раймундом, сетуя на то, что София принята при дворе. А рыцарям было, по большому счету, все равно, кто она такая. Они ухаживали за Софией из-за ее необычайной красоты, а ее история для странствующих рыцарей была даже дополнительным стимулом. Любой из них принес бы присягу на верность Роланду Орнемюнде, если имел бы надежду получить руку наследницы и собственные владения. А богатые юные рыцари при дворе, которых ожидало более или менее крупное наследство на юге Франции, думали лишь о красоте и благонравии Софии. Если их отцы еще не присмотрели наследницу соседней крепости им в жены, они охотно примут эту умную, невероятно красивую девушку в качестве невестки — в случае, если граф окажет покровительство этому союзу.