Самый жестокий месяц - читать онлайн книгу. Автор: Луиз Пенни cтр.№ 31

– Это не твоя вина, – сказал Гамаш, хотя Бребёф, который прекрасно его знал, услышал сожаление в голосе. – Мой привет Катрин.

– Передам.

Отключившись, Гамаш почувствовал облегчение. Вот уже несколько месяцев, а может быть, и дольше он чувствовал изменения, произошедшие в его друге: между ними словно появилась какая-то пленка. Та близость, что всегда существовала между ними, как-то померкла. Ничего очевидного Гамаш не замечал и даже спрашивал себя, уж не выдумывает ли он. Он спросил об этом Рейн-Мари после ужина с Бребёфами, состоявшегося некоторое время назад.

– Я не могу назвать ничего конкретного, – попытался объяснить он. – Просто…

– Ощущение? – улыбнулась Рейн-Мари.

Она доверяла его ощущениям.

– Возможно, нечто большее. У него изменился тон, и смотрит он как-то жестче. А иногда говорит такие вещи, которые кажутся мне намеренно оскорбительными.

– Вроде того замечания насчет квебекцев, которые переезжают в Париж, думая, что они лучше других.

– Значит, ты тоже это заметила. Он знает, что Даниель уехал туда. Это была издевка? Если так, то одна из многих, что я слышал от Мишеля в последнее время. К чему бы это?

Он поразмыслил, но так и не смог сообразить, в чем причина, почему у Мишеля могло возникнуть желание вредить ему. Он не мог вспомнить ничего, что могло бы вызвать такое отношение.

– Он любит тебя, Арман. Дай ему время. Катрин говорит, что их беспокоит разлад в семье сына.

– Мишель мне не говорил, – сказал Гамаш, удивленный тем, что это его задело.

Раньше они ничего не скрывали друг от друга. Гамаш подумал, что, вероятно, ему следует быть осмотрительнее, но прогнал эту мысль. Слишком легко ответить тем же. Нет, он будет по-прежнему общаться с Мишелем и оставит для него место в своем сердце, прогонит то раздражение, что накопилось в нем по отношению к старому другу. Не стоит набрасываться на близких людей, основываясь на одних только подозрениях.

Мишель беспокоится за сына. Конечно, все дело в чем-то подобном. И их дружба с Гамашем тут ни при чем.

Но теперь, отключившись, Гамаш улыбнулся. Мишель говорил с ним так, как в прежние времена. Его былая жизнерадостность вернулась. Та черная кошка, что пробежала между ними, исчезла.

Мишель Бребёф повесил трубку и, улыбаясь, уставился на стену.

Вот оно! Бребёф получил ответ на вопрос, который мучил его несколько месяцев. Как? Как поставить точку в карьере человека, довольного жизнью?

Теперь Мишель Бребёф знал это.

Агент Иветт Николь на следующее утро проснулась рано – она была слишком возбуждена, чтобы спать. Наконец он настал, тот день, которого она так ждала. День, когда Гамаш сможет увидеть, из какого материала она сделана.

Она посмотрела на себя в зеркало. Короткие рыжеватые волосы, карие глаза, кожа с красными отметинами от многочисленных угрей. Хотя Николь была худощавой, ее лицо всегда казалось слегка опухшим – прямо-таки воздушный шарик с волосами.

Она втянула щеки, закусила их зубами. Ничего лучше этого она и не ждала в жизни.

У нее были отцовские черты лица и материнский характер. Ей всегда это говорили; впрочем, она не питала особой любви к матери и нередко спрашивала себя, не делают ли это ее дядюшки и тетушки намеренно, чтобы позлить племянницу. Мать ее умерла скоропостижно – сегодня была жива, а на следующий день ее уже не стало.

Ее мать всегда была чужаком в семье. Говорливые дядюшки и тетушки Иветт Николь лишь терпели ее мать, но никогда не любили. Не уважали. Не принимали. Хотя она и старалась, видит бог. Все мелкие предрассудки и мнения Николевых становились ее предрассудками и мнениями. Но родственники только смеялись над ней и меняли мнения на другие.

Она была жалкой. Всегда пыталась стать своей, завоевать любовь людей, которые не собирались ее любить и ненавидели за эти попытки.

«Ты вылитая мать». Эти слова, произнесенные с сильным акцентом, все время звучали в ушах Николь. Похоже, это были единственные слова, которые ее дядюшки и тетушки знали по-французски. Она запомнила их, как запоминают ругательства. «Черт. Проклятье. Ты просто вылитая мать. Ужас».

Нет, она любила отца. И отец ее любил. И защищал от хора ругательств, намеков и оскорблений в их собственном доме.

– Не мажься косметикой, – раздался его голос из-за двери ванной.

Николь улыбнулась. Он явно считал, что она и без того красива.

– Без косметики ты выглядишь моложе. Более уязвимой.

– Папа, я офицер Квебекской полиции. Работаю в отделе по расследованию убийств. Я вовсе не хочу выглядеть уязвимой.

Он все время пытался вынудить ее прибегать к всевозможным трюкам, чтобы понравиться людям. Но она знала, что трюки бесполезны. Она все равно не будет нравиться людям. Никогда не нравилась.

Ее босс позвонил вчера, прервал пасхальный ланч с родственниками. Все разговоры за столом были о том, насколько лучше жить в Румынии, или Югославии, или Чешской Республике. Они говорили на родном языке, суетились и кричали, когда она не понимала. Но она понимала достаточно, чтобы услышать: они каждый год спрашивают ее отца, почему он не красит пасхальные яйца и не печет куличи. Они постоянно пытались уличить его в каком-нибудь грехе. Никто ни разу не сказал о ее новой прическе, новой одежде, не спросил о ее работе. Господи боже, ведь она была не кто-нибудь, а агент Квебекской полиции. Единственный человек, который добился успеха во всей их дурацкой семье. Неужели они не могли спросить ее об этом? Нет. Да будь она треклятым крашеным пасхальным яйцом, они и то проявили бы к ней больше интереса.

С телефоном в руке Николь пробежала по коридору в ванную, чтобы босс не слышал насмешек над ней и кудахтанья вместо смеха.

– Вы помните, о чем мы говорили несколько месяцев назад?

– О деле Арно?

– Да. Но вы никогда не должны упоминать это имя. Вам ясно?

– Да, сэр.

Он относился к ней как к ребенку.

– Тут открылось одно дело. Уверенности в том, что это убийство, нет, но если будет, вас включат в команду. Я распорядился. Пора. Вы уверены, что сможете сделать это, агент Николь? Если нет, лучше сразу скажите мне об этом. На карту поставлено слишком многое.

– Я смогу, сэр.

И, произнося эти слова, она в них верила. Вчера. Но вот наступило сегодня. Это было убийство. Ее время пришло.

И она была испугана до смерти. Менее чем через два часа она окажется в Трех Соснах вместе с остальной командой. Но если все остальные будут искать убийцу, она попытается найти предателя в рядах Квебекской полиции. Нет, не найти. Вывести на чистую воду, чтобы он предстал перед судом.

Агент Иветт Николь любила тайны. Она любила собирать тайны других людей и хранить свои собственные. Она высаживала их в своем секретном саду, строила вокруг них стену, поливала, холила, выращивала.