Пусть смерть меня полюбит - читать онлайн книгу. Автор: Рут Ренделл cтр.№ 26

Алан не знал. Он никогда не слышал об Эмброузе Энгстранде. Хочет ли она сказать, что он может снять эту комнату?

– Я могу дать вам банковское поручительство, – сказал он. – Подойдет?

– Вообще-то я ненавижу просить поручительства, – откровенно ответила женщина. – Мне кажется, это ужасно грубо. Но Эмброуз сказал, что я должна это делать. Для меня каждый, кто любит «Выдающихся викторианцев», – порядочный человек. Однако это дом Эмброуза, и я должна делать так, как он говорит.

– Моя фамилия Браунинг, – сообщил Алан. – Пол Браунинг, Северо-Запад-два, Эксмур-гарденс, пятнадцать – это мой нынешний адрес. Мой банк – «Энглиан-Виктория», отделение Паддингтонского вокзала. – Он помялся пару секунд. – Как вы думаете, можно мне переехать сюда на этой неделе?

– Если хотите, можете переезжать даже сегодня. – Она обеими руками отбросила назад массу кудрявых волос, улыбнувшись его изумленному виду. – Я хочу сказать, что не собираюсь на самом деле посылать запрос в этот банк. Я просто хочу, чтобы Эмброуз думал, будто я посылала. У Цезаря – то есть мистера Локсли – вообще нет счета в банке. Банки ничего не значат. Я это точно знаю, потому что он всегда вносит арендную плату в срок, и я уверена, что он очень славный, потому что знает наизусть сонеты Шекспира. Вы можете в это поверить?

Голова у Алана кружилась. Он сказал, что весьма признателен и что действительно въедет в комнату этим же вечером, спасибо большое. Он вернулся на Паддингтонский вокзал, забрал из камеры чемодан и зашел в кафе выпить чашку чая. Он был Полом Браунингом, ранее проживавшим на Северо-Западе-2 (где бы это ни было), а ныне живущим на Монткальм-гарденс в Ноттинг-хилл. Именно этим именем он намерен завтра представиться черноволосой девушке, когда придет на Пемброкский рынок, чтобы рассказать ей о том, что с ним произошло. Но это будет завтра, а не сегодня. На сегодня достаточно происшествий. Ему требуются покой и тишина, чтобы собраться с мыслями и выработать для себя план дальнейшей жизни.

Отец Джойс Калвер предложил свой дом или сумму, за которую этот дом будет продан, за возвращение дочери живой и невредимой. Это все, что у него было.

Марти и Найджел увидели это в газете.

– Какой толк в доме или в бабках за него, если ты сидишь в тюрьме? – фыркнул Найджел.

– Мы могли бы взять с него слово не поднимать шума. Чтобы он продал дом и отдал нам деньги.

– Да? И зачем ему это будет надо, если он уже получит ее назад? Не будь ребенком.

Они разговаривали приглушенными голосами на площадке. Джойс была в туалете – бросала в окно еще одну записку, на этот раз обернутую вокруг металлической крышки от стеклянной банки. Даже в нормальном доме – а квартирку Марти вряд ли можно было назвать нормальной – трудно найти предмет, который был бы достаточно тяжелым, чтобы его можно было бросать, достаточно прочным, чтобы не разбиться при падении, и достаточно маленьким, чтобы его можно было спрятать на теле. Она не видела, куда падают ее записки. Она не знала, что под окном туалета находится площадка с пятью мусорными контейнерами и что мусорщики из районной службы утилизации уже забросили пемзу и обернутый вокруг нее листок бумаги в прессовочную машину в кузове своего грузовика. У одного из контейнеров была откинута крышка, и вторая записка Джойс упала прямо в этот контейнер поверх пакета с картофельными очистками, выброшенного Брайди прошлым вечером.

– Когда вы меня выпустите отсюда? – спросила Джойс, выходя из туалета.

– Говори тише, – прошептал Найджел – хотя Брайди не было дома, а мистер Грин был глухим.

– Когда вы меня отсюда выпустите?! – закричала Джойс во весь голос.

Марти зажал ей рот ладонью и уволок обратно в комнату. Джойс чувствовала, как в ребра ей упирается дуло пистолета, однако она начала сомневаться кое в чем относительно этого оружия, и у нее возникла пара идей.

– Если еще раз так сделаешь, – сказал Марти, – будешь справлять нужду в горшок на кухне.

– Очаровательно, – хмыкнула Джойс. – Полагаю, ты к этому привык, потому что так принято в твоем родном доме. Или свинарнике, если точнее. У вас был деревянный сортир с дыркой в дальней части сада, верно? Я совершенно не удивлена.

Она вскинула голову и презрительно посмотрела на него. Марти ощутил приступ ненависти к ней – ведь ее слова угодили в цель. Она точно описала санитарные удобства в доме его отца. Был уже четверг, и они сидели здесь с вечера понедельника. Почему бы им просто не уехать и не бросить ее здесь? Они могли бы связать ее и привязать к газовой плите или еще чему-нибудь массивному, чтобы она не смогла двигаться. А когда они благополучно уберутся прочь, то могут позвонить в полицию – конечно, звонок должен быть анонимным – и сказать, где она находится. Марти считал, что это должно сработать. Но Найджел, во время разговоров шепотом на площадке или в комнате, когда Джойс мылась – она постоянно мылась, – сказал, что так не пойдет. Куда они могут уехать, чтобы этот звонок нельзя было отследить? Если сообщить полиции этот адрес, там сразу узнают, что один из преступников – Марти, живший здесь, а вскоре вычислят и Найджела. Точно так же можно пойти и сдаться прямо сейчас. Найджел сказал, что у него есть план, но не сказал, в чем он заключается, и Марти решил, что это, должно быть, сплошное вранье и Найджел точно так же не знает, что им делать, как и он сам.

Единственным его утешением было то, что теперь он мог потреблять выпивку в неограниченных количествах. Вчера он выпил больше половины бутылки виски, а сегодня намеревался прикончить оставшееся и взяться за следующую. Он не мог понять, почему Найджел начал проявлять доброту к Джойс, постоянно к ней подлизываясь и делая комплименты. Какой в этом смысл – ведь единственным способом заставить ее молчать было запугать ее до смерти? Найджел заставил его покупать для нее глупые журнальчики – «Вуман» и «Найнтин» – и отнести простыни и наволочки в прачечную на углу. Найджел, который любил грязь и всегда заявлял, что чистота – это буржуазная привычка! Марти налил себе в чашку виски.

– В следующий раз, когда пойдешь в магазин, купи мне моток шерсти и вязальные спицы, – потребовала Джойс. – Я хочу заняться вязанием, чтобы скоротать время.

– Я тебе не раб.

– Делай, как она говорит, – вмешался Найджел. – Почему бы и нет, если это ее порадует?

Комната была безупречно чистой. Джойс даже постирала занавески, и Найджел при помощи языка жестов, карандаша и бумаги одолжил у мистера Грина утюг, чтобы она могла погладить и шторы, и свою свежевыстиранную блузку. Марти решил, что Найджел рехнулся, – таким способом они никогда не сломят ее дух. Он возмущенно уставился на девушку. Она выглядела так, словно вот-вот собиралась пойти на работу, где внешний вид многое значил для успешной карьеры.

Два часа назад она вымыла голову. После этого надела чистую блузку и безупречно отглаженную юбку и теперь подпиливала ногти. Вот еще одна штука, которую Найджел заставил приятеля купить: пилка для ногтей. И еще он что-то говорил о туши для ресниц. Но на этом Марти заупрямился. Он не намерен покупать дурацкую тушь, ни за что.