Атака мертвецов - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Расторгуев cтр.№ 83

– Зачем он мне? – удивился комендант, когда Свечников доложил о немце. – Разведка и контрразведка в вашем ведении. Можете и сами допросить.

– Допросили, ваше превосходительство.

– Так в чем же дело? Если он больше не нужен, отконвоируйте в тыл.

– Есть один нюанс. Пленный утверждает, что его на днях вызвали в Лык, в разведывательное бюро армейского штаба. Там ему было предложено всеми средствами добиться свидания с вами, чтобы передать некое сообщение от германского командования.

– Что за сообщение?

– Говорит, оно адресовано лично вам. Нас в его содержание он посвящать отказался.

Бржозовский недовольно хмыкнул.

– Что ж, извольте, – сказал после короткого молчания, тут же добавив: – А вас, Михаил Степанович, попрошу быть свидетелем нашей беседы. И пригласите кого-нибудь еще из офицеров…

Пленный – средних лет мужчина – встал перед генералом навытяжку. Военная выправка явно проглядывала сквозь гражданскую одежду. Немудрено, что его быстро разоблачили. Впрочем, этот лазутчик, если ему верить, вовсе не собирался скрываться, а целенаправленно шел на встречу с Бржозовским.

– У вас ко мне какое-то сообщение? – спросил комендант, внимательно глядя на пленника.

– Так точно, господин генерал, – ответил тот на хорошем русском и покосился на офицеров штаба.

Заметив его замешательство, Бржозовский твердо произнес:

– Говорите при всех, иначе весь этот путь вы проделали совершенно напрасно.

Немец вздохнул, понимая, очевидно, что деваться ему некуда. Чуть помедлив, снова вытянулся, глядя поверх головы генерала, и отчеканил, судя по всему, давно заученную речь:

– Командующий германским осадным корпусом имеет честь предложить коменданту Осовца пятьсот тысяч марок за сдачу крепости. Данное предложение ни в коей мере не является подкупом, а обычным подсчетом стоимости снарядов, которые могут быть израсходованы во время штурма, поскольку после этого Осовец все равно падет. Немецкой армии выгоднее отдать деньги, сохранив сами боеприпасы для иных, более важных целей. В противном же случае…

Немец замолчал, словно выдохся и теперь переводил дух. Заметно тушуясь, он закончил слишком уж тихо:

– …через сорок восемь часов Осовец перестанет существовать.

Выдохнув, опустил плечи, будто избавился от тяжкого груза.

– Этот ваш командующий именно так и выразился? – нарушив повисшую тишину, спросил Бржозовский, заподозрив, что лазутчик слегка лукавит.

– Да… То есть так точно, – начал мяться тот. Потом все-таки признался: – Не совсем. Если дословно, то командующий приказал пригрозить, что в случае вашего отказа он в трехдневный срок сметет с лица земли этот «курятник». Еще говорил, что кайзер Вильгельм назвал Осовец игрушечной крепостью, потребовав как можно скорее с ней покончить.

Комендант неторопливо приблизился к пленнику, встав почти вплотную. Удивительное дело, Бржозовский был почти на голову ниже немца, но выглядел гигантом рядом со съежившимся вдруг долговязым лазутчиком.

– Знаете, что я вам скажу, господин шпион? – Генерал четко выделил последнее слово, давая понять задержанному, чтобы о статусе парламентера тот и не мечтал. – Оставайтесь-ка вы в крепости. Если через указанное вами время она все еще будет стоять, я вас повешу…

Немец вскинул испуганный взгляд, а комендант невозмутимо продолжил:

– Если же мы ее сдадим, у вас будет прекрасная возможность повесить меня… Капитан Свечников!

– Слушаю, ваше превосходительство!

– Проследите, чтобы это мое распоряжение было исполнено в точности и в срок.

Спустя два дня немца непременно бы повесили. Генерал Бржозовский не привык бросать слова на ветер. Но лазутчику повезло, если можно так сказать. В караульное помещение, где он содержался вместе с одним евреем-предателем из Епифанского полка, попал «чемодан». Караулку разнесло вдребезги, а те, кто там был, погибли.

Это произошло во время интенсивной бомбардировки, начавшейся двадцать пятого февраля. Беспрестанно грохотали немецкие орудия. Их было не меньше пятидесяти, и стреляли они залпами. Жуть брала, когда в землю били одновременно пятьдесят тяжелых снарядов. Короткая пауза, во время которой перезаряжали пушки, затем снова залп. Нарастающий страшный вой в хоровом исполнении резко прерывался оглушительными взрывами. Высоко в небо взлетали земля, фонтаны воды, обломки зданий, вырванные с корнем деревья. Горело все, что способно гореть. Крепость полностью заволокло темной тучей поднятой пыли и дыма, в которой постоянно вырастали огненно-земляные столбы разрывов.

Казалось, наступил конец света. Но это были только цветочки. Артиллерийский обстрел не прекратился ни на следующие сутки, ни через два, ни даже через три дня. Лишь изредка прерывался на непродолжительное время. В крепости подозревали, что педантичные немцы в такие моменты производят смену орудийных расчетов или перекусывают в промежутках между стрельбой. В придачу ко всему на головы гарнизона с аэропланов сбрасывали бомбы и металлические стрелы.

Огонь вражеской артиллерии усиливался с каждым днем и к двадцать восьмому февраля стал ураганным. Такую интенсивность стрельбы немцы продержали до третьего марта, потом начали сбавлять темп. Крепостная артиллерия тоже умудрялась огрызаться, причем довольно успешно. Ей удалось подбить несколько крупнокалиберных мортир, в том числе две «Большие Берты». Враг был вынужден отвести пушки за пределы досягаемости ответного огня. В итоге спустя неделю обстрел и вовсе вдруг прекратился. В наступившей тишине люди, привыкшие к постоянному грохоту, чувствовали себя оглохшими. Солдаты после недели вынужденного безделья вылезали из убежищ.

Конечно, потери были. Как без них обойтись при такой-то бомбежке? Но те, кому посчастливилось выжить, выглядели бодро, улыбались и даже шутили:

– Ну вот, хоть выспаться дали. А то теперь опять за работу.

Да уж, работы предстояло много. Подпоручик Стржеминский в этом убедился лично, когда вместе со штабс-капитаном Хмельковым инспектировал укрепления.

Немцы сосредоточили основной огонь на главных фортах и бронированной артиллерийской башне на Скобелевой горе. Пострадали в основном открытые постройки, которые были буквально сметены с лица земли; не доведенные до ума, слабо укрепленные огневые позиции, стрелковые траншеи и пулеметные гнезда на валу, а также подъездная дорога к крепости. Все требовалось восстанавливать. Кирпичная кладка старых укреплений не выдержала обстрела 420-миллиметровыми снарядами и развалилась. Но там, где ее усилили бетоном, создав слоистую конструкцию, своды остались целыми. Устояли и новые бетонные строения с противооткольными средствами в виде двутавровых балок и швеллеров, хотя все вокруг было изрыто воронками диаметром по восемь – двенадцать метров и не менее чем два с половиной метра в глубину. В бронированную башню на Скобелевой горе угодило аж три тяжелых снаряда. Однако на броневом куполе помимо нескольких неглубоких царапин больше повреждений не было.