Белый царь - Иван Грозный. В 2 книгах. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тамоников cтр.№ 16

– Надоел мне Сильвестр, а с ним и Алешка Адашев. Я их возвысил, я на них и опалу наложу! Не быть им ни в Кремле, ни на Москве. Так же, как и Избранной раде!

Князь Ургин покачал седой головой.

– Уверен ли, государь, что поступаешь верно?

– Они, Дмитрий, сами не оставили мне выбора.

– Но пред тем как подвергнуть опале, ты должен предъявить им обвинения.

– Они на суде предъявляются. Мне есть в чем обвинить их, но вряд ли и Сильвестр и Адашев захотят боярского суда. Да и мне он не нужен. Я не забываю плохого, Дмитрий, но и хорошее помню. Что ни говори, а и Сильвестр и Алексей Адашев для пользы Руси многое сделали. Их беда, как Шуйских и Глинских в свое время, состоит в том, что они решили служить выгоде, а не своей родине. В том их беда и, если хочешь, преступление пред народом. Выступай они открыто лично против меня, ничего, пережил бы. Поставил бы их на место, и все пошло бы по-прежнему. Но Сильвестр и Алексей, как это ни печально, стали теми же Шуйскими или Глинскими. Они начинали перемены, стремились уничтожить влияние на государя бояр, потерявших всякую совесть, но сами превратились в тех бояр. Я не снимаю своей вины в том, что наши пути, так славно начинавшиеся, разошлись, отвечу за все свои дела пред Господом. Но потакать своим советникам, теперь уже бывшим, не намерен. Их место займут другие люди, те самые, о которых говорил ты, князь Ургин. Кстати, что-то давно я не видел твоего сына Алексея.

– Он больше в Благом. На Москве бывает редко.

– Это в то время, когда у нас дети боярские дружинами командуют?

– Так ты обошел вниманием мою дружину. Отдал бы приказ, Алексей тут же возглавил бы ее и повел туда, куда надо. Мои воины хорошо вооружены, обеспечены всем необходимым, у каждого по два коня, обоз свой с порохом, провиантом. Люди имеют опыт войны, а молодежь прошла усиленную подготовку. Мы за тебя всегда готовы драться с любым врагом, внешним или внутренним.

Иван улыбнулся впервые за этот день.

– Да знаю, князь Ургин. Пока ты следствие учинял на севере, я знал, что твоя дружина в готовности на Москве стоит. Как и о том, что она собой представляет. Потому и оставил в городе ее, а также рать княжича Головина. Причины, объяснять, думаю, не стоит.

– Не стоит, государь.

– Не обиделся на меня?

– Что ты, государь. Нет, конечно.

– Ну и славно. Ступай, Дмитрий, к семье своей, внукам. А я к Анастасии пройду, она, наверное, уже проснулась. Побуду с ней.

– Да, государь. Ей сейчас твоя поддержка и любовь нужны больше любых снадобий.

– Знаю, Дмитрий! А княжича Алексея, сына своего, как вернется из Благого, пришли ко мне. Пора и ему на должность определиться. Думаю сделать его главой дворцовой стражи.

– Пришлю.

– Иди и передай там прислуге, чтобы ко мне никого больше сегодня не пускали.

– Слушаюсь, государь. Желаю царице скорейшего выздоровления.

– Благодарю. До свидания.

– До встречи.

В 10 часов утра 14 ноября 1559 года в палату заседаний Избранной рады вошли священник Сильвестр и окольничий Алексей Адашев. Первый из них выглядел мрачно, второй – несколько растерянно.

Иван вопреки обычаю встретил своих ближних советников молчаливой холодностью. Он откинулся на спинку кресла, присесть им не предложил.

Царь дождался, пока оба советника поклонятся, и проговорил, глядя на Сильвестра:

– Что, советник, сегодня спеси поубавилось? Вчера ты смелее со мной разговаривал. Может, прощения решил попросить?

– Нет, государь. Я ни в чем не виноват, чтобы просить прощения.

– Значит, ты так ничего и не понял. Что ж, пусть так.

– Позволь, государь, удалиться в Кирилло-Белозерский монастырь.

– Грехи отмаливать?

– Повторяю, я ни в чем не виноват.

– Даже самый кровавый злодей редко признается в своей виновности. Хочешь в монастырь? Езжай! Откуда появился, туда и ступай.

Сильвестр, видимо, ожидавший сурового наказания, воспринял слова царя с явным облегчением.

– Я буду молиться за тебя, государь.

Иван усмехнулся.

– Ты о спасении собственной души беспокойся. Ступай с Богом!

Священник поклонился и вышел из палаты.

Иван перевел тяжелый взгляд на Адашева:

– Скажи, Алексей, не я ли верил тебе как самому себе? Кому я доверял важнейшие для страны дела? Кого возвышал и всячески поощрял?

– Все так, государь.

– Так? – Иван повысил голос. – Чего же ты, мой ближайший советник, пошел против меня?

– Я не понимаю тебя, государь.

– Напомню. Почему ты отошел в сторону и ни во что не вмешивался, когда некоторые бояре отказались принимать присягу покойному сыну Дмитрию, а я лежал на смертном одре без сил и способности защищаться?

– Ты не прав, государь, я…

– Молчи! Надежды на мое выздоровление не было. Вот вы с Сильвестром и решили побеспокоиться о себе, а не о младенце-наследнике. А вдруг на престол взойдет Владимир Старицкий? Вот вы и метались меж двух огней, беспокоились лишь о сохранении собственного положения. Только князь Владимир Воротынский да дьяк Иван Висковатый смогли переломить положение и привлечь к себе бояр. Вы же ни во что не вмешивались. Как расценить это, Алексей?

– Я был на твоей стороне.

– Да, ты всегда стоял на моей стороне. Особенно когда хлопотал о боярском чине для своего отца, который, если не забыл, в то время прямо высказывался в пользу Владимира Старицкого. Точно так же ты стоял на моей стороне, когда стал окольничим и получил вместе с другими тысячи четвертей лучшей земли. Или того не было, Алексей?

– Было, государь.

– Было! Тогда ответь на второй вопрос. Почему ты встал на сторону бояр, выступавших против войны с Ливонией, причем тогда, когда она уже началась? Молчишь? А я скажу. Ты пошел на поводу у московской знати, которая была недовольна отступлением от старых обычаев. Тебе, уже получившему все, что хотелось, как и этой знати, не нужны были беспокойства, связанные с войной. Ты прекрасно знал, что Крым не пойдет на Русь, но стоял вместе с другими на том, чтобы мы воевали с ним. Того же очень желали в Литве, Швеции, Польше и в Ливонском ордене. Пусть Русь завязнет в войне с татарами. И то, что вступление наших войск в Крым грозило обернуться большой бедой, ты тоже знал, но продолжал поддерживать московскую знать. Это как назвать? Что означают ваши с Сильвестром тайные встречи и весьма неплохие отношения с княгиней Ефросиньей Старицкой? Она ведь причастна к гибели моего сына Дмитрия. У меня есть тому доказательства, пусть и косвенные. Болезнь Анастасии тоже наверняка не случайна. Ты предал то, что мы начинали делать вместе, Алексей! И не унижай себя мольбами. Нет тебе оправданья.