Труженики моря - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Гюго cтр.№ 78

На щеках ее пока не высохли слезы. Скатившаяся слеза, быть может, еще дрожала в уголке ее губ. Едва заметные следы недавнего огорчения – лучшее украшение счастливого лица.

Декан, стоя за столом, положил руку на Библию и громко спросил:

– Есть ли препятствия к этому браку?

Никто не ответил.

– Аминь, – произнес декан.

Эбенезер и Дерюшетта приблизились на шаг к Жакмену Героду.

Герод сказал:

– Иов Эбенезер Кодре, хочешь ли ты, чтобы эта женщина была твоей женой?

Эбенезер ответил:

– Да.

Декан продолжал:

– Дюранда-Дерюшетта Летьерри, хочешь ли ты, чтобы этот человек был твоим мужем?

Дерюшетта, душа которой, подобно лампе, переполненной маслом, замирала от избытка счастья, прошептала:

– Да.

Тогда, следуя англиканскому обряду венчания, декан обвел глазами полутемную церковь и торжественно спросил:

– Кто отдает эту женщину в жены этому человеку?

– Я! – сказал Жиллиат.

Наступило молчание. Эбенезер и Дерюшетта, охваченные блаженством, в то же время испытывали странную неловкость.

Герод вложил правую руку невесты в правую руку жениха, и Эбенезер сказал Дерюшетте:

– Дерюшетта, я беру тебя в жены, и, будешь ли ты хорошей или плохой, богатой или бедной, здоровой или больной, я буду любить тебя до смерти – клянусь тебе в этом.

Декан вложил правую руку жениха в правую руку невесты, и Дерюшетта сказала Эбенезеру:

– Эбенезер, я беру тебя в мужья, и, будешь ли ты хорошим или плохим, богатым или бедным, здоровым или больным, я буду слушаться тебя и помогать тебе до самой смерти – клянусь тебе в этом.

Декан спросил:

– Где кольцо?

Это стало неожиданностью. У Эбенезера, захваченного врасплох, кольцá не оказалось. Жиллиат снял с мизинца золотое колечко и подал его декану. Очевидно, это было то самое обручальное кольцо, купленное им утром у ювелира.

Герод положил кольцо на Библию, затем протянул его Эбенезеру.

Эбенезер взял маленькую дрожащую руку Дерюшетты, надел ей кольцо на безымянный палец и сказал:

– Обручаюсь с тобой этим кольцом.

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа, – промолвил декан.

– Аминь, – произнес причетник.

Герод повысил голос:

– Теперь вы – муж и жена.

– Аминь, – повторил причетник.

– Помолимся, – сказал декан.

Эбенезер и Дерюшетта, повернувшись к столу, опустились на колени.

Жиллиат, продолжая стоять, склонил голову. Они преклонили колени перед Богом, он согнулся под тяжестью судьбы.

Выйдя из церкви, они увидели, что на «Кашмире» уже начали поднимать паруса.

– Вы еще успеете, – сказал Жиллиат.

Они стали спускаться по тропинке к маленькой пристани.

Теперь новобрачные шли впереди, а Жиллиат следовал за ними.

Они двигались, как два лунатика. Их растерянность лишь изменилась, но не исчезла. Влюбленные не сознавали ни того, где находятся, ни того, что с ними происходит; они бессознательно торопились, не помнили о существовании окружающего их мира, чувствовали близость друг друга, мысли их были бессвязными. Нельзя размышлять, пребывая в экстазе, точно так же, как нельзя плыть в стремительном потоке. После глубокой тьмы влюбленные вдруг попали в Ниагару радости. Их насильно втолкнули в рай. Они не говорили ни слова, но души их были полны. Дерюшетта прижимала к груди руку Эбенезера.

Шаги Жиллиата, идущего за ними, временами напоминали им о его присутствии. Они были слишком взволнованы, чтобы говорить; глубокие переживания вызывают оцепенение. Счастье давило на них своей тяжестью. Они обвенчались. Теперь уедут, потом вернутся. Все, что делал Жиллиат, было хорошо – и точка.

В глубине души влюбленные чувствовали по отношению к нему огромную благодарность. Дерюшетта смутно думала, что здесь нужно в чем-то разобраться, но откладывала это на будущее. Теперь же они соглашались на все. Они словно пребывали во власти этого решительного, неожиданно явившегося человека, который насильно сделал их счастливыми. Задавать ему вопросы, говорить с ним – было невозможно. Слишком много переживаний обрушилось на них сразу. Переживания поглотили их, и это было простительно.

События иногда напоминают град. Они сыплются на вас и оглушают. Они неожиданно врываются в мирную жизнь, и люди, которые страдают или радуются, не понимают их. Человек не разбирается в том, что с ним происходит. Он не успел подумать, как уже раздавлен, не успел понять, как уже вознесен. В течение нескольких часов Дерюшетта пережила массу потрясений: сначала она чувствовала ослепление, когда Эбенезер появился в саду; затем наступил кошмар – чудовище должно было стать ее мужем; потом отчаяние – ангел расправил крылья и готовился улететь; теперь пришла радость, неописуемая, необъяснимая – чудовище дарило ей, Дерюшетте, ангела; агония сменилась свадьбой, Жиллиат, вчерашний вестник гибели, сегодня превратился в благословение.

Оставалось лишь закрыть глаза, мысленно поблагодарить его, забыть обо всем и позволить этому доброму демону унести ее на небеса. Объяснение было бы слишком долгим, простой благодарности недостаточно. Утопая в счастье, она молчала.

Эбенезер и Дерюшетта сознавали происходящее лишь настолько, чтобы различать дорогу, отличать море от земли и видеть «Кашмир» среди других кораблей. Через несколько минут они дошли до пристани.

Эбенезер вошел в лодку первым. Дерюшетта, собиравшаяся последовать за ним, вдруг почувствовала осторожное прикосновение. Жиллиат дотронулся рукой до складок ее рукава.

– Сударыня, – сказал он, – вы не собирались уезжать. Я подумал, что вам в пути может понадобиться платье и белье. На борту «Кашмира» вы найдете сундук, в котором лежат женские вещи. Я получил его от моей матери. Он предназначался женщине, на которой я женюсь. Разрешите мне предложить его вам.

Дерюшетта наполовину опомнилась. Она обернулась к Жиллиату. Жиллиат едва слышно продолжал:

– Я не хотел бы задерживать вас, но, видите ли, сударыня, я думаю, что должен объясниться. В тот день, когда произошло несчастье, вы сидели в зале нижнего этажа. Вы тогда сказали несколько слов. Вы их уже не помните, это понятно: человек не обязан помнить каждое свое слово. Господин Летьерри чрезвычайно огорчился. Действительно, это был прекрасный пароход, и он приносил всем много пользы. Произошло крушение, всех взволновавшее. То дела давно минувших дней, конечно, и все забыли об этом. А на утесах оставался разбитый корабль. Нельзя же долго думать об одном происшествии! Но я только хотел вам сказать: так как все твердили, что никто не отважится отправиться туда, я решил это сделать. Они говорили, что это невозможно; но это было не так. Благодарю вас за то, что слушаете меня. Вы понимаете, сударыня, что если я отправился туда, то не для того, чтобы оскорбить вас. К тому же это очень старая история. Я знаю, что вы торопитесь. Было бы время, поговорили бы, я бы напомнил все, но в этом нет нужды. Все началось в тот день, когда шел снег. И потом я как-то проходил мимо, и мне показалось, что вы улыбнулись. В этом все дело. А вчера я не успел побывать дома, а только что возвратился с утесов, я был весь в лохмотьях. Я напугал вас, вам сделалось дурно. Я очень виноват, нельзя показываться в таком виде. Прошу вас не сердиться на меня. Вот и все, что я хотел вам сказать. Вы сейчас уедете. Погода хороша, дует восточный ветер. Прощайте, сударыня. Ничего, что я говорю с вами? Ведь это последние минуты.