Эльфийские хроники - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Луи Фетжен cтр.№ 165

Повелитель Красного леса жестом показал своим лучникам опустить свои луки, а затем подождал, пока трое бегунов не подбегут к нему. Да, это и в самом деле были эльфы, однако их одежда, их манера поведения и даже цвет их лиц свидетельствовали о том, что они явно не являются обитателями леса. Это были эльфы, живущие на болотах…

— Клянусь Прародительницами, я очень рад вас видеть! — воскликнул тот из них, который находился впереди других. — Меня зовут Ассан, я — ближайший помощник Рассула, главы клана туманов. У меня есть послание к королеве Ллиане.

Вода от пролитой крови приобрела коричневатый оттенок. В некоторых местах трупов орков и гоблинов было так много, что по ним можно было переходить через болота, не замочив ноги. На подступах к последней линии обороны «серых эльфов» груды этих трупов образовывали своего рода островки. В течение всей ночи хищные звери сновали возле этих «островков», пожирая плоть убитых орков и гоблинов. То и дело было видно, как какое-нибудь из этих тел исчезает с брызгами и пеной в мутной воде: его утаскивала на глубину одна из ужасных хищных тварей, живущих под водой. Крабы, лисы и вороны кромсали те трупы, которые лежали на твердой земле. Однако самой грозной природной силой в данном случае были комары. Тысячи этих насекомых, некоторые из которых достигали прямо-таки устрашающих размеров, облепливали со всех сторон трупы. Кроме того, они, собираясь в жужжащие «тучи», еще эффективнее эльфийских стрел заставляли отряды азандюмов держаться на расстоянии. Эльфы, живущие на Гврагедд-Аннхве, еще столетия назад научились защищаться от комаров и мошек, используя для этого смесь трав и грязи, которой они покрывали каждый дюйм своей кожи. А вот монстров, пытающихся пройти через болота, безжалостно кусали целые тучи комаров, и многие из монстров, которым удавалось пересечь болота, умирали от лихорадки всего лишь несколько часов спустя, дергаясь при этом в жутких конвульсиях. Даже волки — и те не выживали после укусов комаров. Поэтому, несмотря на запугивание кнутом и показные казни, орки стали отказываться продвигаться по болотам вперед.

Однако наступившая передышка наверняка продлится недолго. Рассул об этом прекрасно знал. Монстры придумают, как им отгонять комаров — огнем или каким-нибудь ядовитым паром, — а эльфов, живущих на болотах, было теперь уж слишком мало для того, чтобы сдержать новое наступление монстров. Оставалось только узнать, когда это наступление начнется… Сколько пройдет времени, прежде чем монстры появятся снова? Успеет ли за это время Ассан разыскать королеву Ллиану и убедить ее прийти им, «серым эльфам», на помощь? Обратиться в бегство и спрятаться в глубине леса — это было единственным возможным способом спасти свою жизнь и жизнь тех, кто находился с ним на этой последней линии обороны. Но тогда азандюмы увидят, что им теперь открыт путь в лес и на равнину, что никто им этот путь уже больше не преграждает. Такого Рассул допустить не мог. И он не простил бы себе, если бы такое произошло. Вот если бы он мог быть хотя бы уверенным в том, что монстры не тронут Элианд… Земли, принадлежащие людям, они могут разорять столько, сколько им вздумается, никто из эльфов — в том числе и он, Рассул, — на них за это злиться не станет. Но вот если они решат снова вторгнуться в лес…

— О чем ты думаешь?

Рассул вздрогнул. Редко кому удавалось застать его врасплох, а вот Гаэль сумел подобраться к нему абсолютно бесшумно.

— Ни о чем, — ответил Рассул, выдавив из себя улыбку. — О том, сколько времени нам осталось жить, и о том, как этим временем получше воспользоваться.

— Думаю, все мы сейчас именно об этом и думаем, — вздохнул Гаэль, усаживаясь рядом с Рассулом. — Лично я сказал сам себе, что оставаться здесь и ждать, когда нас убьют, — не самая радостная перспектива.

Рассул отпрянул верхней частью тела чуть-чуть в сторону, чтобы бросить на своего собеседника упрекающий взгляд. Он как будто забыл, что ему самому в течение вот уже нескольких часов приходили в голову точно такие же мысли.

— Если ты хочешь удрать, никто тебя не держит, Гаэль.

Бывший вор и грабитель из Ха-Бага беззвучно засмеялся, а затем покачал головой, и его лицо тут же перекосилось от боли: несмотря на все усилия знахарок, удар, который он получил дубиной по виску, напоминал о себе при малейшем движении головой.

— Если бы я хотел удрать, Рассул, я не стал бы спрашивать у тебя на это разрешения. О чем я подумывал — так это о том, чтобы вернуться на болота. То есть туда, где они нас не ждут… Я подумывал о том, чтобы снова начать нападать на них из засады, сжигать их мосты и их лодки, захватывать их съестные припасы…

Гаэль заметил, что при слове «сжигать» лицо главы клана туманов напряглось.

— Да, сжигать их… — повторил он. — У орков имеется все, что для этого необходимо, — нефть, пакля, растительное масло… Нужно только это украсть.

— Это украсть и этим воспользоваться, — прошептал Рассул. — Разжечь огонь… Я знаю, что ты на это способен. И я не сомневаюсь, что у тебя это получится. Будет получаться, пока тебя не убьют… Но если ты сожжешь их мосты, они не смогут отступить, и тогда у них не останется другого выхода, кроме как на нас напасть, и мы тут все поляжем.

— Ты же сам говорил, что нужно получше воспользоваться тем временем, в течение которого мы еще будем живы. Почему бы им не воспользоваться именно так?

Сто лучников, которыми командовал Лландон, залегли в овраге, опустив свои ступни в ручей, текущий с гор. Вода в нем была теплой и черной от пепла. Пить ее им было нельзя, хотя их и мучила жажда. Большинство из них заснуло сразу после того, как они улеглись на траве, утомленные очень долгим бегом. Лландон вовсе не хвастался, выступая на совете: он и его сто лучников пробежали десять льё за одну ночь и несколько часов дня. Никто из них ничего не говорил, однако жар, чувствующийся в воздухе, наполненном мелкими частичками пепла, едкий запах плавящихся камней и вид этих уродливых гор, покрытых толстым слоем дымящейся магмы, сделали испытываемое ими физическое напряжение на последних милях их пути еще более тяжким, и в течение последних нескольких часов бега все они молили Прародительниц о том, чтобы Лландон наконец-таки отдал приказ остановиться. А сейчас те, кто еще не успел заснуть, молились о том, чтобы побыстрее отсюда выбраться — побыстрее повернуться спиной к этому кошмару и отправиться обратно к королеве, даже если опять придется бежать без остановок по полям.

Лландон не стал спать. В течение всего пути он бежал вслед за другими эльфами, стараясь ни о чем не думать — в том числе и о том, что он куда-то бежит. Именно так еще с древних времен и поступали эльфы для того, чтобы преодолевать огромные расстояния с невероятно большой скоростью. Каждые три часа те, кто бежал впереди и вел за собой все «стадо» (эльфы использовали в такой ситуации именно это слово, потому что подобную манеру коллективного бега они позаимствовали у оленей), уступали свое место кому-нибудь другому, чтобы хоть немного восстановить силы за счет того, что рассудок уже не будет напрягаться, раз им уже больше не нужно всматриваться на бегу в близлежащую местность и выбирать направление бега. Согласно установившейся традиции, вожак всегда бежал где-нибудь в середине, чтобы его мозг оставался более-менее свежим в тот момент, когда эльфы прибудут туда, куда они бежали. Тело Лландона, конечно же, было уставшим, измученным, его ноги стали тяжелыми и негнущимися, как стволы деревьев, но его душа ни в каком отдыхе не нуждалась. Он посмотрел вниз, в овраг — туда, где укрылся его отряд. Сокольничий тоже уснул после того, как его птица — белый кречет, летающий со скоростью ветра — был выпущен и полетел обратно, к королеве. Сокольничие знали язык птиц, и этот кречет расскажет им обо всем, что он здесь увидел. Кроме того, к лапе этой птицы было привязано короткое послание для королевы. Написано оно было на древнем языке, чтобы ни один человек не смог его прочесть: