Письмо на небеса - читать онлайн книгу. Автор: Ава Деллайра cтр.№ 10

– Я Лорел, – пискнула я.

Лицо Кристен осталось невозмутимым, но она посмотрела на меня так, что я поняла – глубоко внутри она очень хорошая.

– Кристен, – ответила она. – «Я одна из тех нормальных чудаков» [27] .

– Цитата из Леди Джоплин, – объяснил Тристан.

После этого Кристен стала говорить о вас, и я поняла, что она вас действительно любит, почти так же сильно, как любит Тристана.

Вернувшись домой, я поискала в интернете информацию о Слэше и о вас, желая поскорее начать просвещаться и подружиться на этой почве с Тристаном и Кристен. Я прочитала, что вы выросли в Техасе, рядом с нефтяными вышками, и что в старшей школе все ужасно к вам относились. Но это сделало вас бесстрашной. А потом вы стали знаменитой.

Когда мы с Кристен подружимся, я попрошу ее, чтобы она дала мне послушать ваши песни. Я, конечно, могу найти их в интернете, но надеюсь, что впервые услышу ваш голос в ее компании. Пока же я хочу поблагодарить вас за те слова про «нормальных чудаков». Размышляя об этом, я поняла, что тоже одна из них. Там, на аллее, я осознала, что мы не просто так сегодня собрались – Кристен, Тристан, Ханна, Натали и я. Что на это есть причина. Каждый из нас со своей чудинкой, но все вместе мы – нормальные. И пусть я многого не могу им сказать, невероятно приятно ощущать, что я нашла свое место.

Искренне ваша,

Лорел

На этой неделе я живу у тети Эми. С папой мне больше нравится жить, потому что он – мой отец и часть моей когда-то-нормальной семьи. Но я все равно люблю тетю, поэтому вам и пишу. Вы озвучивали «говорящую лошадь» Мистера Эда [29] , вот я и подумала, что у него нет никого ближе вас. Моя тетя обожает мистера Эда. И еще любит Иисуса Христа.

Когда мы были маленькими, папа не хотел, чтобы мы общались с тетей Эми, поскольку считал ее психически неуравновешенной, но мама, плача, убеждала его: «Джим, они все – что у нее есть». У тети нет своих детей, и она всегда относилась к нам с Мэй как к своим собственным дочерям.

Ей всего сорок лет, но ее длинные волосы уже поседели, и она носит платья в цветочек. Видно, что в молодости она была красивой, но моя мама, например, красива и сейчас. Мама выглядит нежной и мягкой, как на смазанной фотографии, где лицо и волосы чуть размыты. Или я представляю ее себе такой теперь, когда ее нет рядом. Тетя Эми худенькая и костлявая, и совсем не хочется, чтобы она погладила тебя по голове или обняла. У нее слишком жесткие объятия.

Давным-давно у тети было несколько бойфрендов, но все – плохие. Мне никто об этом не рассказывал, просто однажды мама с папой, ссорясь, затронули эту тему. За все время, что я знаю ее, тетя Эми ни с кем не встречалась, но в прошлом году вдруг влюбилась в парня, путешествовавшего по стране и проповедовавшего учение Христа. Услышав о нем в новостях, она восхитилась этим мужчиной. Стала писать ему письма и посылать посылки в те места, где он останавливался на своем пути. А потом решила слетать во Флориду и закончить вместе с ним его паломничество. Она прошла пешком с этим мужчиной последние полсотни километров, и в дороге у них завязался роман. Наверное, тетя Эми решила, что, наконец, нашла свою вторую половинку. После этого она часто звонила ему и оставляла по телефону сообщения, пародируя мистера Эда и ямайских бобслеистов из «Крутых виражей» (ее самый любимый фильм после комедии «Мистер Эд»). Сначала он ей изредка перезванивал. Она спрашивала, когда снова сможет встретиться с ним, но он толком ничего не отвечал. Вскоре он совсем перестал звонить. Тетя Эми постоянно проверяла, нет ли на автоответчике его сообщений, хотя и пыталась делать вид, что ее это не волнует. Думаю, она не хотела, чтобы я видела, как она все еще надеется. (Не знаю, запрещает ли вера в Иисуса Христа пользоваться современными устройствами, но моя тетя так и не обзавелась мобильным).

В начале лета, собравшись уехать на некоторое время в Калифорнию, мама решила устроить семейную встречу. На ней-то тетя Эми и спросила, не хочу ли я те недели, что должна была проводить в маминой квартире, жить у нее. Яснее ясного, что они договорились об этом заранее. Мы сидели все вместе – мама, папа, тетя Эми и я – в доме, где мы с Мэй выросли, на потертом и продавленном за все эти годы диване. Тетя повернулась ко мне и спросила:

– Как ты смотришь на это, Лорел? – В ее голосе слышалась надежда.

На лице папы была написана неуверенность, но я знала: откажи я тете Эми сейчас, и она примется говорить о том, что родители позволили Мэй пойти по пути греха и что мне нужно обратиться к Богу.

– Не знаю, – пожала я плечами.

Тогда тетя заметила, что если у нее каждую вторую неделю я буду жить, то смогу ходить в старшую школу в ее районе. Я еще не задумывалась о том, что лето закончится, и осенью надо будет идти в школу, но мне понравилась мысль, что я пойду не в ту школу, где училась Мэй. Поэтому я согласилась.

Теперь тетя Эми почти ничего не позволяет мне делать: гулять, встречаться с кем-нибудь, говорить с парнями. Единственное, что мне разрешено – ходить на «совместные учебные занятия», которыми я прикрываюсь, чтобы увидеться с Натали и Ханной.

Сегодня вечером мы с тетей ужинали в семейном кафе Furr’s; она водила нас с Мэй туда, когда мы были детьми. Я, как всегда, заказала солсбери стейк, пюре без подливки и красное желе.

Тетя заставляет меня перед ужином молиться, даже если я смотрю телевизор и ем сэндвичи с салатом и майонезом, даже несмотря на то, что мы с папой дома никогда этого не делаем. Теперь мы молимся о Мэй.

После молитвы тетя Эми спрашивает, впустила ли я в свое сердце Иисуса Христа и буду ли я спасена. Я всегда отвечаю «да», чтобы поскорее покончить со всем этим и чтобы не расстраивать ее. Мэй обычно говорила ей «нет» и спрашивала:

– А как же дети? Что, если умирает новорожденный ребенок? У него же не было времени уверовать в Иисуса Христа? Такие дети, что, все равно попадут в ад? Или как насчет взрослых людей, добрых и хороших в душе, но необразованных и ничего не знающих о Христе? Они тоже попадут в ад?

Тетя Эми ничего на это не отвечала. Она лишь печалилась и объясняла, что хочет, чтобы мы познали любовь Иисуса Христа. Что мы не должны видеть зло, слышать зло и говорить о зле. Как будто играя, она предлагала нам попеременно закрывать наши глаза, уши и рты. Мэй ненавидела это. Наверное, сейчас тетя Эми боится, что Мэй не будет спасена, и хочет быть уверенной в том, что подобного не случится со мной. Но она не знает, как сильно я виновата. И я никогда не смогу ей об этом рассказать.