Бумажный герой - читать онлайн книгу. Автор: Александр Давыдов cтр.№ 90

Друзья мои, вольные или невольные спутники, приветствую вас на палубе своего корабля. Честно говоря, команда у меня довольно вшивая. Никакого морского шика, которым щеголяет даже самый зачуханный салага-матросик. Посмотрели б на себя со стороны, вам бы стало тошно, – будто некая цирцея вас уже успела превратить в свиней. Но и сам я, наверно, смотрюсь не лучше. Чему тут удивляться? Лишь отбросы нынешней цивилизации способны на благородное безумие и какой-то вдруг неожиданный выверт судьбы, – все другие окончательно безнадежны. Да уж, вовсе мы непохожи на морских волков. Хоть скроить бы тельняшки из матрасов, но, боюсь, нам завхоз устроит взбучку, а с ним лучше не связываться. Еще отправят в палату буйных.

Не обижайтесь, мои непутевые соратники. Какое-то нынче хмурое утро, оттого и дурное настроение – так и тянет на критику и самокритику. Да и утро ли? Знаете ведь и на своем опыте, сколь часто мы попадаем в, так сказать, противонаправленные сутки, которые начинаются с вечера и кончаются поутру. Но разве так уж и плохо идти от сумерек к рассвету? Вы спрашиваете, плывет ли корабль? У меня тоже бывают сомненья: движется ли жизнь вообще или мы все топчемся у своих межей. Бывает и страшное подозрение, что угодил в вековечное сегодня – и завтра уже никогда не наступит. Но вы разве не чувствуете, как наш ковчежец раскачивается на волнах?

Мне иногда чудится, что мы в пространстве, замкнутом со всех сторон, словно кубышка: барочная усадьба, будто вовеки запечатлевшая собственный упадок; сад, безнадежно цепляющийся за свою архитектурную идею, виденья дальних холмов и перелесков – вот и весь наш мир, а за его пределом – вечность, что себя обнаруживает в разнообразных символах. А иногда возникает мысль слишком безумная даже для нашего санатория: может, там, за окном, только лишь декорация и позади нее – пустое место или глухая стенка; или что мы замурованы в вечность, под которую бесполезно подкапываться. Дурацкая, конечно, мысль, но, как я напоминал вам, ни единый побег из этого санатория не удался, даже трудно сказать почему, – кажется, довольно просто обмануть нашего кривого охранника, потерявшего глаз, как он утверждает, в какой-то горячей точке. Но я уверен: лишь только целиком наше пространство может покинуть свое насиженное и загаженное место в поисках еще не освоенных земель.

Прислушайтесь, господа, – океанская музыка сейчас элегична, и одновременно величава. В древние, нетехногенные времена даже танцевальная миниатюра звучала, как молитва. В ту стародавнюю пору казалось, что музыка больше человеческой жизни, а нынешняя музыка мельче. Даже трудно представить, как она, прежняя, помещалась в одном человеке, ее творце, коль даже единственная великая симфония способна охватить и поглотить весь мир целиком, – мой восторг от великой музыки уж точно бывает превыше меня, готов разорвать мою душу. А нынче – музыкальный кризис, значит, и людская душа находится в критическом состоянии, поскольку музыка ее наиболее точное выражение. Теперь это либо вовсе не мелодичный хаос вышедших из повиновенья, осатаневших звуков, либо бесцельный грохот в потугах изобразить величье или некую глубину, но без истинного чувства – лишь схема экстаза, ужаса или, допустим, энтузиазма. Это я про ошметки классики, о попсе и говорить не стоит, хотя, надо признать, она милосердна – или идет навстречу самым, так сказать, расхожим, теплым чувствам, или подхватывает душевные ритмы заурядного человека…

Какие-то вы хмурые, друзья мои. Вам что, не по нраву элегия, вы ищите бури? Накличете рано или поздно. Говорю ж: океанское путешествие – это всегда вызов судьбе. Океан суровый наставник, испытатель мужества, учитель свободы, не нам с вами поучать его. Коль разыграется, то уж не ведает снисхожденья, он весь – отрицанье ущербного гуманизма, он и спаситель, и губитель. Он экзистенциален, сплошной порыв безо всякой рефлексии, единство сущности и существования. У кого, скажите, хватит таланта воспеть его, не захлебнувшись словами? Гляньте в иллюминатор – влажный туман подернул всю окрестность. Тяжелые тучи плывут назад, будто вспять времени. Конечно, в этой нашей вселенной не иссякнет движение, – даже в ленивые, тухлые времена, – пока она вся целиком не канет в черную дыру, с собою захватив наши смятенье, упованья, восторг и муки.

Кто из нас, ребенком, когда еще хватало досуга глядеть в небеса, не пытался разгадывать облачные ребусы? Смотрите, вон то облако подобно ангелу, но с хмурым или даже грозным ликом. Вон то, лохматое, раскидистое, похоже на захромавших коней Апокалипсиса. А это вот, кучевое, самое верхнее, уже не хмурое, как другие, а будто осиянное немеркнущим светом, в точности – Нерукотворный Град. Однако не слишком доверяйте облакам, это не указанье, не пророчество, но только иллюзия, переменчивая игра атмосферных явлений. Один миг, и нет уже ни ангела, ни Града Небесного, а всё новые преображенья водяных паров и перебежек солнечного света. Вместо коней, вороных и бледных, теперь будто огромный кит величественно проплывает над верхушками деревьев.

Говорят, киты и прочие дельфины поумней нас, – их мозг, если верить ученым, сложнее нашего, а уж его размер и сравнивать нечего. Но что есть ум, какой меркой его измерить? Не знаю, как ум, но, может, высшая китовая мудрость в том, чтобы не создать цивилизации, существовать вне рукотворного, избежав превратностей истории, лишь во власти своей личной судьбы. Так и видится, как вязнет в этой обильной плоти средь белков, жиров и углеводов, там блуждает, одинокая сосредоточенная мысль. Ты, Иона, говорят, был китобоем, пока этот промысел на запретили международные гуманисты. Ну и как, ни разу не дрогнула твоя рука, заряжая гарпунную пушку, или чем вы там уничтожали китообразных? Ах, это сплетни, ты вовсе не китобой, а пророк? Ну разумеется, – наш санаторий весь заражен профетизмом. Я и сам до поры себя мнил пророком, хотя бы карманного или, точней, кухонного масштаба. Так значит, ты побывал в чреве кита, – хотя бы в своих безумных видениях и сновидениях. И как, обнаружил там его душу – или один только мрак кромешный? Доступен ли он Божьему гневу и Божественной Благодати? Молчишь? Понимаю: какое тебе дело до сокровенной и чужеродной души Лефиафана? Мы ведь все так глубоко закопались в свою собственную, что для нас и душа соседа по палате, с которым выхлебал не одну сотню ведер здешней баланды, – сплошные потемки.

Так вот я тебе скажу: у китов наверняка есть душа, каковое понятие наверняка шире психологии. Да, они избежали истории, государственности, градостроительства, литературы, искусства, которые всегда растрава сердцу, но трагедия их настигла своими тайными путями. Иначе как объяснить групповые самоубийства? Видели наверняка по телевизору жуткое зрелище: берег, заваленный тушами отчаявшихся китообразных, исторгнутых из океана их существования. Такое даже для человека редкость. Могу припомнить только сектантов в дебрях Амазонки или каких-нибудь русских мракобесов. Уверен: у высших, по крайней мере, животных есть душа, – возможно и религия, хотя бы примитивная, языческая. Моя, например, кошка не только чувствует обиду и ласку, но будто шаман общается напрямую с местными божествами и мелкими демонами [11] . Чтоб избавиться от душевной муки, надо и впрямь низойти до трилобита или какой-нибудь глисты…