Не отошел он от Хокитики и на две мили, когда заметил, что шагах в десяти позади него бредет человек, одетый сходным образом, как принято среди старателей. Мади обернулся через плечо, и оба кивнули друг другу.
– Привет, – поздоровался незнакомец. – Ты на север?
– Точно.
– На побережье небось? К Чарльстону?
– Надеюсь, что так. Не в одно ли место лежит наш путь?
– На то похоже, – откликнулся незнакомец. – Можно, я пойду рядом?
– Конечно, я компании только рад, – заверил Мади. – Уолтер Мади меня звать. Просто Уолтер.
– Пэдди Райан, – представился тот. – У тебя шотландский выговор, Уолтер Мади.
– Отрицать не стану, – улыбнулся Мади.
– Я против шотландцев ничего не имею.
– А я с ирландцами в жизни не ссорился.
– Да брось заливать-то! – широко усмехнулся Пэдди Райан. – Но что правда, то правда: я против шотландцев ничего не имею.
– Очень тому рад.
Некоторое время попутчики шли молча.
– А далеко нас обоих от дома-то занесло! – наконец обронил Пэдди Райан.
– Да, до моей родины очень, очень далеко, – согласился Мади, вглядываясь за линию прибоя в открытое море.
– Что ж, если место, где ты родился, не может быть домом, значит дом там, куда ты надумал податься.
– Отличный девиз, – улыбнулся Мади.
Пэдди Райан довольно кивнул:
– Стало быть, Уолтер, ты тут навсегда поселиться думаешь? После того, как перелопатишь участок да зашибешь деньгу?
– Ну, здесь пусть за меня удача решает.
– А что такое удача? Вот скажи, по-твоему, счастливчик – тот, кто останется, или тот, кто уедет?
– По мне, так счастливчик тот, кто может выбрать, – отозвался Мади, к вящему своему удивлению, потому что еще три месяца назад он бы такого ответа не дал.
Пэдди Райан искоса глянул на него:
– Как насчет рассказать друг другу свою историю? Глядишь, путь-дорогу скоротаем.
– Свою историю? То есть историю своей жизни?
– Ага – или, может, историю, где-то услышанную, или чего угодно.
– Хорошо, – суховато согласился Мади. – Ты начнешь первым или мне начать?
– Давай ты, – предложил Пэдди Райан. – Заводи-ка рассказ, да подлиннее, да позаковыристее, чтоб мы позабыли про усталые ноги и даже не замечали, что куда-то шагаем.
Мади помолчал немного, собираясь с мыслями.
– Я пытаюсь сделать выбор между вариантами «вся правда» и «ничего, кроме правды», – признался он наконец. – Боюсь, история моя такова, что либо одно, либо другое.
– Эй, а правда-то нам зачем? – удивился Пэдди Райан. – Кто правды-то требует? Уолтер Мади, ты в этой стране свободный человек. Расскажи мне любую байку, и если сумеешь растянуть ее до того момента, как мы дойдем до развилки в Кумаре, так я первый заявлю, что рассказ отменный.
Конъюнкция Солнца с Луной (новолуние)
Глава, в которой миссис Уэллс делает два чрезвычайно интересных открытия.
Когда после семи Лидия Уэллс вернулась в «Дом многих желаний», горничная сообщила ей, что Анна Уэдерелл в отсутствие хозяйки принимала гостя, мистера Кросби Уэллса: тот нежданно-негаданно возвратился с отагских нагорий после многомесячного отсутствия. В тот вечер у мистера Уэллса были какие-то дела на Джордж-стрит, рассказала горничная, но он ушел, заверив, что вернется на следующее утро в надежде непременно переговорить с женой.
Миссис Уэллс задумчиво выслушала новость:
– И как долго, говоришь, он тут пробыл, Люси?
– Два часа, мэм.
– С которого часа по который?
– С трех до пяти.
– А мисс Уэдерелл?..
– Я ее не беспокоила, – отвечала Люси. – С момента его ухода она не звонила, а пока они были вдвоем, я не хотела им мешать.
– Умница, – похвалила миссис Уэллс. – Так вот, если Кросби и впрямь вернется завтра, а меня по какой-то причине здесь не случится, проводи его снова в комнату мисс Уэдерелл.
– Да, мэм.
– А завтра первым делом сделай заказ виноторговцу. Сборный ящик нам в самый раз придется.
– Да, мэм.
– Вот пирог нам на ужин. Подогрей его хорошенько и подай наверх. Пожалуй, мы сядем за стол в восемь.
– Как скажете, мэм.
Лидия Уэллс разобрала принесенные альманахи и звездные карты, придирчиво оглядела себя в зеркале, висящем на стене в прихожей, и поднялась по лестнице в Аннину комнату. Коротко постучала – и открыла дверь, не дожидаясь ответа.
– Не правда ли, так оно лучше – когда накормлена, и в сухости, и в чистоте? – вместо приветствия проговорила она.
Анна сидела в оконной нише. При появлении миссис Уэллс она порывисто вскочила, густо покраснела и пролепетала:
– Гораздо лучше, мэм. Вы слишком добры.
– Слишком много доброты не бывает, – отмахнулась миссис Уэллс, складывая книги на стол рядом с кушеткой. Она бросила быстрый взгляд на сервант, мысленно пересчитала бутылки, а затем вновь обернулась к Анне и просияла улыбкой. – А у меня на сегодняшний вечер припасено замечательное развлечение! Я хочу построить вашу натальную карту.
Анна кивнула. Щеки ее по-прежнему горели огнем.
– Я составляю натальную карту всем своим новым знакомым, – продолжала миссис Уэллс. – Мы с приятностью проведем время, выясняя, что вас ждет. А еще я пирог к ужину принесла: вкуснее во всем Данидине не сыщешь. Ну разве не чудесно?
– Очень, – подтвердила Анна, глядя в пол.
Миссис Уэллс словно не замечала смущения девушки.
– Итак, – начала она, усаживаясь на кушетку и пододвигая к себе самый увесистый том. – Назовите дату своего рождения, дорогая моя.
Анна не задержалась с ответом.
Миссис Уэллс отпрянула и схватилась за сердце.
– Нет! – воскликнула она.
– Что?
– До чего странно!
– Что странно? – испуганно спросила Анна.
– Вы родились день в день с одним молодым человеком, которому я только что… – Лидия Уэллс умолкла на полуслове, а затем внезапно спросила: – А сколько вам лет, мисс Уэдерелл?
– Двадцать один.
– Двадцать один! И вы родились в Сиднее?
– Да, мэм.
– В самом городе?
– Да.
В лице Лидии Уэллс отразилась целая гамма чувств.
– А вы, случайно, не знаете точного часа своего рождения?
– Кажется, я родилась ночью, – отозвалась Анна, снова заливаясь краской. – Так мне мама рассказывала. Но точного часа я не знаю.