Он как накликал.
– Троянда! – разнесся над водой истошный вопль. – Все ушли!
Пьерина! Троянда! Вернитесь!
Григорий оглянулся.
– Hу вот же, а? Hикак не уймется!
Вся Венеция горела пурпуром и золотом. Солнце стояло как раз
напротив окон дворца Аретино, и все они казались залитыми огнем. И только одно
было темным, потому что темная фигура заслоняла его, отчаянно взывая:
– Пьерина! Троянда! Пьерина! Троянда!..
– Эк его разбирает! – покачал головой Григорий. – А ведь не
дозовется, нет?
– Нет! – твердо сказала Троянда. – И ведь он и не меня
зовет. Другую…
Она не была уверена, что Григорий поймет, но он все же
понял. Взглянул со светлой улыбкой:
– Другую? А тебя как зовут?
– Дашенька, – ответила она, впервые без страха и тоски
вспоминая свое имя. – Дашенька…
Григорий, не выдержав, отшвырнул весла, придвинулся к ней,
прижал к себе что есть силы, успев мельком взглянуть на солнце. Слава богу, до
полудня еще далеко!
* * *
Лодку несло, несло по течению, и, пока она не скрылась за
поворотом, все не утихало, качалось на волнах:
– Троянда! Пьерина! Троянда-а!..