Елка мерцала разноцветной гирляндой. За окном завывала пурга. Ничего не предвещало, что Дед Мороз должен прийти. «Навыдумывают сказок! Да и как бы он появился, если б существовал? Дверь закрыта, а на восьмой этаж по трубе лезть высоковато», – с усмешкой подумал Антон.
Вытерпев еще часа полтора, уже в половине пятого он решил разбудить Катю и сказать, что Дед Мороз не приходил, поэтому пускай она отдает ему роликовые коньки. Девочка проснулась и спросонья стала вертеть головой, ничего не понимая.
– Ну что, где твой Дед Мороз? Да и подарочков под елкой нету! – засмеялся Данилов.
Внезапно раздался какой-то шорох, гирлянда на елке стала мигать чаще, а дверь в коридор приоткрылась.
– Не думай, что я куплюсь на такие фокусы… – начал было Антон. От природы подозрительный, он решил, что в комнату сейчас войдет какой-нибудь родственник Сундуковой, нарядившийся в красную шубу и прицепивший фальшивую бороду.
Но в комнату никто не вошел, да и в коридоре было пусто. Данилов стал оборачиваться к елке, но в этот момент сверкнула фотовспышка, и «Полароид», висевший у мальчика на шее, щелкнул сам по себе. Катя вскрикнула. Антон тоже испугался, но быстро пришел в себя.
– Наверное, я случайно нажал, – сказал он.
Но в этот момент из фотоаппарата начала медленно выползать карточка. Мальчик уставился на нее, ожидая увидеть пустую комнату. Неожиданно он охнул, закрыл рот ладонью и сполз на ковер.
На снимке напротив елки стоял добродушно улыбающийся старик с большим холщовым мешком за плечами. Этого старика ни с кем нельзя было спутать, потому что у него была длинная седая борода, спускавшаяся ниже пояса. А под елкой в красивой разноцветной упаковке высилась целая гора подарков!
Дверь в комнату скрипнула и закрылась…
– Не забудь про мой горный велосипед! – напомнила Катя.
Рассказ восемнадцатый
Великий спун и спяк
Одно время в школе пошла мода на всевозможные забавные состязания, например, кто дальше плюнет, кто выше через стул перепрыгнет, кто муху на лету в кулак поймает и так далее.
Долгое время абсолютным победителем таких дурацких конкурсов был Петька Мокренко, сжевавший однажды на спор кактус.
– Подумаешь, кактус! Я вот читал, один йог легковую машину съел! – утверждал Колька Егоров.
– Врешь ты все – нельзя машину за день съесть! – спорил с ним Петька.
– А кто говорит, что он ее за день съел? Он целый год ел по маленьким кусочкам! Разрезал автогеном и глотал, – настаивал Колька.
– Зато на автомобиле колючек нет! – угрюмо заявил Петька, считая, что йог посягает на его подвиг.
В это время в другом конце класса Филька, Антон Данилов и Рита Самойлова спорили, кто дольше всех может спать.
– Я в субботу ложусь в час ночи, потому что поздно видик смотрю, зато в воскресенье встаю часов в двенадцать, – сказал Антон.
– Что в двенадцать! Я в десять вечера укладываюсь и сплю до трех дня! – хвасталась Ритка.
– Эх вы, салаги! Вот я в субботу вечером ложусь, а в понедельник утром просыпаюсь и сразу иду в школу! Отсыпаюсь двое суток за всю неделю! – спокойно сообщил Филька.
Самойлова недоверчиво покосилась на него.
– Значит, Филечка, до понедельника спишь? А кто с нами в прошлое воскресенье на велосипедах катался? – насмешливо спросила она.
– То воскресенье было исключением. Я тогда проспал всю субботу, а в воскресенье с утра, понятное дело, ездил на велике, – не задумываясь ни на секунду, нашелся Филька.
Антон ехидно улыбнулся:
– У меня как раз родители уезжают на выходные. Слабо прийти ко мне и проспать все воскресенье до понедельника? Спорю на три желания, не сумеешь!
Хитров засомневался было, но отказаться значило признать, что он обманул.
– По рукам! – сказал Филька, и пари было заключено.
Он отпросился у родителей и в субботу вечером явился к Данилову. Дома у Антона уже был Коля Егоров, которого оба спорщика выбрали судьей.
До половины второго ночи все трое смотрели видик, а потом стали укладываться: Антон – на диване, Колька – на раскладушке, а Филька отвоевал себе кровать.
– Я, как самый главный спун, нуждаюсь в комфорте! – заявил он.
– Будь ты трижды спун или спяк, до понедельника тебе не проспать! – язвительно сказал Данилов.
– Поживем – увидим! Кстати, я не рассказывал страшилку про скелет с кладбища?
И Хитров начал такую длинную и кровавую страшилку, что его приятели стали с испугом оглядывать темные углы комнаты – им все казалось, что в одном из них притаился скелет.
«Чем позже мы заснем, тем дольше проспим!» – подумал Филька и, борясь с зевотой, ущипнул себя за руку. Когда Коля с Антоном уснули, он набрал побольше воздуха, завыл: «Ау-ау-у-у-у!» – а потом притворился, что спит.
От неожиданности Егоров с Даниловым подскочили, а Коля, тот даже свалился с раскладушки.
– Ты слышал? – спросил он Антона.
– Слышал.
– Что это было?
– Не знаю! Это не Филька?
– При чем здесь Хитров – видишь, он дрыхнет! Я вот что думаю: вдруг это тот самый скелет с кладбища?
Ребята на всякий случай вооружились молотком и бейсбольной битой и, сидя в постелях, дрожали от страха до полшестого. Когда же они снова уснули, Филька прокрался, накрыл Антона подушками от дивана, а сам снова скользнул в кровать и завыл.
Данилов проснулся, забарахтался в подушках и завопил, разбудив Кольку.
Егоров включил свет и освободил приятеля:
– Чего орешь? Это же только подушки!
– Теперь-то я вижу. А вначале думал: меня скелет в гроб затащил! – сказал Данилов.
Фильке удалось промучить их до семи утра. Он то сдвигал Кольке ножки раскладушки, и она оказывалась на полу, то выл, то привязал за шпагат гантель и перекатывал ее под диваном, а испуганным ребятам казалось, что там кто-то притаился. Наконец, часов в семь, вся троица окончательно притомилась и уснула.
Филька проснулся часа в четыре дня от звука шкворчащей на кухне яичницы. Это Колька и Антон, вставшие минут двадцать назад, готовили завтрак.
Спать Хитрову больше не хотелось, он ужасно проголодался, но вынужден был притворяться и дальше. А тут еще вернулись ребята, уселись рядом и стали аппетитно уплетать яичницу и бутерброды с колбасой.
– А Филька-то еще спит! – прошептал Егоров.
– Он спит, а мы бутерброды едим! Бутербродики едим – Фильке фигушки дадим! – И Антон помахал бутербродом перед самым хитровским носом. Всхрапнув, тот повернулся на другой бок и задел Данилова рукой по носу.
Тот отскочил и потрогал нос: