Приживется ли демократия в России - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Ясин cтр.№ 37

Сторонники перехода к пропорциональной системе подчеркивают, что если бы последние выборы проводились по предлагаемому ими принципу, то монополии «Единой России», сложившейся вследствие присоединения к ней большинства одномандатников, не существовало бы. В распоряжении партии власти имелось бы не 306, а всего 239 мест: тоже большинство, но уже не конституционное. В то же время другие партии, преодолевшие 5–7-процентный барьер, имели бы бóльшее число мест: КПРФ – 80 вместо 51; ЛДПР – 73 вместо 36; «Родина» – 58 вместо 39. Замечу, что из них только одна – КПРФ – является оппозиционной партией. Остальные, как говорят разведчики, – «стратегическая деза» для избирателей, оппозиция до первого поворота.

Показатели Ф. Алескерова для предлагаемой пропорциональной системы выборов по партийным спискам:

Учитывая аргументы, выдвигаемые сторонниками предложений власти по переходу на пропорциональную систему, интересно посмотреть, как сложились бы итоги выборов 2003 года, если эти предложения были бы реализованы. Используем любезно предоставленные нам профессором Ф. Алескеровым расчеты предложенных им индекса удельного представительства (R) и индекса представительности парламента (ρ).

Приведенные выше цифры показывают, сколько мест получили бы партии, участвовавшие в выборах 2003 года, если бы тогда действовала только пропорциональная система. Предполагается, что места, ныне занятые одномандатниками, распределились бы между думскими партиями в тех же долях, что и в другой половине мест, ныне занятых депутатами, прошедшими по партийным спискам. Алескеров показывает, что это не так.

Во-первых, новые выборы будут в 2007 году, уже поэтому пропорции претерпят определенные изменения. Во-вторых, при переходе от мажоритарной системы к пропорциональной наблюдается перетекание голосов части избирателей от более сильных партий, кандидаты которых имели больший шанс быть избранными, к менее сильным, но предпочтительным в зависимости от убеждений или привлекательности лидеров. Кроме того, партии, преодолевшие 7-процентный барьер, делят голоса, отданные за тех, кто не прошел в парламент. Расчеты с учетом этих факторов, выполненные Алескеровым по разным сценариям и по разным значениям факторов для 8–9 партий, набравших наибольшее число голосов, показали очевидное преимущество новой системы для более крупных партий при ухудшении представительности.

В таблице 8. 3 приведены данные расчетов для разных порогов отсечения и одного наиболее вероятного сценария. Проценты голосов – расчетные.

Таблица 8. 3. Гипотетические выборы 2003 года по пропорциональной системе.

В таблице 8. 4 приведены индексы удельного представительства (R) и представительности парламента (ρ), о которых речь шла ранее при тех же предположениях. Для сравнения повторены индексы предыдущих выборов.

Таблица 8. 4. Индексы удельного представительства и представительности парламента при новой пропорциональной системе.

Если принять во внимание стремление к увеличению представительности, то при 7-процентном пороге улучшения относительно результатов выборов 1999 года не происходит. Кроме того, в реальности избиратели вообще лишаются права выбирать конкретных кандидатов.

Чувствуя несоответствие своего проекта чаяниям избирателей, Вешняков стал говорить об открытых списках: они предоставляют возможность избирателям повлиять на партийный рейтинг кандидатов и, стало быть, на состав избранных депутатов. Открытые списки применяются в Дании, Бельгии, Австрии, Нидерландах и других странах в рамках так называемой преференциальной системы (Российское народовластие 2003: 29). Чтобы усилить влияние избирателей в процессе выборов, Вешняков предложил: пусть в каждом списке федеральная часть занимает всего три первых места, остальные следует разделить по регионам.

Думается, эти идеи не решают проблемы; избиратели рано или поздно поймут, что не они выбирают конкретное лицо, что выбор уже сделан, а им остается присоединиться к тому, что заранее определено в Москве. Остается неясным, каким образом их голос сможет повлиять на позицию их кандидата в списке. Манипуляции здесь вряд ли поддаются проверке. Не случайно преференциальная пропорциональная система применяется только в небольших странах с высокой политической культурой.

Хочу сразу отметить, что отмена губернаторских выборов резко меняет ситуацию и ее оценки. Прежде можно было говорить о том, что губернаторы используют свой административный ресурс и таким образом помогают угодным им кандидатам. Однако теперь они будут лоббировать интересы угодных центру, во всяком случае – согласованных с ним, персоналий, аналогично тому, как это происходило при советской власти, когда административный ресурс был вправе использовать только Кремль.

Конечно, формальные показатели представительности могут даже повыситься, но реальная многопартийность и политическая конкуренция развиваться не будут. Исключение составят 2–3 «партии власти», опекаемые Кремлем, составляющие парламентское большинство, всегда готовые проголосовать солидарно или сымитировать дискуссию. Я думаю, именно по этой причине власть остановила свой выбор на «вешняковском» варианте. Мы получили карикатуру на парламент, театр вместо политики, со всеми «демократическими» атрибутами, но уже без самих демократов.

Рассматривался также проект О. Морозова. Суть его состояла в сохранении одномандатных округов, в которых партии могли бы выдвигать своих кандидатов. В таком случае избиратель видит и партии, и людей, предлагаемых ими: налицо несомненное сходство с мажоритарной системой. Но далее начинаются отличия:

голоса, полученные кандидатами от партий, суммируются в целом по стране, и в зависимости от этого определяется, сколько мест в Думе получает каждая партия. Избирательный барьер сохраняется и отсекает мелкие партии.

Комментарий Г. Сатарова: «Такая система подразумевает, что избиратели получают контроль над составом Думы. Естественно, при этом уменьшается возможность централизованного управления выборами, потому что тогда успех определяется тем, кого партии выдвигают на местах. Так работают во многих странах – в Германии, в Эстонии. За неизвестно кем составленный партсписок там не голосуют. Для российской ситуации есть и еще один плюс. У нас по Конституции округа очень неравноправны, в них – от 40 тыс. до 400 тыс. избирателей. Эта неравноправие легко компенсируется, если места, отведенные партиям, получают кандидаты, которые набрали максимальное число голосов. Не относительное – в процентах у себя в округах, – а абсолютное, по числу поддержавших избирателей» (Московские новости. 2004. № 26).

Сатаров добавляет: должна существовать возможность избрания для независимых депутатов. Закон также должен определять, кто займет места от партий – в зависимости от вклада каждого в «общую копилку». Тогда партии, чьи кандидаты не смогут набрать голоса в округах, в Думу не пройдут. Например, ЛДПР за все годы не провела ни одного одномандатника, весь ее успех определялся личностью Жириновского.