Единственная сверхдержава - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Уткин cтр.№ 139

Борьба против мусульманского религиозного фундаментализма на Северном Кавказе и на центральноазиатских границах, казалось, получала мощного союзника. Для окружения российского президента показалось неразумным изолироваться от американской борьбы с Аль-Каидой и Талибаном – единственным политическим режимом, признавшим мятежное правительство Чечни. Именно суннитские исламские добровольцы, связанные с Аль-Каидой возглавили чеченский поход на Дагестан и пытались распространить антироссийский джихад на весь Северный Кавказ и другие мусульманские регионы России. В Центральной Азии Талибан всячески стремился разрушить региональную стабильность близких к России режимов. Воспользоваться миром и безопасностью ради развития своего огромного потенциала? Возник редкий в истории шанс и российской руководство в определенной степени позволило себе воспользоваться этим обстоятельством.

Выделим пять оснований вестернизма путинского курса: 1) уязвимость перед лицом исламистского суннитского экстремизма; 2) слабость России, особенно очевидная на фоне мощи США, слабость, столь ярко себя проявившая в военной сфере (а ведь в XVII-XX вв. российская армия была не слабее лучших западных); в 2003 г. годичный военный бюджет США превысит весь государственный бюджет РФ; даже турецкая армия может позволить себе технологические новинки, ныне недоступные для российской армии, ослабленной коллапсом государства и социальной деморализацией; 3) отчаянная нужда российской экономики в западных инвестициях; 4) классовые интересы новых экономических хозяев России; 5) потенциал вестернизма как 300-летней исторической традиции российского развития.

«Что происходит? — задает вопрос газета «Интернешнл геральд трибюн». И отвечает сама: «Ответом является то, что Путин покончил со столетиями российских колебаний между Востоком и Западом и сделал стратегический выбор в пользу того, что будущее его страны бесспорно лежит в Европе. Как он понимает, дорога к этой цели требует восстановления российской экономики, что возможно только с помощью Запада... Может быть, через 10 или 15 лет, когда российская экономика будет в рабочем порядке, Россия сможет снова бросить вызов глобальному лидерству Америки и начать осуществлять геополитическое влияние в Восточной Европе, на ближнем Востоке и в других местах. Но ныне приоритеты смещаются на внутренний фронт — улучшение благосостояния населения, приглашение иностранных инвестиций, уменьшение стоимости внешней политики, поиски стабильности для экономического роста... Мы находимся при формировании явления исторических пропорций, Россия окончательно решила стать западной страной».*

Вот что предложил Америке Путин в ее час нужды:

обмен разведывательной информацией;

открытие российского воздушного пространства для полетов американской авиации;

поддержка обращения к центральноазиатским государствам с целью предоставления американским вооруженным силам необходимых военных баз;

расширение военной поддержки Северного альянса в его борьбе против Талибана.

Помимо очевидной геополитической значимости, четыре обстоятельства отметили в США, повышающие стратегический вес РФ даже в сопоставлении с ближайшими для американцев – западноевропейскими союзниками:

- Россия может влиять на ряд окружающих ее государств в ту или иную сторону (чего Западная Европа не может);

- Россия имеет боеготовые войска (чего в Западной Европе нет);

- Россия имеет транспортные самолеты (а незначительному контингенту бундесвера пришлось просить их у Узбекистана и Украины);

- Россия реально и остро нуждается в союзниках по борьбе против исламского фундаментализма (что для Западной Европы гораздо более отдаленная проблема).

Указанные обстоятельства поставили отношения России с Западом в новую плоскость. В конце сентября 2001 г. представитель США на глобальных торговых переговорах Р. Зеллик привел в Москве все главные обстоятельства, в которых Вашингтон мог бы помочь неожиданному новому союзнику: прием в ВТО, отказ от дискриминационной поправки Джексона-Вэника, предоставление России статуса страны с «рыночной экономикой».

Отныне Вашингтон не мог не видеть в России основной потенциальный инструмент, который может либо вооружить Китай и мусульманский мир (начиная с Ирана), либо стать ценнейшим союзником в борьбе с мировым терроризмом. На Западе стал ощутим новый расклад предпочтений: в ноябре 2001 г., согласно опросам общественного мнения, 25 процентов американцев назвали Россию «союзником», а 45 процентов – «дружественной страной». Ситуация, в которой три четверти американцев считает Москву потенциальной союзницей, позволила лидерам Запада опробовать прежде немыслимые схемы. В конгрессе США вызрела идея фактического списания Америкой американской части долга СССР — из 5 млрд. этого долга Америке американские законодатели предлагают 3,5 млрд. перенаправить на цели выполнения «плана Нанна-Лугара» – финансирования проектов в российской ядерной технологии и техники. (Программа Нанна-Лугара вкупе с соглашениями СНВ-1 и СНВ-2 привела к сокращению российского военного потенциала на 5 тыс. боеголовок, к полному уничтожению ядерного оружия Украиной, Казахстаном и Беларусью. Перри, в частности, предлагает включить в нее тактическое ядерное оружие).

В октябре 2001 г. России казалось, что ей предстоит стать новым стратегическим партнером Соединенных Штатов. Она предоставила свое воздушное пространство для американских самолетов и дала согласие на размещение американских военнослужащих в среднеазиатских республиках. Москва закрыла свою станцию прослушивания на Кубе и военно-морскую базу в Камрани. С российского благословения американские войска вошли в крупнейшую страну Средней Азии, в Узбекистан, а затем в Таджикистан и Киргизию. Вооруженные силы лидера Запада разместились именно на тех базах, которые были построены Советской Армией в ходе восьмилетней войны с моджахедами Афганистана — получили базы в Узбекистане, Таджикистане и Киргизии.

Россия самым активным образом помогла Соединенным Штатам, она предоставила свое воздушное пространство, разведывательные данные, свои союзнические связи и лояльности. Именно вооруженный российским оружием Северный альянс проделал всю «грязную» работу за американцев. Это обернулось стремительным поражением Талибана в ноябре-декабре 2001 г.

Сентябрь 2001 г. с его трагическими событиями и настроенностью Америки «воздать должное» организаторам террора дал, помимо прочего, новый шанс американо-российским отношениям. Ответ на вопрос, что должно случиться, чтобы народы, «распри позабыв», сблизились между собой, казалось был найден. У Запада и России появился общий противник. Таким врагом в недели последовавшие за 11 сентября, стал террор. Вот что писал лондонский «Нью Стейтсмен» полтора месяца спустя после сентябрьских событий: «Враждующие лагеря и нации мира объединились против общего врага — глобального терроризма. Приоритеты американской внешней политики изменились с захватывающей дух скоростью. Озабоченность национальной ракетной обороной ушла на второй план. Как оказалось, американская безопасность лежит не в одиноком пути по высокой дороге технологии, а в высокой политике глобального союза. Старые распри с Москвой и Пекином забыты по мере того, как американцы начали свою кампанию в Афганистане для своей «защиты», потребовавшую сотрудничества с Россией. Равным образом США понимают, что они нуждаются в арабской и мусульманской поддержке и поэтому будут стремиться к реальному перемирию между Израилем и палестинцами. Во время, когда вера в Бога, класс, нацию и правительство в значительной мере исчезли, общий страх человечества оказался последним средством создания единых уз, нового сплава национальной и международной политики. Страх перед глобальным терроризмом создал почти революционную ситуацию. Страх вызовет отход США от односторонности во внешней политике».*