Единственная сверхдержава - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Уткин cтр.№ 136

В ноябре того же 1917 г. Россию довольно неожиданно возглавила относительно небольшая левая партия, провозгласившая главным принципом солидарность мира униженных и оскорбленных против развязавшего мировую войну капиталистического Запада и сумела на этой основе восстановить остов огромного государства.

Почти столетием спустя политическую ответственность за судьбы страны взяли также относительно немногочисленные политические силы, выступившие под знаменем либерализации, политической свободы и рыночного капитализма. Эти силы решают по существу ту же задачу модернизации экономической и социальной системы страны посредством ухода из мира обездоленных в мир технически зрелых, финансово обильных, могущественных государств Запада.

Упокоились последние свидетели первой республиканской катастрофы, ушли в небытие три поколения, и вот уже вторая российская республика стала обнаруживать летальные черты по той же, прежней причине. Государство пошло вразнос из-за того, что как и в первом случае, обе стороны — правители и управляемые если и любят отечество, то только свою, умозрительную Россию. Правители - как потенциальную часть Запада, как грядущий результат демократических преобразований (как «цивилизованную», «нормальную» страну), в ходе которого пройдут огонь очищения коммунистические грешники и косная масса обретает вкус к рынку и свободе. Управляемые же все более и более ненавидит этот предлагаемый образ России и никак не может уразуметь, почему им, вознесшим Россию “от деревянной сохи до ядерного оружия” (слова Черчилля), кто жертвовал жизнью в индустриализации и войне, кто провожал на фронт единственного сына, кто первым вышел в космос, кто работал на заводах, сеял и жал, кто дважды за век в мировых войнах спас Запад, предлагают не принять благодарность, а покаяться. Покаяться перед теми, кто пустил по ветру сбереженное веками труда и подвига могущество российского государства. Кто уничтожил т.н. «второй мир», стоявший между неслыханным богатством первого мира и безнадежностью третьего мира. Кто не позволял человечеству дойти до примитивного состояния элементарной ненависти богатства и бедности, цивилизационного противостояния.

Стремясь к примирению первого и второго своих внутренних миров, Россия, лидер крупнейшего из когда-либо в истории противостоявших Западу блоков, сделала неимоверные по своей жертвенности шаги ради того, чтобы сломать барьеры, отъединяющие ее от Запада, как от лидера мирового технологического и гуманитарного прогресса. В период между 1988 и 1993 гг. Запад не услышал от России "нет" ни по одному значимому вопросу международной жизни, готовность новой России к сотрудничеству с Западом стала едва ли не абсолютной.

Имел место довольно редкий исторический эпизод: невзирая на очевидный скепсис западного противника, ни на сантиметр не отступившего от защиты своих национальных интересов, Россия, почти в эйфории от собственного самоотвержения, без всякого ощутимого физического принуждения начала фантастическое по масштабам саморазоружение. Историкам будущего еще предстоит по настоящему изумиться Договору по сокращению обычных вооружений (1990 г.), развалу Организации Варшавского Договора и Совета экономической взаимопомощи. Возможно, что только природный русский антиисторизм мог породить такую гигантскую волю к жертвам ради умозрительного идеала (в данном случае ради сближения с Западом, сорок лет рассматривавшемуся в качестве смертельного врага).

Можно ли рассчитывать на успех этого второго за последнее время (после петровского) российского похода на Запад, рассчитывать на действенность попытки войти в ареал Запада в качестве части его рынка, одного из центров его цивилизационого влияния, компонента западного военного могущества? Опыт, накопленный и прежде Горбачевым, а ныне Путиным (после рокового Сентября) не дает однозначного ответа. Этот опыт не гарантирует от еще одного отторжения, которое на этот раз (в силу разочарования, чувства униженности, неумения быть младшим партнером) способно бросить Россию в глубину Евразии, в сторону, противоположную западной. Но чтобы иметь основания судить о дороге, на которую мы вступили присоединившись к Антитеррористической коалиции, мы должны проанализировать и оценить, что случилось в сентябре 2001 г. — финалу прежней эпохи и началу эпохи новой, в которой России предстоит решать задачу выхода из национального кризиса.

Холодный мир

Какие бы объяснения не выдвигал позднее софистичный западный мир (русские выдохлись в военной гонке; коммунизм достиг предела общественной релевантности; либерализм победил тоталитарное мышление; национализм сокрушил социальную идеологию и т. п.), практически неоспоримым фактом является то, что российская элита сделала свой выбор по собственному (не)разумению, а не под давлением неких неумолимых объективных обстоятельств. Произошло добровольное приятие почти всем российским обществом, от левых до правых, идеи сближения с Западом и его авангардом — Соединенными Штатами. Приятие, основанное на надежде завершить дело Петра, стать частью мирового авангарда, непосредственно участвовать в информационно-технологической революции, поднять жизненный уровень, осуществить планетарную свободу передвижения, заглянуть за горизонты постиндустриального общества.

После сорока лет наблюдения за Америкой через объективы разведывательных спутников, перископы подводных лодок, экраны военных радаров ПВО радикально изменившая свои ориентиры страна разрушила КПСС и СССР (а вместе с ними и СФРЮ, ЧСФР, ОВД, СЭВ). В 1990 г. Москва пошла на феноменальные сокращения своих обычных вооруженных сил в Европе, полагаясь на обещание Запада, данное в Парижской хартии ноября 1990 г. «О безблоковой Европе». Но Россия не достигла трех желанных для новой России высот: подключения к технотронной цивилизации, повышения жизненного уровня, свободы межгосударственного перемещения. Постепенно в общественное сознание стала проникать тщета потуг "планетарного гуманизма", вызрело грубо-реалистическое осознание главенствующего мирового эгоизма, железобетона национальных интересов, своекорыстия внешнего мира, тщетности примиренческих потуг, наивности самовнушенных верований.

Россия достаточно быстро обнаружила, что коммунизм не был единственной преградой на пути сближения с Западом. Православие, коллективизм, иная трудовая этика, отсутствие организации, иной исторический опыт, отличный от западного менталитет, различие взглядов элиты и народных масс – все это и многое другое смутило даже стопроцентных западников, увидевших трудности построения рационального капитализма в “нерациональном” обществе, сложности создания свободного рынка в атмосфере вакуума власти, формирования очага трудолюбия в условиях отторжения конкурентной этики. Прошедшее десятилетие – говорит американский специалист – «было десятилетием утерянных надежд»*. В XXI век Россия вошла возвращаясь к национальным идеалам, вынужденная возвратиться к канонам трезвого национального эгоизма.

К этому времени Россия потеряла не только статус сверхдержавы, но ощутила подлинный исторический регресс во всех основных областях жизнедеятельности. Ее валовой национальный продукт в 2001 г. опустился до 335 млрд. долл.; ВНП на душу населения — 2400 долл. в год. Россия, полагает американец Дж. Курт, «потерпела в холодной войне большее поражение, чем Германия в первой мировой войне... Из центра мировых событий Россия спустилась на периферию европейского континента и она остается центральной нацией только для пустот Центральной Азии»*. По оценке известного американского русолога Т. Грэма, «на заре двадцать первого века Россия остается очень далеко от реализации надежд, широко распространенных и в России и на Западе во времена развала Советского Союза. Если в данном случае и произошел хоть какой-то «переход», то не к рыночной демократии, а к традиционной российской форме правления – во многих отношениях далекой от современности. Россия ни коим образом не интегрировалась в западный мир – вопреки целям, поставленным российским и западными правительствами десятилетие назад. Вопрос о месте России в мире снова стоит во всей своей актуальности»*.