Разгадка 1937 года - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Емельянов cтр.№ 44

Ораторы старались как можно меньше говорить о провалах в сельском хозяйстве. О голоде не было сказано ни слова. Первый секретарь ЦК КП(б) Украины С. В. Косиор ограничивался лишь многократным упоминанием об «ошибках и прорывах в сельском хозяйстве». О том, что речь шла о серьезных продовольственных трудностях, можно было понять лишь из его слов о решении ЦК ВКП(б) оказать «материальную помощь» Украине. С. В. Косиор говорил: «Вы все, товарищи, знаете, что эта значительная помощь продовольствием, семенами и другим была оказана не только Украине, но и другим областям и районам Союза. Это стало возможным благодаря исключительной настойчивости товарища Сталина, сумевшего и в такой обстановке сколотить известные резервы, которые затем были использованы для помощи областям, и они помогли в значительной степени заштопать прорехи, получившиеся в результате ошибок, которые мы допустили на местах».

Большинство ораторов предпочитали говорить не о своих ошибках, а о происках врагов. Так, первый секретарь Азово-Черноморского края Б. П. Шеболдаев, ни слова не сказав о вопиющих событиях в Верхне-Донском районе или других подобных деяниях местных руководителей, объяснял срыв в выполнении планов хлебозаготовок тем, что «в 1932 году кулак опять попытался уже на базе колхозов и совхозов дать бой по вопросу о хлебе». Доказывая проникновение «классовых врагов» на руководящие посты в колхозах, секретарь ЦК КП(б) Украины П. П. Постышев привел в качестве примера положение в селе Пинчуки Белоцерковского района Киевской области:

«Партийцы.

1. Голова сельрады.

2. Секретарь сельрады.

3. Счетовод.

4. Голова кооперации.

5. Приказчик.

6. Завхоз.

Враги.

1. Голова колхоза — петлюровец.

2. Полевод — кулак.

3. Заведующий конской фермой — кулак, петлюровец.

4. Бригадир — петлюровец, сам расстреливал коммунистов.

5. Второй бригадир — петлюровец.

6. Завхоз колхоза — бывший торговец.

7. Еще один бригадир — гетманский офицер и т. д.».

«Наши коммунисты, — продолжал Постышев, — как видите, расселись в кооперации, в сельсовете — были простыми чиновниками, а всей хозяйственной жизнью колхоза заправляли враги. А ведь это было далеко не единичным фактом».

Насколько точны были «факты», о которых сообщал Постышев, известно лишь работникам ГПУ, разбиравшим эти дела в селе Пинчуки. Не исключено, что многие из «петлюровцев», «гетманских офицеров», «кулаков» таковыми не были. Однако Постышев создавал впечатление о том, что руководство многих колхозов на Украине оказалось в руках контрреволюционных сил, а потому в республике не выполнялись планы сельскохозяйственного производства.

В срыве планов винили и сторонников партийных оппозиционеров. В своем выступлении на съезде Н. С. Хрущев заявил: «В московской организации засели в свое время правые уклонисты. Правые во главе с Углановым и лидеры правой оппозиции — Бухарин, Рыков, Томский — пытались использовать столичную московскую организацию в борьбе против генеральной линии нашей партии, против ленинского Центрального комитета. Под руководством тов. Сталина правые разбиты, разбиты в нашей партии, разбиты и в московской организации». В то же время Хрущев предупреждал: «Но нельзя зазнаваться, нельзя ослабевать нашу большевистскую бдительность. Классовая борьба не прекращается, мы должны мобилизовать силы партии, силы рабочего класса, усилить органы диктатуры пролетариата для окончательного уничтожения классовых врагов, всех остатков правых и „левых“, всяких других оппортунистов, которые хотят затормозить наше дальнейшее движение вперед».

В своем выступлении, которое было вторым в прениях, первый секретарь Западно-Сибирского обкома ВКП(б) Р. И. Эйхе утверждал, что каявшиеся в прошлом оппозиционеры не оправдали своих обещаний. Он говорил: «На XVI съезде мы заслушивали заявления, выступления ряда вождей правой оппозиции. Мы заслушали заявления товарищей Рыкова, Томского. Они нам говорили, что будут проводить генеральную линию партии, будут драться за генеральную линию партии. XVI съезд заслушал и принял к сведению эти заявления и ожидал, что эти заявления будут подтверждены делами. Мне кажется, что XVII съезд может и должен спросить этих товарищей, как они свои заявления на XVI съезде партии оправдали, как они то, что они партии обещали, выполнили. Мне кажется, что это, мягко выражаясь, не совсем оправдано, правильнее говоря, со стороны некоторых лиц, совсем не оправдано. Ведь, нельзя же нам, товарищи, забыть и замолчать такой факт, что те товарищи, которые вели с партией борьбу и на XVI съезде выступили, разоружились, после XVI съезда ничем не показали, как они выполняют свое обещание, как они борются за генеральную линию партии, а играли в молчанку. Игра в молчанку создала такую обстановку, при которой Рютин и другая контрреволюционная сволочь, опираясь на авторитеты и спекулируя именами Рыкова, Бухарина и других товарищей, пытались создать себе возможность двурушническими методами бороться против партии. Мы не можем об этом не вспомнить на XVII съезде, и мы не можем не сказать, я так полагаю, что товарищи не выполнили того, что они обещали на XVI съезде».

А уже на другой день своим выступлением В. В. Ломинадзе открыл «парад» каявшихся оппозиционеров. Свою речь он начал словами: «Товарищи, я отлично понимаю, какую неприязнь у съезда должно вызывать появление на трибуне представителя оппозиции, боровшейся против партии в тот период, когда партия вела развернутое наступление на капитализм». Значительную часть своей речи Ломинадзе посвятил разбору «левацкой» позиции, которую, по его словам, он «в течение двух с лишним лет занимал в ряде решающих вопросов политики». Он называл ее «капитулянтской».

Ломинадзе сообщал, что «левацкая линия неизбежно переросла в правооппортунистическую линию» и привела его к блоку «с правой группой Сырцова». Он говорил, что участники «лево-правого блока» «стали на путь обмана партии». Этот блок, по словам Ломинадзе, «был разновидностью оппортунистической оппозиции… он мешал движению партии вперед, дезорганизовывал ее ряды».

Указав на то, что его идейное перерождение не было случайным, Ломинадзе в то же время говорил, что «раз попав в оппортунистическое болото, люди не так просто и легко из него выходят». Он признавал, что «партия безусловно права, сохраняя бдительность и известное недоверие к людям, которые еще вчера боролись против партии и дезорганизовывали ее ряды».

На том же заседании с покаянной речью выступил Бухарин. Он сообщал съезду: «Группировка… к которой я принадлежал… неминуемо становилась центром притяжения всех сил, которые боролись с социалистическим наступлением, т. е. в первую очередь наиболее угрожаемых со стороны социалистического наступления кулацких слоев, с одной стороны, их интеллигентских идеологов в городах — с другой. Ясно, далее, в свете последующих событий, что победа этого уклона неизбежно развязала бы третью силу, ослабила бы до крайности позиции рабочего класса, позиции пролетариата, привела бы к преждевременной интервенции, которая уже нащупывала своими щупальцами наиболее слабые и больные наши места, и, следовательно к реставрации капитализма как совокупному результату обостряющегося положения при значительном ослаблении сил пролетариата и при развязывании сил антипролетарских, контрреволюционных».