Великий Мао. "Гений и злодейство" - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Галенович cтр.№ 70

Конечно, Мао Цзэдун стремился наилучшим образом подготовиться к конфликтам и к противоборству, заранее обеспечить себе победу. Когда же он был вынужден идти на компромисс, то непременно закладывал во временные соглашения с противниками такие мины, которые обязательно взрывались в будущем.

Итак, главная черта характера Мао Цзэдуна – это его постоянная нацеленность на противоборство; он стремился одержать верх всегда и во всем, надо всем и надо всеми; он не терпел, чтобы кто бы то ни было безнаказанно бросал или бросил ему вызов; более того, он сам всегда, в любой момент, был готов к тому, чтобы бросить и принять вызов.

В случае поражений или возникновения неожиданных ситуаций, которые он не мог сразу осмыслить, Мао Цзэдун на время как бы просто выключался из жизни. Он предоставлял в эти моменты возможность действовать своим подручным. Это были люди либо типа Чжоу Эньлая, которые добивались осуществления желаний и планов Мао Цзэдуна мягкими методами, уговаривая оппонентов поступиться хотя бы внешне своими принципами, пойти на компромисс, чтобы только успокоить Мао Цзэдуна, оставить за ним верх как бы вроде только по форме; либо люди типа Кан Шэна, не останавливавшиеся перед устранением неугодных Мао Цзэдуну людей, пытавших и мучивших их морально и физически.

Дав поработать своим подручным, Мао Цзэдун возвращался на сцену и находил оправдание для любых шагов, сохраняя, по крайней мере в своих глазах и в глазах своих приверженцев и сторонников, свое лицо, свой авторитет в неприкосновенности.

Мао Цзэдун был очень мнительным человеком. Он подозревал всех и каждого. С ним трудно было говорить даже людям из его окружения, так как во всех высказываниях Мао Цзэдуна сквозило недоверие. Например, он подозревал даже ответственных руководителей своей охраны, членов руководства партии в том, что они, высказывая заботу об усилении его охраны и о мерах по обеспечению его безопасности, допускают мысль о возможности его смерти, а это – уже криминал, с его точки зрения.

Мао Цзэдун практически верил только самому себе. В своем воображении он создавал заговоры и тайные интриги, направленные против него, которые органам безопасности и политического сыска приходилось «разоблачать». Многие такого рода дела инициировались Мао Цзэдуном, который натравливал людей из руководства партии друг на друга и, питаясь их взаимными доносами, мог в любой момент состряпать дело против кого угодно из них.

Мао Цзэдун был очень умным человеком. При этом он обладал гипнотической силой воздействия на окружающих, определенными харизматическими качествами, а также большой проницательностью; многими он воспринимался как пророк. Плюс к тому у него был сильный характер. Ум в сочетании с волей и жаждой власти давал просто взрывчатую смесь.

Мао Цзэдун считал, и с течением времени эта уверенность у него только возрастала, достигнув невероятных размеров, что он умнее любого и каждого, всех и вся. Поэтому с годами он становился все более невосприимчив к чужому мнению. Он любил ораторствовать один и просто не слышал других людей.

В глаза и при жизни Мао Цзэдун предпочитал ни о ком и почти никогда не говорить добрых слов. Исключения были, но редко. Характер не позволял ему публично признавать за кем бы то ни было достоинств, если только это не диктовалось сверхзадачей, далекими расчетами и политическими замыслами. Но и в этих случаях в его поощрительных высказываниях всегда содержалась существенная доля яда.

Мао Цзэдун пользовался материальными благами. У него было все необходимое для привычного и приятного для него образа жизни. Значительную часть своего времени он проводил, переезжая с одного места на другое. А все это обходилось народу в копеечку. Резиденции, дачи, спецпоезд, подразделения и части личной охраны – это все было, с его точки зрения, в порядке вещей.

В то же время его материальные и духовные потребности были ограниченными и даже несколько ущербными.

Он мог вытирать лицо и ноги одним полотенцем, да еще и «теоретически обосновывая» правильность своих действий; мог за десять лет не позволить сшить себе новый костюм. Его нижнее белье и носки пестрели заплатами. Он мог дать указания стирать с мылом только воротнички и обшлага рубах.

Мао Цзэдун демонстративно ненавидел деньги. Никогда не прикасался к ним и подчеркивал это. В то же время он устроил дело таким образом, что баснословные гонорары за издание его произведений поступали на его счет; он знал, что эти деньги существуют, и лично распоряжался выдавать не очень значительные суммы либо в качестве материальной помощи своим родственникам и знакомым, либо на оплату поездок своих же телохранителей и бойцов охраны в их родные места с инспекционными целями.

Мао Цзэдуну нравился ограниченный круг произведений искусства, причем исключительно китайского, что он также подчеркивал: некоторые пекинские оперы, картины в манере национальной китайской живописи, каллиграфические надписи. Он, по сути дела, не воспринимал то, что именовалось при нем в КНР западным искусством. Конечно, он непрерывно читал, но в выборе литературы был нацелен либо на внутрикитайские дела, либо интересовался книгами, скажем, о Наполеоне, Гитлере, Сталине. Мао Цзэдун не любил ни кино, ни телевидение. Характеризуя самого себя, он говорил: «Еще до того, как стать марксистом, я уже был китайцем, а став марксистом, я не перестал быть китайцем». Понятна любовь человека к родине; неприятным является лишь подчеркивание нелюбви ко всему некитайскому, а это было в характере Мао Цзэдуна.

По своей натуре Мао Цзэдун был эмоциональным человеком. В своем кругу, с женами, детьми, телохранителями, он позволял себе срываться, когда ему что-то было не по нраву. Со своими супругами Хэ Цзычжэнь и Цзян Цин он был временами просто груб. На свою прислугу, на телохранителей Мао Цзэдун, случалось, орал, не выбирая выражений.

В общении с родственниками Мао Цзэдун иной раз проявлял человеческие чувства. Это происходило в те редкие моменты, когда он не думал о политике, о власти. Но как только он возвращался в эту сферу в своих мыслях, все человеческое отступало, все должно было подчиняться его политическим расчетам.

Мао Цзэдун мог быть чувствительным и даже слезливым, но это соседствовало с принятием самых жестоких политических решений о судьбах людей, об их жизни и смерти, причем такие решения могли касаться и одного человека, и населения страны.

Мао Цзэдуна привлекала молодость. Здесь мог иметь место даже поэтический порыв, проявление минутной сентиментальности. Ему нравилось, чтобы подле него в качестве телохранителей и медсестер работали красивые молодые парни и девушки.

* * *

В характере Мао Цзэдуна была одна особенность. Он мог как бы покаяться, покритиковать самого себя задним числом за несдержанность или за неумение спокойно выслушать оппонента, за ошибки формального характера. Однако внимательный анализ такого рода ситуаций свидетельствует о том, что он поступал так в тактических целях и только на словах; более того, он позволял только самому себе критиковать себя и не допускал критики в свой адрес; если же кто-нибудь критиковал его, то он был чрезвычайно подозрителен и мстителен и своего критика рано или поздно ставил в положение человека, которому уже никогда не удавалось оправдаться.