Великий Мао. "Гений и злодейство" - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Галенович cтр.№ 31

Там Хэ Хайфэн спросила у Хэ Цзычжэнь:

– Тетя, где у председателя родинка? – При этом она нарочно показала на левую щеку.

Хэ Цзычжэнь поправила ее, указав на правую щеку. Сказала:

– Родимое пятно здесь.

Тогда племянница, которую не взяли в Дом памяти, спросила:

– Наверное, председатель очень полный?

Хэ Цзычжэнь улыбнулась:

– Да? Правда? Теперь он не может есть. Как же он может быть полным? В Цзинганшане был такой худющий.

Хэ Цзычжэнь умерла в 1984 г.

Дочери Мао Цзэдуна и Хэ Цзычжэнь в 1949 г. было 13 лет. Цзяоцзяо, после десятилетнего пребывания в СССР, практически в первый раз в своей сознательной жизни увиделась с отцом.

Цзяоцзяо была живым и умным ребенком. Ее отличала непосредственность, естественность поведения, унаследованная от матери. Она хорошо и с интересом училась. Внешне Цзяоцзяо была точной копией отца. У нее были такие же, как и у Мао Цзэдуна, брови, глаза, нос и овал лица. Мы уже упоминали о том, что говорила она тогда исключительно по-русски.

Узнав о том, что ей предстоит поездка в Бэйпин (так тогда назывался Пекин. – Ю.Г.), Цзяоцзяо тут же написала отцу по-русски письмо следующего содержания:

«Председатель Мао!

Мне все вокруг говорят, что Вы – мой родной отец, а я – Ваша родная дочь. Но, когда я была в Советском Союзе, я с Вами не виделась, да и не знала об этом. Скажите же мне, пожалуйста, правда ли, в конце концов, что Вы – мой папа, а я – Ваша дочь? Скажите мне поскорей, и только тогда я вернусь к Вам.

Цзяоцзяо».

Конечно, Хэ Цзычжэнь направляла перо дочери и требовала, чтобы Мао Цзэдун письменно подтвердил, что официально примет и признает Цзяоцзяо своей родной дочерью. Хэ Цзычжэнь только при таком условии соглашалась отпустить дочь к Мао Цзэдуну, отдать ее отцу. Тем более что в этом случае и положение самой Хэ Цзычжэнь обретало под собой более прочные основания, она оставалась матерью родной дочери Мао Цзэдуна.

Переводчик перевел Мао Цзэдуну письмо дочери. Мао Цзэдун отправил Цзяоцзяо срочную телеграмму:

«Прочитал твое письмо. Очень рад. Ты – моя родная дочь, а я – твой родной отец. С тех пор, как более 10 лет тому назад ты уехала в СССР, нам так и не довелось увидеться. Ты наверняка очень выросла? Папа скучает по тебе и очень тебя любит. Надеюсь, что ты как можно скорее вернешься ко мне. Я попросил товарища Хэ И съездить в Северо-Восточный Китай и привезти тебя. Я буду рад твоему приезду.

Мао Цзэдун».

Хэ Цзычжэнь перевела дочери текст телеграммы. Цзяоцзяо обрадовалась: «Папа прислал телеграмму! Я поеду к папе в Бэйпин!»

Хэ Цзычжэнь порадовалась за дочь, посетовала на то, что в свое время не прислушалась к мнению Мао Цзэдуна и уехала в СССР. Она попросила Цзяоцзяо передать от нее привет Мао Цзэдуну и наказала слушаться отца, заботиться о нем, не капризничать, не мешать ему работать и хорошо учиться в школе. До того времени Цзяоцзяо даже не подозревала, что она – дочь Мао Цзэдуна. Она тогда носила фамилию матери, звали ее Хэ Цзяоцзяо.

Хэ И привезла Цзяоцзяо на дачу Шуанцин, расположенную в горах Сяншань в окрестностях Бэйпина, где размещалась резиденция Мао Цзэдуна. (Сама Цзяоцзяо писала, что из Шэньяна они с Колей – Мао Аньцином – уезжали вместе с Юдиным, особо уполномоченным представителем Советского Союза. К Мао Цзэдуну их повез Юдин. Он подвел Цзяоцзяо к отцу и сказал: «Товарищ Мао Цзэдун, вот ваши любимые дети».)

Мао Цзэдун обставил встречу с дочерью, как спектакль, с участием необходимых, с его точки зрения, политических действующих лиц. Он пригласил к себе Чжоу Эньлая, ряд других руководителей ЦК КПК и сказал им: «У меня для вас припасено сокровище». Те начали гадать, что бы это такое могло быть. Ведь даже для них оставалось тайной все то, что происходило с Хэ Цзычжэнь и Цзяоцзяо, до этого момента они не знали о возвращении в Китай бывшей жены Мао Цзэдуна и его дочери.

Появились Хэ И с Цзяоцзяо. Увидев их, Мао Цзэдун громогласно возвестил: «Вот и сокровище. У меня есть дочь-иностранка. Вот, вот это она». На Мао Цзэдуна громадное впечатление произвел тот факт, что его дочь не понимала и не говорила по-китайски. Главным для отца, после десятилетней разлуки увидевшего свою дочь, оказалось то, что она «иностранка». Он так никогда и не смог в душе примириться с тем, что иностранцы такие же люди, как и китайцы.

Мао Цзэдун начал поочередно представлять ее присутствующим. Однако Цзяоцзяо ничего не понимала по-китайски. Ей стало не по себе, и она разразилась длинной тирадой на русском языке. Это была естественная реакция ребенка, причем девочки очень непосредственной и смелой.

Мао Цзэдун рассмеялся и сказал: «Ну, здесь нужен переводчик. Еще по-английски я чуть-чуть понимаю. А по-русски и совсем ничего. Вот тут у нас Чжоу Эньлай специалист, он разбирается». Мао Цзэдун полагал, что Чжоу Эньлай – это квалифицированный специалист по СССР и по России, а если так, то и русский язык он обязан знать в совершенстве. На самом же деле Чжоу Эньлай весьма слабо владел русским. Общению Цзяоцзяо с лидерами партии и страны тогда помог профессиональный переводчик, который, конечно же, был наготове.

Когда руководители ЦК КПК ушли, Хэ И сказала Мао Цзэдуну, что она, во-первых, привезя ему дочь, выполнила его поручение, и, во-вторых, хотела бы, чтобы он определил положение ее сестры Хэ Цзычжэнь.

Мао Цзэдун написал записку, которую Хэ И отвезла и передала сестре. В записке он посылал привет, а также писал, что при нем Цзяоцзяо будет хорошо, что девочка ему понравилась. Мао Цзэдун посоветовал Хэ Цзычжэнь беречь здоровье, ставить превыше всего интересы революции, других людей, и исходить не из собственных интересов, а из обстановки в целом. Иначе говоря, Мао Цзэдун намекал на то, что что-то определенно связывало и возможно еще связывает его и Хэ Цзычжэнь, но ситуация в партии и в стране требует от них обоих сохранять статус-кво и возвращение к прошлому невозможно. Интересы политического плана были в этой ситуации главными, а среди них самым важным оказывалось, как и всегда, его собственное положение и авторитет, который следовало сохранять в непорочном виде, а потому личные чувства, в том числе и его отношения с Хэ Цзычжэнь, надо было подчинить другим интересам, «обстановке в целом».

(Цзяоцзяо писала о том, что она спросила Мао Цзэдуна: «Папа, а Цзян Цин не будет меня бить?»

Мао Цзэдун в ответ спросил: «Дочка, кто тебе сказал, что Цзян Цин будет тебя бить?»

«Тетя сказала, что у Цзян Цин рука тяжелая. И в книжках я читала, что мачехи часто бьют неродных детей».

Мао Цзэдун раскритиковал Хэ И, считая, что она не должна была так говорить о Цзян Цин.)

Цзяоцзяо осталась при отце.

Девочка начала учиться китайскому языку. Во время прогулок с отцом она рассказывала ему о себе, перемежая свою речь русскими словами. Она часто приходила к отцу и спрашивала его, как будет то или иное слово звучать по-китайски. Ей очень нравилось играть с ним; Цзяоцзяо залезала под стол в его кабинете, пряталась там, а потом потихоньку выбиралась, закрывала ему ладошками глаза, спрашивая: «Угадай, кто это?»