Великий Мао. "Гений и злодейство" - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Галенович cтр.№ 258

Когда 25 октября 1950 г. китайцы начали мощное широкое контрнаступление по всему фронту, Сталин понял, что по крайней мере почетная «ничья» в войне обеспечена. Наступление огромных масс китайских войск, которые в социалистической печати назывались «добровольцами», было долгим, трудным, вымученным. Господству в воздухе «добровольцы» противопоставили траншейную и галерейную борьбу, когда целые роты, батальоны и полки так зарывались в землю, что ни бомбы, ни напалм не достигали в полной мере того результата, что в начале войны. (Добавим от себя, что на корейскую войну Мао Цзэдун отправил своего старшего сына, который вскоре погиб, сгорел в пламени американской напалмовой бомбы в самом начале войны, когда китайцы, даже штаб Пэн Дэхуая, еще не зарылись в землю. Таким образом, у Сталина старший сын погиб во время войны с немцами, а у Мао Цзэдуна во время войны с американцами в Корее. – Ю.Г.) Был освобожден Пхеньян, еще раз взяты Сеул, Инчхон, Вокеджу и другие города. Маятник войны пошел в другую, южную сторону. Однако затем последовали удары южных, и диафрагма фронта почти застыла, напрягаясь и колеблясь все у той же 38-й параллели…

Сталин, многому научившийся в Великой Отечественной войне, понимал, что даже огромное численное превосходство «китайских добровольцев» без надежного прикрытия с воздуха не гарантирует успеха. После некоторых размышлений и бесед с военными 14 ноября 1950 г. он отдал распоряжение сформировать специальный корпус для прикрытия китайцев и северокорейцев. Номер этому соединению дали: 64-й истребительно-авиационный корпус. Состав его был необычным: две истребительно-авиационные дивизии, две зенитно-артиллерийские и одна авиационно-техническая.

Состав корпуса постоянно обновлялся; дивизии участвовали в боевых действиях 8–10 месяцев, некоторые, с небольшим перерывом, до года. Всего за время войны в Корее получили боевую практику 15 советских авиационных и несколько зенитно-артиллерийских дивизий.

Оперативное расположение корпуса было довольно выгодным – аэродромы Северного Китая (Северо-Восточного Китая). Истребительная авиация корпуса, по получении сигналов о появлении американских бомбардировщиков и штурмовиков над Северной Кореей, наносила по ним неожиданные и стремительные удары. Нередко американцы преследовали советские истребители, израсходовавшие запас топлива, и над китайской территорией. К тому же советские летчики имели ряд существенных ограничений: даже близко не приближаться к линии фронта и, тем более, оказываться на «той» его стороне, не летать над морем. Действовал строжайший приказ Сталина: ни один советник или летчик не должен попасть в плен. Повторюсь, не забота о людях двигала Сталиным, а желание не дать американцам веских аргументов прямого участия советских войск в этой войне. Опознавательные знаки на самолетах МиГ-156 были китайские, форма летчиков китайской или корейской. Даже носили значки с изображением Мао… Так или иначе, но не известно ни одного случая попадания советского военнослужащего в плен к американцам. Несколько экземпляров американских боевых машин, которые удалось приземлить целыми, были отправлены в СССР для изучения в авиационных конструкторских бюро.

В составе корпуса в основном были летчики, прошедшие школу Великой Отечественной войны, и эффективность боевых действий истребительной авиации была очень высокой. Командир полка полковник Е.Г. Пепеляев сбил 19 американских самолетов, крупные личные боевые счета имели также капитан Н.Г. Докашенко, подполковник Г.И. Пулов, майор А.С. Бойцов, капитан М.И. Михин, майор А.П. Сморчков и другие летчики-истребители, ставшие Героями Советского Союза. Достаточно сказать, что с конца 1950 г. и до завершения активной фазы войны корпус сбил 1309 американских самолетов, из которых около 18% приходится на зенитные части. За то же время соединения корпуса потеряли 319 боевых машин.

В корпусе (в зависимости от количества частей, входивших в него в разное время) насчитывалось 10—15 тысяч человек. Все верили, что воюют с «агрессором». Воевали они мастерски, однако Сталин поначалу вообще не хотел награждать людей. Он боялся огласки и в собственной стране. Лишь позже он разрешил награждать отличившихся боевыми наградами, и тысячи людей были отмечены орденами и медалями.

С ноября 1950-го и до окончания войны в июле 1953 г. 64-м корпусом последовательно командовали генералы И.В. Белов, Г.А. Лобов, С.В. Слюсарев.

После осенней неудачи 1950 г. Сталин не ограничился выдвижением к границам Кореи своего авиационно-истребительного корпуса. По согласованию с Мао Цзэдуном и Ким Ир Сеном общее командование сухопутными войсками было передано китайцам («корейцы не выполняют приказы», – отметил Сталин в шифровке). Московский вождь сместил советского генерала Васильева с поста военного советника. Несколько корейских генералов также лишились своих постов, а некоторые после поражения в октябре 1950 г. попали под суд. Видна рука Сталина; в минувшей войне он привык «тасовать» командный состав, когда лишь одна военная неудача могла навсегда перечеркнуть карьеру того или иного военачальника.

До середины 1951 г., пока не установилось неустойчивое равновесие на фронте, Сталин лично «вел» контроль за исполнением его директив в корейской войне. Его обмен телеграммами с Мао Цзэдуном, Чжоу Эньлаем, Ким Ир Сеном весьма внушителен. Интересная деталь: обсуждая с союзниками по войне оперативные и технические вопросы, Сталин не забывает решать попутно и некоторые свои «дела».

Так, в октябре 1950 г., когда в Корее все висело на волоске, он напоминает Чжоу Эньлаю о его обещании передать ему, Сталину, в Москву 10 миллионов американских долларов, как он пишет, «для поддержки левых организаций в Европе и Америке». [405]

Видимо, даже у Сталина, способного частенько направлять «преданным собеседникам» по 600 тысяч долларов, специальный фонд «поддержки» требовал постоянного пополнения.

В другой телеграмме Мао Цзэдуну, где Сталин сообщал о дополнительной поставке китайцам бензина, он попросил у них 50 тысяч тонн натурального каучука. Как каучук, американские доллары от китайцев, так и золото, серебро и моноцитовый концентрат из Северной Кореи Сталин, конечно, получил. Идеи идеями, а «табачок врозь».

Сталин, продолжает Д.А. Волкогонов, постепенно утратил интерес к корейской войне, поняв, что это битва без победителей. Общей победы не будет для какой-либо из сторон. Правда, он еще несколько раз советовал Ким Ир Сену «использовать авиацию и артиллерию массированно», «беспощадными и немедленными мерами сломить голову реакции и обеспечить порядок в своем тылу», «иметь в месте расположения правительства сильный и надежный военный кулак» [406] , но действовал уже как бы по инерции. Он дал указание Вышинскому не противиться мирным предложениям, однако и не форсировать их. «Американцы сейчас мира хотят больше, чем мы».

Встречаясь 19 декабря 1952 г. в Москве с Чжоу Эньлаем, Сталин обсуждает с китайским премьером пути сохранения позиций Китая и Северной Кореи в войне, формы обмена военнопленными. Сталин и здесь остался верен себе, напомнив китайскому руководителю, что «американцы постараются часть военнопленных завербовать, чтобы использовать их для шпионажа… Так было и с нашими военнопленными в прошлой войне, а теперь мы каждый день ловим по нескольку человек военнопленных, которых американцы перебрасывают на нашу сторону». [407]